Митрополит гавриил петров. Отношение к мирской жизни

Группа пустынножителей из рославльских лесов вышла из тех кругов монашества, которые не утратили своих духовных сил и своего стремления к истинно монашескому житию, несмотря на разрушительное влияние эпохи. Это стремление возникло внутри самого монашества. Поэтому при характеристике монашества оно заслуживает особой оценки.

Группа пустынножителей из рославльских лесов вышла из тех кругов монашества, которые не утратили своих духовных сил и своего стремления к истинно монашескому житию, несмотря на разрушительное влияние эпохи. Это стремление возникло внутри самого монашества. Поэтому при характеристике монашества оно заслуживает особой оценки. Если бы церковные власти удостоили это течение внимания и дали ему возможность сильнее влиять на монастырскую жизнь, то оно могло бы стать источником далеко идущей реформы. Но сейчас, рассматривая это явление в исторической перспективе, можно прийти и к такому выводу, что, может быть, это было и к лучшему, что Святейший Синод не взялся руководить этим аскетическим течением сверху, опираясь на свою административную мудрость,- таковой мудрости синодальные архиереи не проявили ни разу за 200 лет существования Синода! - и руководство принадлежало Божию Промыслу. Потому эти духовные силы свободно направлялись туда, где они могли обрести под собой плодородную почву и питать новое возрождение иночества.

Но от лучших представителей церковной иерархии не были сокрыты ни нужды монастырей и монашества, ни обнаружившиеся в иноческой среде духовные течения. В этом отношении особой оценки заслуживает деятельность архиепископа Тверского Гавриила Петрова, впоследствии митрополита Новгородского и Петербургского. Несмотря на свое внешне блестящее положение, владыка Гавриил оставался тем человеком и иерархом, нравственный облик которого не могли исказить ни разрушительное влияние карьеры, ни дух эпохи. Его келейник, знаменитый и прославленный впоследствии старец Феофан Соколов, дал краткую, но впечатляющую характеристику Гавриила. Добродушный, одинаково безыскусный в беседе как с государыней императрицей, так и с простым монахом или приходским священником, Гавриил всюду пользовался уважением и любовью, лишь церковные иерархи относились к нему с известным скептицизмом, поскольку считали, что простотой обращения он роняет достоинство епископского сана; они чувствовали себя уязвленными в своем достоинстве, когда во время приемов владыка Гавриил угощал их простыми кушаньями - пирогами с гороховой начинкой или кашей, которую митрополит-подвижник находил особенно роскошным блюдом, ибо сам он довольствовался щами из капусты, причем их варили ему сразу на несколько дней. Свое содержание он почти полностью раздавал нуждающимся, и его келейник Феофан должен был следить за тем, чтобы он не раздал всего. Несмотря на сильную занятость в Синоде и множество дел, связанных с управлением епархией, святитель Гавриил ежедневно бывал в церкви за богослужением и неукоснительно совершал монашеское молитвенное правило.

Биография Гавриила, написанная Б. Титлиновым, говорит о том, что его влияние сказалось во всех областях церковной жизни и носило весьма положительный характер. Но для нас важно сейчас оценить роль владыки Гавриила в возрождении монашеского подвижничества. Уже в пору своего архиерейства в Твери (1763–1770) Гавриил провел первые мероприятия в этом направлении. Он стремился главным образом к тому, чтобы ввести общежительный устав как в штатных, так и в заштатных монастырях и добиться его действительного соблюдения. В Нило-Столобенской пустыни, одной из самых почитаемых в народе и по штатам 1764 г. причисленной к привилегированным монастырям, благодаря заботам Гавриила окормление послушников и новоначальных иноков было вверено опытным, пожилым и внушающим доверие монахам, то есть были заложены основы старчества, которые, правда, впоследствии не получили там благоприятного развития. За этим последовали меры по преобразованию Клопского, Тихвинского и Моденского монастырей.

Впоследствии, уже будучи митрополитом Петербургским, в 1782 г. Гавриил для восстановления подвижнического жития в Александро-Невской лавре перевел туда пять монахов из Софрониевой пустыни, известной строгостью своего устава и жизни. Валаамский монастырь, почти полностью разрушенный пожарами в 1-й половине XVIII в., так что монашеская жизнь в нем пришла в совершенный упадок, был приведен в порядок стараниями нового настоятеля (1782–1801), строгого подвижника Назария († 1809) из Саровской пустыни. Назарий был достаточно строгим иноком, смиренным и простым. На отца Назария владыке Гавриилу указал епископ Тамбовский Феофил (1788–1811), сам много сделавший для улучшения жизни монастырей своей епархии. Но настоятель и братия не хотели лишаться старца, и настоятель в письме владыке Гавриилу охарактеризовал Назария как простого, неученого, почти глупого человека. «У меня много своих умников,- написал в ответ настоятелю владыка Гавриил,- пришлите мне вашего глупца». В Валаамском монастыре владыка Гавриил тоже ввел общежительный устав. Ученику Паисия старцу Адриану поручено было возобновить Коневецкий монастырь. В Кирилло-Новоезерском монастыре, которым управлял старец Феофан Соколов (1793–1832), уже упомянутый здесь келейник Гавриила, благодаря введению общежительного устава и старчеству Феофана возникли совершенно новые условия, и почти разрушенный монастырь стал местом аскетических подвигов. Советы и рекомендации Гавриила по улучшению монастырского быта не прошли бесследно и для многих монастырей, расположенных вне его епархии. Например, московский Симонов монастырь своим возрождением обязан в основном митрополиту Гавриилу, ибо Гавриил послал туда настоятелем архимандрита Игнатия из Тихвинского монастыря, одного из последних учеников Паисия.

Велики заслуги владыки Гавриила и в том, что он стремился сделать доступными для монахов сочинения аскетического содержания. Благодаря его стараниям в Петербурге вышло первое издание «Добротолюбия» - сборника, который прочно вошел в круг аскетического чтения монахов, а позже и верующих мирян. Вся деятельность Гавриила, повлиявшая на жизнь монастырей более поздней эпохи -1-й половины XIX в., была первым шагом в создании основ подлинно аскетического монашеского жития и весьма способствовала развитию старчества. Благодаря ей даже там, где старчество не смогло укорениться, в жизни монахов все же произошли значительные перемены к лучшему.

Примечания:

Митрополиту Гавриилу Петрову (18 мая 1730–26 января 1801) и его деятельности посвящена фундаментальная работа: Титлинов Б. Гавриил Петров (1916), в которой содержится и общая история Русской Церкви эпохи Екатерины II; а также: Макарий, архим. Сказание о жизни и трудах преосв. Гавриила, митрополита Новгородского и Петербургского (1857), не утратившее своего значения. Личность Гавриила, кроме воспоминаний старца Феофана (см. примеч. 1298) отразилась и в его письмах, в: Рус. арх. 1864, 1869; 1895. 1; 1898. 3; 1908. 2 и Чтения. 1902. 1. Ср. также: Голубинский. Ист. канонизации. С. 320 (о мощах Гавриила).

Субботин. Ук. соч. С. 63–67. Поселянин. Русская Церковь и русс. подвижники XVIII в. (1905). С. 198–214.

Успенский. Описание Ниловой пустыни (1886). С. 45. О мероприятиях Гавриила, касавшихся монастырей, см.: Титлинов. Ук. соч. С. 754, вообще о всех его мероприятиях - гл. 6.

Макарий, архим. Ук. соч. С. 172.

Валаамский мон. и его подвижники (1903). С. 147–157; Субботин. Ук. соч. С. 67. Епископ Феофил (Раев) принадлежал к числу тех архиереев, которые высоко ценили старчество, см. его письма монахам Саровской пустыни, в: Рус. ст. 1914. 160. С. 608–624.

Пимен. Ук. соч. С. 295 и след.; Рус. ст. 1835. 1. С. 119–126.

Ср.: мою книгу. Op. cit. S. 128–143; Субботин. Ук. соч.

Макарий, архим. Ук. соч. С. 69, 73–74; Попов. Ук. соч. С. VI. Говоря о восстановлении подлинной иноческой жизни в Симоновом монастыре, следует особо упомянуть старца Алексия (Блинского; 1722–1812), который в течение 40 лет (1772–1812) был средоточием духовной жизни обители. Л. Иеромонах Алексий, подвижник моск. Симонова мон. (2-е изд. 1891); когда появилось 1-е изд.- мы не смогли выяснить.

И.К.Смолич. Русское монашество 988-1917.

Источник в сети: http://www.sedmitza.ru/index.html?did=26489

Есть такие люди, про которых говорят, что они угодили Богу — жили, целиком отдавая себя Ему и Церкви, при этом старательно избегая высоких чинов. И за свою праведную земную жизнь снискали любовь и славу. Один из таких ярких церковных деятелей — митрополит Гавриил (Петров) .

Будущий архиерей родился 18 мая 1730 года в Москве в семье синодального иподиакона Петра Шапошникова. Мальчика тоже окрестили Петром. Чуть позже его отца назначили священником к храму святых братьев-бессребреников Космы и Дамиана в Китай-городе, так что дети получили серьезное религиозное образование. Старший брат Петра впоследствии стал архиепископом Тобольским Варлаамом, а сам Петр окончил духовное училище (где ему и дали фамилию по отцовскому имени — Петров) и поступил в Славяно-греколатинскую академию. Она размещалась в Заиконо-спасском монастыре.

Поскольку молодой человек не считал себя достойным монашеского пострига, он устроился работать корректором, или, как тогда это называлось, справщиком, в Московской синодальной типографии. Умный и образованный справщик быстро обратил на себя внимания высоких церковных чинов, среди которых был архимандрит Гедеон (Криновский), настоятель .

Отец Гедеон предложил Петру пост учителя в Духовной академии, но тот отказался и пошел в лаврскую семинарию преподавать риторику. Правда, ему для этого все же пришлось постричься в монахи — с именем Гавриил. Уже через месяц он возглавил семинарию и даже стал наместником самой Лавры. Трудолюбивый и воздержанный во всем, отец Гавриил снискал всеобщее уважение. Со временем его назначили ректором Московской духовной академии и архимандритом «родного» Заиконо-спасского монастыря. Одновременно он активно печатался — его перу принадлежат «Слово на день восшествия на престол Петра III» и «Слово на день коронования Екатерины II», а также перевод с латыни некоторых религиозных произведений.

Потом была новая ступень церковной иерархии — Гавриил стал епископом Тверским, участвовал в работе комиссии по подготовке училищной реформы. Вообще, он уделял много внимания духовному образованию в епархии — открывал учебные заведения, создал институт благочинных, которые должны были не только исполнять роль администраторов, но быть своего рода пастырскими руководителями, подчиненными лично архиерею.

Отношение к науке и исскуству

Епископ Гавриил всячески способствовал публикации произведений духовных писателей и религиозных толкователей — Иоанна Златоуста, Иоанна Лествичника, святителя Тихона Задонского и других. Его высоко ценила императрица Екатерина II, она даже посвятила ему свой перевод пьесы Мармонтеля «Велисарий», называла его своим советником по духовным делам, назначила членом Синода и архиепископом Санкт-Петербургским и Ревельским (в 1770 году).

Новое назначение владыка использовал для украшения епархии, он начал строительство новых храмов, распорядился возвести для Петербургской семинарии (позже — Академии) новое каменное здание в стенах , основал несколько школ, сам написал для них уставы и расширил круг предметов, которые там преподавались.

Он всячески поощрял научную деятельность и сам ее занимался. Так, архиерей состоял почетным вице-президентом Академии наук и входил в Государственную законодательную комиссию. Активно участвовал в составлении Словаря Академии Российской. Екатерина II называла его «мужем резонабельным и не противником философии», способным «устраняться от бесполезного прания против современных рожнов, на раздражая никого лишними толками и жалобами касательно противоцерковного духа времени».

Архиепископу Гавриилу удалось объединить Петербургскую и Новгородскую епархии, после чего он распорядился собрать все старинные рукописные и печатные книги в и бережно хранить их. При нем начали исследовать древние храмы на предмет наличия в них фресок. Именно тогда обнаружили росписи XII века в .

Отношение к монастырям

Митрополит (каковым он стал в 1783 году) Гавриил старался вводить в монастырях общежительный устав, он даже выписывал из Саровской, Софрониевой и других пустыней иноков, чтобы они, «насадя в обителях добродетельные подвиги, послужили спасению других», привели бы их братию «к жизни трезвенной, целомудренной, кроткой и благоговейной».

Однажды настоятель некоего монастыря написал митрополиту Гавриилу, что старец, которого владыка желал выписать, весьма «малоумен». На это архипастырь ответил, что «умников» у него самого хватает, и настоял на том, чтобы ему прислали именно просимого «глупца». В конце концов, именно благодаря таким старцам удалось спасти от запустения Валаам и Симонов монастырь в Москве.

Отношение к мирской жизни

Современники отзывались о митрополите Гаврииле как о строгом постнике и аскете. При этом он отличался щедростью, ежедневно раздавал нищим по 50 рублей (тех, екатерининских!). Регулярно жертвовал на тюрьмы. В силу своего высокого положения ему приходилось появляться при дворе и самому давать званые обеды. Для таких случаев в его гардеробе хранилось несколько комплектов роскошного одеяния, богато расшитого драгоценными камнями. С вельможами владыка, надо сказать, держался весьма свободно.

Эта свобода, оцененная Екатериной II, пришлась не по нраву ее сыну — Павлу I. Новый император сначала было наградил митрополита светским орденом Андрея Первозванного (до этого служителям Церкви не вручали гражданских наград) и даже предложил ему стать Патриархом. Митрополит Гавриил отказался. Да еще как-то позволил себе не остаться на придворный спектакль, вопреки настойчивому высочайшему приглашению. Павел вспылил, повелел разделить Петербургскую и Новгородские епархии и выслать митрополита в Новгород. Владыка прибыл туда совершенно больным. Он уже и ходить не мог, но последние недели своей жизни был вынужден провести в бесконечной переписке с руководством Александро-Невской Лавры — оттуда шли бесконечные запросы относительно церковного имущества.

Умер митрополит Гавриил в январе 1801 года. Его похоронили в приделе Иоанна Крестителя в новгородском Софийском соборе.

 Преемник: Амвросий (Подобедов)
Епископ Тверской
6 декабря - 22 сентября Предшественник: Иннокентий (Нечаев) Преемник: Платон (Левшин) Имя при рождении: Петр Петрович Шапошников Рождение: 18 (29) мая (1730-05-29 )
Москва Смерть: 26 января (7 февраля) (1801-02-07 ) (70 лет)
Новгород Похоронен: Софийский собор (Новгород) Принятие монашества: Епископская хиротония: 6 декабря Награды:

Митрополи́т Гаврии́л (в миру Пётр Петрович Петров-Шапошников ; 18 мая , Москва - 26 января , Новгород) - епископ Православной Российской Церкви ; с 22 сентября 1770 года - архиепископ Санкт-Петербургский и Ревельский , с 22 сентября 1783 года митрополит; член Святейшего Правительствующего Синода с 27 сентября 1769 года. Богослов и проповедник; член Российской Академии (1783). Брат архиепископа Тобольского Варлаама (Петрова-Лавровского) .

Биография

Родился в семье синодального иподиакона , ставшего впоследствии священником московской Косьмо-Дамианской церкви; младший брат архиепископа Тобольского Варлаама I (Петрова-Лавровского) .

В 1760 году назначен ректором Московской академии и настоятелем Заиконоспасского монастыря с произведением в архимандриты.

22 сентября 1783 года возведён в сан митрополита . В том же году избран членом академии наук.

Известно, что благодаря митрополиту Гавриилу были сохранены многие памятники древней письменности Новгорода; причастен он и к открытию фресковой живописи в древней церкви св. Георгия в Старой Ладоге в 1780 г.

В 1780 году по указу новгородского владыки Гавриила в церквах его епархии выявляли и фиксировали древние надписи, и в ходе этого поиска в Георгиевской церкви была обнаружена и раскрыта на значительных площадях фресковая роспись XII века. .

Член Императорской Академии наук и художеств, председательствовал, как «первенствующий член» на заседаниях при отсутствии директора Дашковой . При его участии и руководстве была начата работа по составлению Словаря Академии Российской ; он редактировал статьи на «И», «I», «К».

Был одним из составителей чина коронования Павла I .

Скончался 26 января 1801 года; погребён в Новгородском Софийском соборе , в Предтеченском приделе.

Исследователь истории русской богословской мысли протоиерей Георгий Флоровский () так оценивал его облик и роль в русском духовном просвещении:

<…> великолепный и важный Екатерининский архиерей (которому сама императрица посвятила свой перевод Мармонтелева «Велисария») про себя был строгим постником , молитвенником и аскетом, и не только в замысле, но и в жизни. И его именно тщанием было издано славяно-российское Добротолюбие , в переводе старца Паисия и его учеников (первое издание в Москве, 1793; перевод сделан с греческого Венецианского издания 1782-го года и был пересмотрен в Александро-Невской Академии и в Троицкой лавре) .

Труды

  • Толкования на соборные апостольские послания (кроме 1-го Петрова). М., 1794.
  • Лекции по догматическому богословию (в рукописи).
  • О служении и чинопоследованиях Православной Греко-Российской Церкви. СПб., 1792; М., 1795.
  • Последование и посещение болящих. Чин исповедания кающихся. М., 1766.
  • Последование в неделю Православия. М., 1761.
  • Краткое христианское нравоучение. П.-М., 1769.
  • Церковные поучения. 1763, 1770, 1773, 1775 гг.
  • Собрание поучений на все воскресные и праздничные дни. В 3-х частях. Пг., 1775; М., 1776.
  • Краткие поучения на каждый день года. М., 1781.

Напишите отзыв о статье "Гавриил (Петров)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Гавриил (Петров)

Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право. – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.

Гавриил (Розанов) →
Словник : Гааг - Гербель . Источник: т. 4 (1914): Гааг - Гербель, с. 43-47 (скан · индекс ) Другие источники : МЭСБЕ : ЭСБЕ


Гавриил (в миру Петр Петрович) Петров (Шапошников ), митрополит, бывший Новгородский и С.-Петербургский; родился 18 мая 1730 г. в Москве, где отец его был сначала иподиаконом, а потом священником церкви Космы и Дамиана в Старых Панех в Китай-городе. Духовное начальство желало видеть монахом Петрова, "с отличным успехом" окончившего курс Славяно-Греко-Латинской Академии, но он уклонялся от этого или "по крайнему благоговению к монашеству", или "потому что монашеское звание упало тогда во мнении воспитанников Академии по причине грубого деспотизма малороссийских монахов-начальников их". Вследствие этого Петрова долго держали в черном теле: два года он жил при отце, мечтая о "просфорническом месте"; потом служил справщиком в Синодальной типографии. В 1758 г. Петров, наконец, получил место учителя риторики в Троице-Лаврской семинарии, и лаврский архимандрит Гедеон Криновский, уже не "внимая отговоркам", 28 июня 1758 г. постриг его в монашество с именем Гавриила. Через неделю Гавриил был уже соборным иеромонахом и ректором Троицкой семинарии, а 14 августа был назначен наместником Троицкой лавры. 8 августа 1761 г. он был назначен ректором Славяно-Греко-Латинской Академии и архимандритом Заиконоспасского монастыря. 29 октября 1763 г. Гавриил был назначен епископом Тверским и 6-го декабря хиротонисан в С.-Петербургском Петропавловском соборе. В 1765 г. Гавриил был вызван в С.-Петербург для участия в занятиях Комиссии о преобразовании духовных училищ. В 1768 г. вступил в число депутатов Комиссии о сочинении проекта нового Уложения; 27 сентября 1769 г. он был назначен членом Синода, а 22 сентября 1770 г. архиепископом С.-Петербургским и Ревельским с настоятельством в Александро-Невском монастыре. 1 января 1775 г. он получил в управление и Новгородскую епархию, а 22-го сентября 1783 г. был возведен в сан митрополита. Павел в первое время своего правления выказывал Гавриилу знаки благоволения: он пожаловал его, первого из духовных лиц, кавалером ордена Св. Андрея, а затем и Александра Невского; предоставил ему первое место в церемонии своей коронации; по некоторым известиям, предлагал ему сан патриарха. Но старый митрополит мешал новым людям, окружавшим нового Государя, и прежде всех любимцу Павла, Казанскому архиепископу Амвросию. Неудовольствие Павла против Гавриила, тяготевшего к порядкам предшествовавшего царствования, все росло; Гавриил и сам желал "места поприватнее". В сентябре 1799 г. ему уже предлагали перейти в Киев, а 16 октября 1799 г. состоялось повеление о назначении Амвросия архиепископом С.-Петербургским и об оставлении за Гавриилом одной Новгородской епархии. 14-го декабря Гавриил прибыл в Новгород, совсем больной, "на руках его внесли в покои". Последние дни Гавриила были отравлены неосновательными "прицепками" при сдаче имущества Невской лавры. Старец должен был отписываться на бесконечные запросы об оловянных и серебряных тарелках, о бархатных и штофных стульях. "Я за себя Бога свидетелем представляю, - писал Гавриил, - что не корыстовался ничем, а что много моего за лаврой осталось". "Откажусь от всего, - жаловался измученный старик, - изнемогают мои силы; если начеты пойдут, продам панагии и буду при всей моей невинности уплачивать". Больной Гавриил подал прошение об увольнении в Московский Симонов монастырь, и 19 декабря 1800 г. был уволен на покой, причем не было упомянуто ни о назначении ему пенсий, ни об оставлении его членом Синода, и помещен в Новгородском архиерейском доме, где он и скончался 26 января 1801 г. Он был погребен в Предтеченском приделе Новгородского Софийского собора. Гавриил был монах, в полном значении этого слова. Его идеалом было "иметь маленький кусок хлеба и быть всегда при церкви". Монашество он принял по настоянию начальства, а не ради выгод, сопряженных со званием ученого монаха; от "бремени" епископства он отказывался "по причине вреда от частых в Академии перемен (т. е. ректоров)"; пышный титул патриарха отверг, "почитая сие вредным для Церкви"! Он "предпочитал во всем своем поведении простоту, не лишенную, впрочем, некоторой важности и сухости". Обстановка его была самая простая: кашица с сухарями, рис с черносливом составляли его обыкновенное меню. "Что это такое?" - с брезгливым удивлением спросил один архиерей, увидев на столе у митрополита пироги с горохом. Он был чист сердцем и целомудрен до наивности. "Я никогда не думал, - писал он, - чтоб в сем столичном благочестивом граде, где обитают христиане, где Монархиня возбраняет такие беззакония, были домы блудниц". Будучи истым монахом, Гавриил прежде всего заботился о том, чтобы привести современное ему распущенное монашество к "жизни трезвенной, целомудренной, кроткой и благоговейной". Всюду он искал учительных старцев, "мужей богодухновенной жизни, которые бы, насадя в обителях добродетельные подвиги, послужили спасению других"; он не мог достаточно насладиться беседами с ними, вел с ними назидательную переписку. Пустыни со строгим уставом, как Саровская, Софрониева, Флорищева, были для Гавриила питомниками духовных старцев; даже спасавшиеся в Брынских лесах пустынники не могли укрыться от зоркого взгляда пустыннолюбивого митрополита. Он имел при себе особого специалиста, знавшего наперечет всех русских пустынников, в лице своего келейника Феофана, впоследствии архимандрита Новоезерского. При выборе настоятелей он предпочитал неученых "глупцов", способных завести "порядок пустынный", ученым "умникам, думающим лишь о столах и гостях". Он спас от запустения Валаам и Коневец и от упразднения Московский Симонов монастырь и некоторые другие. Он очень заботился о своем Невском монастыре: построил в нем новый собор Св. Троицы; выхлопотал у Павла для монастыря степень лавры; пытался и в этом столичном монастыре завести "порядок пустынный" при помощи нарочито выписанных из Софрониевой пустыни монахов. Гавриил глубоко чувствовал свою ответственность перед Богом за свою паству. "Я бы желал сам всегда при всяком быть и всякого, сколько Бог наставит, научить истине", - говорил он. Он заботился о том, чтобы священники "с благоговением служение пред Богом исправляли". Для увеличения престижа духовенства он исходатайствовал для него у Павла І освобождение от телесного наказания. Признавая "Церковь хранителем союза между Государем и народом", он строго относился к закоснелому расколу, но всеми силами содействовал учреждению единоверия. Особенное внимание Гавриила было обращено на духовные школы: в 1788 г. он соединил С.-Петербургскую и Новгородскую семинарии в одну под именем Главной с расширенным курсом наук; в 1797 г. эту семинарию он преобразовал в Академию; учредил несколько низших духовных училищ. Он сочинял инструкции и учебные планы, входил во все мелочи устройства и хозяйства. Современники дают лестные отзывы о способностях и учености Гавриила. "Муж высокого ума, острого понятия, здравого рассуждения и великого просвещения, искусный в некоторых европейских языках и совершенный в своем природном, отличный в богословии, философии и красноречии" - так отзывается о Гаврииле Н. И. Новиков. После Гавриила остались в рукописи лекции по догматическому богословию (на латинском языке), по отзыву архиепископа Филарета, "лучшее систематическое сочинение того времени". Напечатано его "Толкование на все соборные апостольские послания" (кроме первого Петрова) и остались в рукописи его толкования на блаженства и некоторые псалмы. В области литургики Гавриил дал вышедшее при его жизни двумя изданиями (1792 и 1795 гг.) сочинение "О служении и чиноположениях Православныя Греко-Российския Церкви"; он редактировал "Последование в неделю православия", причем оставил лишь анафематствование ересей без упоминания имен еретиков, и составил вновь "Последование о посещении болящих" и "Чин исповедания кающимся". В 1767 г. ему было поручено исправление "Пролога", и он предложил Синоду, "оставя Прологи, жития святых сократить из Четиих Миней, написав их дела, служащие наиболее к наставлению народа, и, выбрав из св. отец лучшие нравоучения и расположа их порядком, каким пишутся богословии, изложить под всяким числом, начиная с 1 сентября". Дело это не получило хода, но Гавриил в 1781 г. издал "Краткие поучения на каждый день года во весь год" по указанной им программе; еще ранее (в 1769 г.) им было издано "Краткое Христианское Нравоучение". Он же вместе с Платоном Левшиным собрал и редактировал "Поучения на все воскресные и праздничные дни" для чтения по церквам. Он по поручению Синода редактировал и исправлял Кормчую, а для увещания раскольников составил "учиненную из Церковной Истории Никифора Каллиста и других записку, служащую к открытию называющимся старообрядцами заблуждения их". Гавриил заботился о развитии церковной проповеди. Некоторые его поучения напечатаны; они не отличались риторическими украшениями, но "действовали на разум, имели целью рассуждениями убедить слушателей". Гавриил участвовал в составлении правил для сочинения Академического Словаря и представил в Российскую Академию "приведенные в словопроизводный порядок" слова, начинающиеся на буквы И., І. и К. В век варварского отношения к памятникам старины Гавриил заботился о сохранении их в своих епархиях: он собрал с Новгородской епархии в Софийский собор для лучшей сохранности древние рукописи и книги. Выдаваясь по своим умственным и нравственным качествам из среды современного духовенства, Гавриил в то же время был самым подходящим иерархом для игравшего в философию и нравственно распущенного Двора Екатерины II. Со свойственным ей уменьем оценивать людей Екатерина сразу охарактеризовала Гавриила как мужа "острого и резонабельного и не противника философии". Под "резонабельными сентиментами" в архиерее Екатерина разумела не что иное, как способность "не докучать о том, чего не уважают", "устраняться от бесполезного прания против современных рожнов, не раздражая никого лишними толками и жалобами касательно противоцерковного духа времени". Екатерина неизменно благоволила к Гавриилу: посвятила ему перевод Мармонтелева "Велизария", называя его мужем, "мыслями, как и добродетелию с Велизарием сходным", поставила его барельефное изображение в соборе Невской лавры, жаловала ему панагии из своих орденских звезд и мантий из своих порфир. Едва ли не один только раз Гавриил вышел из границ придворного этикета, когда на освящении церкви в Софии выслал из алтаря чересчур объевропеившегося, напудренного и бритого, придворного протопопа Самборского. Но в этом случае искренно преданная церковности природа Гавриила физически не могла вынести подобного соблазна; да и то, собираясь на освящение, осторожный архипастырь твердил: "что-то будет" и как бы несколько опасался предстоявшего столкновения с влиятельным протопопом. Современная сатира подметила излишнюю уступчивость и мягкость Гавриила. В "Разговоре в царстве мертвых" Гавриил со смущением отвечает Екатерине, упрекающей его в неисполнении ее завещания: "Всемилостивейшая Государыня! Время... обстоятельства... и я, хотя монах, но... человек". Но в общем отзывы современников благоприятны для Гавриила. Митрополит Платон упоминает о каких-то "искушениях", которые он терпел от своих "собратий", т. е., как можно догадываться, от Гавриила. Здесь, кажется, дело шло о состязании из-за первенства двух престарелых иерархов; но, как замечает проф. Знаменский, "по одному уже своему характеру, слишком скромному и честному, Гавриил не мог вредить Платону". Жалобы Самуила Миславского на то, что Гавриил, злобно называемый им "камбалой", вместе с Платоном "жестоко гнал его", носят чисто субъективный характер. Большинство же согласно с келейником Гавриила Феофаном, утверждающим, что митрополит "угодил Господу Богу". Тело его, по некоторым известиям, сохранилось нетленным, и к его гробу прибегают страдающие зубной болью.

Сказание о жизни и трудах Преосвященнейшего Гавриила, митрополита Новгородского и С.-Петербургского (Архим. Макария), СПб., 1857 (с портретом Гавриила); Митр. Евгений, Словарь, I, 81-85; Филарет, Обзор Духовной Литературы, II, 143-145; Здравомыслов, Иерархи Новгородской епархии, 105-112; Христианское Чтение, 1901 г., №№ 10 и 11 (статья И. Покровского); Правосл. Собеседн., 1875 г., №№ 2, 5, 6, 8 (статья П. В. Знаменского); Церковные Ведомости, изд. при Св. Синоде, 1901, № 3 (статья прот. Ф. Знаменского) и № 11 (статья прот. В. Жмакина); Странник, 1862 г., № 2 (дневник келейника Феофана); Е. Поселянин, Русская Церковь и Русские Подвижники XVIII в., 198-219; Русские Портреты XVIII и XIX столетий, изд. Великого Князя Николая Михайловича, т. IV, № 72 (с портретом Гавриила раб. Уткина); Русский Архив, 1864 г., 1163-1182, 1869 г., 1569- 1650, 1895 г., I, 289-312 (письма Гавриила к архиепископу Амвросию), 1898, III, 327-328, 1908 г., II, 396-402; Чт. О. И. Др. Р., 1902 г., I, отд. 2, 1-50 (опись имущества Гавриила); Голубинский Е., История канонизации святых в Русской Церкви, 320, 572.

(в миру Петр Петрович Шапошников) - митрополит, бывший Новгородский и С.-Петербургский; родился 18 мая 1730 г. в Москве, где отец его был сначала иподиаконом, а потом священником церкви Космы и Дамиана в Старых Панех в Китай-городе.

Духовное начальство желало видеть монахом Петрова, "с отличным успехом" окончившего курс Славяно-Греко-Латинской Академии, но он уклонялся от этого или "по крайнему благоговению к монашеству", или "потому что монашеское звание упало тогда во мнении воспитанников Академии по причине грубого деспотизма малороссийских монахов-начальников их". Вследствие этого Петрова долго держали в черном теле: два года он жил при отце, мечтая о "просфорническом месте"; потом служил справщиком в Синодальной типографии.

В 1758 г. Петров, наконец, получил место учителя риторики в Троице-Лаврской семинарии, и лаврский архимандрит Гедеон Криновский, уже не "внимая отговоркам", 28 июня 1758 г. постриг его в монашество с именем Гавриила.

Через неделю Гавриил был уже соборным иеромонахом и ректором Троицкой семинарии, а 14 августа был назначен наместником Троицкой лавры. 8 августа 1761 г. он был назначен ректором Славяно-Греко-Латинской Академии и архимандритом Заиконоспасского монастыря. 29 октября 1763 г. Гавриил был назначен епископом Тверским и 6-го декабря хиротонисан в С.-Петербургском Петропавловском соборе.

В 1765 г. Гавриил был вызван в С.-Петербург для участия в занятиях Комиссии о преобразовании духовных училищ.

В 1768 г. вступил в число депутатов Комиссии о сочинении проекта нового Уложения; 27 сентября 1769 г. он был назначен членом Синода, а 22 сентября 1770 г. архиепископом С.-Петербургским и Ревельским с настоятельством в Александро-Невском монастыре. 1 января 1775 г. он получил в управление и Новгородскую епархию, а 22-го сентября 1783 г. был возведен в сан митрополита.

Павел в первое время своего правления выказывал Гавриилу знаки благоволения: он пожаловал его, первого из духовных лиц, кавалером ордена Св. Андрея, а затем и Александра Невского; предоставил ему первое место в церемонии своей коронации; по некоторым известиям, предлагал ему сан патриарха.

Но старый митрополит мешал новым людям, окружавшим нового Государя, и прежде всех любимцу Павла, Казанскому архиепископу Амвросию.

Неудовольствие Павла против Гавриила, тяготевшего к порядкам предшествовавшего царствования, все росло; Гавриил и сам желал "места поприватнее". В сентябре 1799 г. ему уже предлагали перейти в Киев, а 16 октября 1799 г. состоялось повеление о назначении Амвросия архиепископом С.-Петербургским и об оставлении за Гавриилом одной Новгородской епархии. 14-го декабря Гавриил прибыл в Новгород, совсем больной, "на руках его внесли в покои". Последние дни Гавриила были отравлены неосновательными "прицепками" при сдаче имущества Невской лавры. Старец должен был отписываться на бесконечные запросы об оловянных и серебряных тарелках, о бархатных и штофных стульях. "Я за себя Бога свидетелем представляю, - писал Гавриил, - что не корыстовался ничем, а что много моего за лаврой осталось". "Откажусь от всего, - жаловался измученный старик, - изнемогают мои силы; если начеты пойдут, продам панагии и буду при всей моей невинности уплачивать". Больной Гавриил подал прошение об увольнении в Московский Симонов монастырь, и 19 декабря 1800 г. был уволен на покой, причем не было упомянуто ни о назначении ему пенсий, ни об оставлении его членом Синода, и помещен в Новгородском архиерейском доме, где он и скончался 26 января 1801 г. Он был погребен в Предтеченском приделе Новгородского Софийского собора.

Гавриил был монах, в полном значении этого слова. Его идеалом было "иметь маленький кусок хлеба и быть всегда при церкви". Монашество он принял по настоянию начальства, а не ради выгод, сопряженных со званием ученого монаха; от "бремени" епископства он отказывался "по причине вреда от частых в Академии перемен (т. е. ректоров)"; пышный титул патриарха отверг, "почитая сие вредным для Церкви"! Он "предпочитал во всем своем поведении простоту, не лишенную, впрочем, некоторой важности и сухости". Обстановка его была самая простая: кашица с сухарями, рис с черносливом составляли его обыкновенное меню. "Что это такое?" - с брезгливым удивлением спросил один архиерей, увидев на столе у митрополита пироги с горохом.

Он был чист сердцем и целомудрен до наивности. "Я никогда не думал, - писал он, - чтоб в сем столичном благочестивом граде, где обитают христиане, где Монархиня возбраняет такие беззакония, были домы блудниц". Будучи истым монахом, Гавриил прежде всего заботился о том, чтобы привести современное ему распущенное монашество к "жизни трезвенной, целомудренной, кроткой и благоговейной". Всюду он искал учительных старцев, "мужей богодухновенной жизни, которые бы, насадя в обителях добродетельные подвиги, послужили спасению других"; он не мог достаточно насладиться беседами с ними, вел с ними назидательную переписку.

Пустыни со строгим уставом, как Саровская, Софрониева, Флорищева, были для Гавриила питомниками духовных старцев; даже спасавшиеся в Брынских лесах пустынники не могли укрыться от зоркого взгляда пустыннолюбивого митрополита.

Он имел при себе особого специалиста, знавшего наперечет всех русских пустынников, в лице своего келейника Феофана, впоследствии архимандрита Новоезерского.

При выборе настоятелей он предпочитал неученых "глупцов", способных завести "порядок пустынный", ученым "умникам, думающим лишь о столах и гостях". Он спас от запустения Валаам и Коневец и от упразднения Московский Симонов монастырь и некоторые другие.

Он очень заботился о своем Невском монастыре: построил в нем новый собор Св. Троицы; выхлопотал у Павла для монастыря степень лавры; пытался и в этом столичном монастыре завести "порядок пустынный" при помощи нарочито выписанных из Софрониевой пустыни монахов.

Гавриил глубоко чувствовал свою ответственность перед Богом за свою паству. "Я бы желал сам всегда при всяком быть и всякого, сколько Бог наставит, научить истине", - говорил он. Он заботился о том, чтобы священники "с благоговением служение пред Богом исправляли". Для увеличения престижа духовенства он исходатайствовал для него у Павла І освобождение от телесного наказания.

Признавая "Церковь хранителем союза между Государем и народом", он строго относился к закоснелому расколу, но всеми силами содействовал учреждению единоверия.

Особенное внимание Гавриила было обращено на духовные школы: в 1788 г. он соединил С.-Петербургскую и Новгородскую семинарии в одну под именем Главной с расширенным курсом наук; в 1797 г. эту семинарию он преобразовал в Академию; учредил несколько низших духовных училищ.

Он сочинял инструкции и учебные планы, входил во все мелочи устройства и хозяйства.

Современники дают лестные отзывы о способностях и учености Гавриила. "Муж высокого ума, острого понятия, здравого рассуждения и великого просвещения, искусный в некоторых европейских языках и совершенный в своем природном, отличный в богословии, философии и красноречии" - так отзывается о Гаврииле Н. И. Новиков.

После Гавриила остались в рукописи лекции по догматическому богословию (на латинском языке), по отзыву архиепископа Филарета, "лучшее систематическое сочинение того времени". Напечатано его "Толкование на все соборные апостольские послания" (кроме первого Петрова) и остались в рукописи его толкования на блаженства и некоторые псалмы.

В области литургики Гавриил дал вышедшее при его жизни двумя изданиями (1792 и 1795 гг.) сочинение "О служении и чиноположениях Православныя Греко-Российския Церкви"; он редактировал "Последование в неделю православия", причем оставил лишь анафематствование ересей без упоминания имен еретиков, и составил вновь "Последование о посещении болящих" и "Чин исповедания кающимся". В 1767 г. ему было поручено исправление "Пролога", и он предложил Синоду, "оставя Прологи, жития святых сократить из Четиих Миней, написав их дела, служащие наиболее к наставлению народа, и, выбрав из св. отец лучшие нравоучения и расположа их порядком, каким пишутся богословии, изложить под всяким числом, начиная с 1 сентября". Дело это не получило хода, но Гавриил в 1781 г. издал "Краткие поучения на каждый день года во весь год" по указанной им программе; еще ранее (в 1769 г.) им было издано "Краткое Христианское Нравоучение". Он же вместе с Платоном Левшиным собрал и редактировал "Поучения на все воскресные и праздничные дни" для чтения по церквам.

Он по поручению Синода редактировал и исправлял Кормчую, а для увещания раскольников составил "учиненную из Церковной Истории Никифора Каллиста и других записку, служащую к открытию называющимся старообрядцами заблуждения их". Гавриил заботился о развитии церковной проповеди.

Некоторые его поучения напечатаны; они не отличались риторическими украшениями, но "действовали на разум, имели целью рассуждениями убедить слушателей". Гавриил участвовал в составлении правил для сочинения Академического Словаря и представил в Российскую Академию "приведенные в словопроизводный порядок" слова, начинающиеся на буквы И., І. и К. В век варварского отношения к памятникам старины Гавриил заботился о сохранении их в своих епархиях: он собрал с Новгородской епархии в Софийский собор для лучшей сохранности древние рукописи и книги. Выдаваясь по своим умственным и нравственным качествам из среды современного духовенства, Гавриил в то же время был самым подходящим иерархом для игравшего в философию и нравственно распущенного Двора Екатерины II. Со свойственным ей уменьем оценивать людей Екатерина сразу охарактеризовала Гавриила как мужа "острого и резонабельного и не противника философии". Под "резонабельными сентиментами" в архиерее Екатерина разумела не что иное, как способность "не докучать о том, чего не уважают", "устраняться от бесполезного прания против современных рожнов, не раздражая никого лишними толками и жалобами касательно противоцерковного духа времени". Екатерина неизменно благоволила к Гавриилу: посвятила ему перевод Мармонтелева "Велизария", называя его мужем, "мыслями, как и добродетелию с Велизарием сходным", поставила его барельефное изображение в соборе Невской лавры, жаловала ему панагии из своих орденских звезд и мантий из своих порфир.

Едва ли не один только раз Гавриил вышел из границ придворного этикета, когда на освящении церкви в Софии выслал из алтаря чересчур объевропеившегося, напудренного и бритого, придворного протопопа Самборского.

Но в этом случае искренно преданная церковности природа Гавриила физически не могла вынести подобного соблазна; да и то, собираясь на освящение, осторожный архипастырь твердил: "что-то будет" и как бы несколько опасался предстоявшего столкновения с влиятельным протопопом.

Современная сатира подметила излишнюю уступчивость и мягкость Гавриила.

В "Разговоре в царстве мертвых" Гавриил со смущением отвечает Екатерине, упрекающей его в неисполнении ее завещания: "Всемилостивейшая Государыня! Время... обстоятельства... и я, хотя монах, но... человек". Но в общем отзывы современников благоприятны для Гавриила.

Митрополит Платон упоминает о каких-то "искушениях", которые он терпел от своих "собратий", т. е., как можно догадываться, от Гавриила.

Здесь, кажется, дело шло о состязании из-за первенства двух престарелых иерархов; но, как замечает проф. Знаменский, "по одному уже своему характеру, слишком скромному и честному, Гавриил не мог вредить Платону". Жалобы Самуила Миславского на то, что Гавриил, злобно называемый им "камбалой", вместе с Платоном "жестоко гнал его", носят чисто субъективный характер.

Большинство же согласно с келейником Гавриила Феофаном, утверждающим, что митрополит "угодил Господу Богу". Тело его, по некоторым известиям, сохранилось нетленным, и к его гробу прибегают страдающие зубной болью. Сказание о жизни и трудах Преосвященнейшего Гавриила, митрополита Новгородского и С.-Петербургского (Архим. Макария), СПб., 1857 (с портретом Гавриила);

Митр. Евгений, Словарь, I, 81-85; Филарет, Обзор Духовной Литературы, II, 143-145; Здравомыслов, Иерархи Новгородской епархии, 105-112; Христианское Чтение, 1901 г., №№ 10 и 11 (статья И. Покровского);

Правосл.

Собеседн., 1875 г., №№ 2, 5, 6, 8 (статья П. В. Знаменского);

Церковные Ведомости, изд. при Св. Синоде, 1901, № 3 (статья прот. Ф. Знаменского) и № 11 (статья прот. В. Жмакина);

Странник, 1862 г., № 2 (дневник келейника Феофана);

Е. Поселянин, Русская Церковь и Русские Подвижники XVIII в., 198-219; Русские Портреты XVIII и XIX столетий, изд. Великого Князя Николая Михайловича, т. IV, № 72 (с портретом Гавриила раб. Уткина);

Русский Архив, 1864 г., 1163-1182, 1869 г., 1569- 1650, 1895 г., I, 289-312 (письма Гавриила к архиепископу Амвросию), 1898, III, 327-328, 1908 г., II, 396-402; Чт. О. И. Др. Р., 1902 г., I, отд. 2, 1-50 (опись имущества Гавриила);

Голубинский Е., История канонизации святых в Русской Церкви, 320, 572. В. Шереметевский. {Половцов} Гавриил Петров - митрополит с.-петербургский, родился в 1730 г., учился в Славяно-греко-латинской академии.

В екатерининской комиссии составления законов он был депутатом от духовенства всей России и при открыли заседаний говорил речь. Как проповедник, Г. не выделяется особенным талантом: речи его (числом около 20) слишком витиеваты.

По приказу Екатерины II под редакцией Г. вышло "Собрание разных поучений на все воскресные и праздничные дни" (СПб., 1775, и Москва, 1776); из этого сборника читались обязательно проповеди по церквам.

В словаре, составленном Poccийской Академиeй, Г. принимал деятельное участие.

Умер в 1801 г. См. М. Сухомлинов, "История Российской Академии" (вып. I, СПб., 1874). М. М. {Брокгауз} Гавриил Петров (Петров-Шапошников;

Петр Петрович Шапошников) - митрополит Новгородский и Олонецкий.

Родился 18 мая 1730 года в Москве в семье синодального иподиакона, ставшего впоследствии священником московской Косьмо-Дамиановской церкви.

Его родной брат - архиепископ Тобольский и Сибирский Варлаам (память 10/23 июня в Соборе Сибирских святых).

В 1753 году окончил курс академии с "отличным успехом". Как лучшему студенту, по тогдашнему обычаю, ему сразу стали советовать принять монашество, но он решительно отказался.

За это он лишился должности учителя и поступил корректором в Московскую синодальную типографию.

В 1757 году Святейший Синод опять приглашал его к пострижению для занятия в академии вакантной кафедры пиитики, но он и на этот раз отказался.

Трудно объяснить это упорное с его стороны уклонение от монашества.

Еще студентом Петр отличался искренним религиозным направлением, об одном только и мечтал, чтобы быть на церковной службе и постоянно находиться в храме Божием, хотя бы в самой низкой должности.

Так, до поступления корректором, во время довольно продолжительного пребывания без должности в доме отца, он серьезно думал найти для себя где-нибудь просвирническое место, чтобы только иметь, как он сам выражался, маленький кусок хлеба и быть всегда при церкви.

Настоятель Троицкой лавры архимандрит Гедеон (Криновский) заметил талантливого корректора и насильно привлек Петра на ученую службу, определив его учителем риторики в лаврской духовной семинарии с условием, что Петр примет монашество.

Но он снова отказался, несмотря на синодальный указ об обязательном пострижении.

Только сильное влияние на него архимандрита Гедеона и второй указ Синода склонили его к принятию монашества.

В 1759 году Петр был пострижен архимандритом Гедеоном с именем Гавриил.

Вскоре он был рукоположен во иеромонаха и назначен ректором Троицкой духовной семинарии.

Деятельный человек теперь имел возможность проявить свои разнообразные способности.

Он принялся за работу с изумительным рвением, едва выбирая время принять один раз в день свой скудный обед, состоявший из одной кашицы с сухарями.

В 1760 году (по другим источникам - 8 августа 1761 года) он назначен ректором Московской духовной академии и настоятелем Заиконоспасского монастыря. 6 декабря 1763 года игумен Гавриил в Санкт-Петербургском Петропавловском соборе хиротонисан во епископа Тверского.

За два года епископства он приобрел еще большую известность, так что в 1765 году был вызван в Санкт-Петербург для участия в комиссии о преобразовании духовных училищ.

В 1768 году избран депутатом от духовенства в Комиссию о сочинении нового Уложения.

С 22 сентября 1770 года - архиепископ Санкт-Петербургский и Ревельский и священноархимандрит Александро-Невской лавры. С 1 января 1775 года - архиепископ Новгородский и Санкт-Петербургский. 22 сентября 1783 года возведен в сан митрополита.

В том же году избран членом Императорской Российской Академии наук. С 16 октября 1799 года - митрополит Новгородский и Олонецкий. 19 декабря 1800 года уволен на покой и пребывал в Новгородском архиерейском доме. Скончался 26 января 1801 года. Погребен 31 января в Новгородском Софийском соборе, в Предтеченском приделе.

Митрополит Гавриил - это монах в полном значении этого слова. Он был чист сердцем и целомудрен до наивности.

Будучи истинным монахом, он прежде всего заботился о том, чтобы привести современное ему распущенное монашество к "жизни трезвенной, целомудренной, кроткой и благочестивой". Всюду искал учительных старцев, которые послужили бы спасению других.

При себе имел особого специалиста, знавшего наперечет всех русских пустынников.

Митрополит Гавриил глубоко чувствовал свою ответственность пред Богом за свою паству.

Его стараниями духовенство было освобождено от телесных наказаний и выделено в особый привилегированный класс. Митрополит строго относился к расколу и всеми силами содействовал учреждению единоверия.

Он много заботился о миссионерском деле. Сдержанный, молчаливый, серьезный, суровый к себе и требовательный к другим, он был врагом всякой пышности и блеска, любя во всем простоту.

Но дух времени восставал против этой простоты.

И Гавриил, суровый аскет, питавшийся одной капустой с сухарями, в публике и при дворе являлся в богатой одежде, в знаках своего сана, усыпанных жемчугом и алмазами, давал дорогие обеды частым гостям и даже отступал иногда от строго хранимых им правил церкви, вкушая в пост рыбу. Не увлекаясь духом времени, он до конца дней своих сохранил монашескую простоту обращения, был доступен для всех и под суровой наружностью таил доброе и любящее сердце, отзывчивое на всякую нужду. Отличался широкой благотворительностью.

Митрополит Гавриил был строгим блюстителем уставов церковных.

Деятельно заботился об охране церковной старины.

В 1775 году приказал собрать по епархии все древние книги и рукописи до XVII века. Усердно трудился он и на литературном поприще.

Содействовал первому изданию "Добротолюбия" в русском переводе и редактировал некоторые произведения и статьи.

Почти ежедневно он готовился к христианской кончине.

В памяти потомков сохранилась память о прозорливости митрополита.

При переделке Новгородского Софийского собора в первой половине XIX века тело его было найдено нетленным.

На его могиле многие страдавшие от болезни зубов служили панихиды и получали исцеление.

Современники дают лестные отзывы о способностях и учености митрополита Гавриила: "Муж высокого ума, строгого понятия, здравого рассуждения и великого просвещения, искусный в некоторых европейских языках и совершенный в своем природном, отличный в богословии, философии и красноречии", - так отзывается о нем русский просветитель, писатель Н. И. Новиков († 1818). Труды: О служении и чиноположениях Православный Греко-Российския Церкви. - СПб., 1792; М., 1795. Краткое христианское нравоучение. - 1769. Толкование на все соборные и апостольские послания (кроме Первого послания апостола Петра). - М., 1794. Лекции по догматическому богословию (в рукописи).

Поучения на все воскресные и праздничные дни: в 3 ч. - СПб., 1775; М., 1776. Краткие поучения на каждый день года во весь год. - М., 1781. Последование о посещении болящих // Молебные пения. Чин исповедания кающихся.

Литература: Макарий (Миролюбов), архимандрит.

Сказание о жизни и трудах преосвященнейшего Гавриила, митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского. - СПб., 1857. Макарий (Миролюбов), архимандрит.

История Нижегородской иерархии. - СПб., 1857, с. 178,179,189,191. Поселянин Е. Русская церковь и русские подвижники XVIII века. - СПб., 1905, с. 198-219. Поселянин Е. На молитве в тишине и в буре. - Пг., 1916, с. 471. Погожев Е. Н. (Поселянин Е.). Русские праведники последних веков: в 7 т. (1-3; 5-8). - Пг., 1917. Рункевич С. Г. История Минской архиепископии 1793-1832 гг.: С подробным описанием хода воссоединения западно-русских униатов с Православной Церковью в 1794-1796 гг. Исследование Стефана Рункевича. - СПб., 1893, с. 48, 168, 169, 177, 209, 210, 234, 235, 252, 272, 331, 379, 395, 398, 433, 434, 452. Рункевич С. Г. Александро-Невская лавра 1713- 1913: Историческое исследование доктора церковной истории С. Г. Рункевича. - СПб., 1913, с. 604-611, 826, 827. Опатович С, священник.

Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии: в 10 т. - СПб., 1869-1885, т. 7, с. 1-15. Здравомыслов К. Я. Иерархи Новгородской епархии от древнейших времен до настоящего времени: Краткие биографические очерки. - Новгород, 1897, с. 105-112. Смирнов П. А., протоиерей.

История христианской православной церкви. - Б. м., г., с. 281. Евгений (Болховитинов), митрополит.

Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви. - СПб., 1827, т. 1, с. 81-85. Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. - 2-е изд. - М., 1903, с. 320,572. Календарь крестный иллюстрированный на 1883 год // Ред. А. Гатцук. - М., 1832-1891, 1883, с. 130. Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. - Киев, 1913, с. 1407, 1411,1414. Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи: полный список всех 1105 ныне действующих в 75 губерниях и областях России. - М., 1908, с. 403. Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. - СПб., 1877, с. 37,159, 265, 444. Списки архиереев иерархии Всероссийской и архиерейских кафедр со времени учреждения Святейшего Правительствующего Синода (1721-1895 гг.). - СПб., 1896, № 115. Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 года, епископа Арсения. - СПб., 1899, с. 763. Филарет (Гумилевский), архиепископ.

Обзор русской духовной литературы: в 2 кн. - Харьков, 1859-1861, кн. 2, с. 143-145. Русские портреты XVIII и XIX столетий: в 5 т. // Изд. великого князя Николая Михайловича. - СПб., 1905-1909, т. 4, № 72. Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX вв. - М., изд. Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, 1913, с. 10,101,197, 208, 212, 214, 215, 217, 221-223, 249. Чтения в Обществе истории и древностей российских. - М., 1902, ч. 1, отд. 2, с. 1-50. Прибавления к "Церковным ведомостям". - 1901, № 3, с. 76-82; № 11, с. 384-393. Самарские епархиальные ведомости. - 1867, № 20, с. 484. Русский провинциальный некрополь. [Шереметевский В. В.]. - М., 1914, т. 1, с. 178. Юбилейный сборник исторических материалов у Троицы в Академии 1814-1914 г. - М., 1914, с. 587. Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков: в 12 т. - М., 1903-1912, т. 1, с. 136-148. Белков Евг. Архиепископ Варлаам (Эпизод из 1812 года) // Русский паломник. - 1912, № 42, с. 653-654. Странник. - СПб., 1862, № 2 (дневник келейника Феофана).

Православный собеседник. - Казань, 1874, май, с. 26; июнь, с. 93. - 1875, ч. 1, с. 106-110. - 1898, октябрь, с. 407. - 1912, октябрь, с. 575. - 1914, январь, с. 60. Христианское чтение. - СПб., 1873, февраль, с. 340-344. - 1901, №№ 10 и 11 (статья Покровского). - 1914, ноябрь Православное обозрение. - 1864, июнь, с. 111-112. - 1867, май, с. 39-40. - 1875, ноябрь, с. 430-434. - 1876, март, с. 473-506. Известия по Казанской епархии. - 1903, № 13, с. 40. Труды Киевской духовной академии. - 1870, август, с. 489. - 1881, август, с. 379. Журнал Московской Патриархии. - 1945, № 1-2, с. 42. - 1954, № 10, с. 58. - 1958, № 9, с. 12. - 1959, № 11, с. 36, 49. Вестник Европы. - СПб., 1873, т. 3, с. 235-237. Исторический вестник. - 1886, февраль, с. 394. - 1888, январь, с. 239. - 1890, август, с. 400-401, 403-405, 407-408. - 1893, май, с. 467. - 1894, июль, с. 141. - 1896, апрель, с. 157-160, 163; ноябрь, с. 92; декабрь, с. 236,928. - 1904, октябрь, с. 882-883, 890. - 1906, август, с. 526. Русская старина. - 1872, январь, с. 80. - 1873, т. 7, апрель, с. 497; т. 8, с. 47,189. - 1874, март, с. 136, 515, 516; апрель, с. 685; июль, с. 646. - 1875, январь, с. 157-158. - 1876, май, с. 13, 49. - 1877, январь, с. 12 и т. 19, с. 252. - 1878, май, с. 41-42. - 1879, август, с. 607; октябрь, с. 181-182. - 1881, май, с. 84. - 1882, август, с. 235. - 1904, сентябрь, с. 692, 699, 700; октябрь, с. 107. - 1910, май, с. 405. Русский архив. - 1870, № 4 и 5, с. 755, 790. - 1871, № 12, с. 2066; № 7 и 8, с. 1110; № 6, с. 306. - 1875, кн. 1, № 3, с. 289-312, 308; кн. 2, № 5, с. 10. - 1904, кн. 1, № 2, с. 206, 210, 214, 217-219. кн. 2, № 7, с. 394. - 1910, кн. 1, № 3, с. 428-431, 468-469. Императрица Мария Федоровна // Русский архив. - 1889, кн. 3, с. 203 Рассказы из недавней истории // Русский архив. - 1889, кн. 3, с. 495. Рассказы митрополита Филарета, записанные А. В. Горским // Русский архив. - 1889, кн. 3, с. 587. Из дневника М. С. Ребелинского // Русский архив. - 1897, кн. 1, с. 468-469. Н. Д[урново]. Девятисотлетие русской иерархии 988-1888. Епархии и архиереи. - М., 1888, с. 19, 21, 42. Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь: в 12 т. // Под ред. А. П. Лопухина и Н. Н. Глубоковского. - СПб., 1900-1911, т. 4, с. 16-18; т. 12, с. 158. Полный православный богословский энциклопедический словарь: в 2 т. // Изд. П. П. Сойкина. - СПб., б. г., т. 1, с. 602-603; т. 2, с. 1676, 2108, 2149, 2178. Большая энциклопедия.

Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знаний: в 20 т. // Под редакцией С. Н. Южакова. - СПб., 1900- 1905, т. 5, с. 784. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 41 т. - СПб., 1890-1907, т. 7-а, с. 764. Русский биографический словарь: в 25 т. - СПб.; М., 1896-1913, т. 4, с. 43-47. Душеполезный собеседник. - 1905, с. 315. Гавриил Петров - Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский, Ордена Св. Андрея Кавалер, Первенствующий Член Св. Синода, Почетный Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук и Действительной Академии Российской, родился в Москве 1730 года Мая 18; с 1741 года начал обучаться в Московской Славено-Греко-Латинской Академии; а по окончании наук своих с 1754 года определен старшим Корректором в Московскую Синодальную типографию; в 1758 году переведен в Сергиеву-Лаврскую Семинарию в должности Риторики учителя и того же года, бывши в Петербурге, Июня 28 пострижен в Монашество в Церкви Троицкого подворья, а на другой день Преосвященным Димитрием Митрополитом Новгородским посвящен во Иеродиакона, Июля 1-го - во Иеромонаха, 7-го числа того же месяца наименован первым Соборным Сергиевской Лавры, тамошней Семинарии Ректором, и Богословии учителем, а 14 Августа и Наместником Лаврским.

В 1761 году, Сентября 20, произведен во Архимандрита Заиконоспасского Монастыря и определен Ректором Московской Академии; в 1763 году Октября 19 пожалован Епископом Тверским и Декабря 6-го хиротонисан в Санкт-Петербургском Петропавловском Соборе; в 1765 году Указом 27 Декабря вызван в Санкт-Петербург; а в 1768 году Февраля 25 определен Депутатом от Духовенства в Комиссию о сочинении нового Уложения, и того же года Марта 20 избран в Дирекционную Комиссию.

В 1769 году Сентября 23 определен Членом Св. Синода; в 1770 году Сентября 22 переименован Архиепископом Санкт-Петербургским; а в 1775 году Января 1-го - Новгородским и Санкт-Петербургским; в 1783 году Сентября 22 пожалован Митрополитом; в 1796 году Ноября 9 Кавалером Ордена Св. Андрея Первозванного [Он первый из Российского Духовенства, удостоившийся получить от Государя Императора Павла I помянутый Орден.], а Мая 1797 года получил и алмазные знаки оного. В 1799 году отпущен в Новгород; в следующем 1800 году Декабря 19 от правления Епархиею уволен; а 26 Января 1801 года скончался в Новгороде от рождения на 71 году, погребен в Софийском Соборе, в приделе Иоанна Архиепископа, Января 31 дня. Сверх правительственных дел по Российской Иерархии, сей Пастырь занимался и сочинением нужных для Церкви книг. Кроме Церковных Поучений и приветственных Императорским Особам Речей, из коих многие порознь были и напечатаны 1763, 1770, 1773, 1775 и прочих годов в С.-Петербурге и Москве, издал он следующие сочинения: 1) Последование в неделю Православия, им по Указу Императрицы Екатерины II сокращенное, исправленное и напечатанное первым тиснением 1761 г. в Московской типографии, в лист; 2) Краткое Христианское нравоучение, напечатанное 1769 г. на листах; 3) Поучения на все воскресные и праздничные дни, для чтения по Церквам во всей России, в трех частях, им вместе с Преосв.

Платоном, Митрополитом Московским, собраны, исправлены и первым тиснением напечатаны 1775 г. в С.-Петербурге, а 1776 г. в Москве, в лист. В сем собрании помещено и его собственное одно Поучение о Правосудии в неделю 13-ю по пятидесятнице; 4) Краткие Поучения на каждый день во весь год, собранные им из разных поучений Святых Отцов и расположенные по порядку Трактатов Богословских; напечатано 1781 г. в Москве, в лист; 5) О служении и чиноположениях Православной Греко-Российской Церкви, сочинено им по Имянному повелению Императрицы Екатерины II на основании предписания еще Духовного Регламента и по особенному препоручению Св. Синода, данному в 1775 году. Книга сия в первый раз напечатана 1792 г. в С.-Петербурге, а вторично с поправками и прибавлениями 1795 г. в Москве, в листе и потом неоднократно; 6) Толкование на все Соборные Апостольские Послания (кроме первого Петрова, изъясненного Преоcв. Тихоном, Архиепископом Тверским), напечатаны, вместе и с сим Петровым, 1794 г. в Москве, в лист; 7) Последование о посещении болящих, которое велено печатать в книге Молебных Пений. Все сии книги напечатаны Славянскими буквами.

Есть еще его Толкования на блаженства и на некоторые Псалмы Давидовы, - но оные остаются рукописными в библиотеке Александро-Невской Академии.

Императорская Российская Академия, в Словаре своем, первого издания (Т. 2), свидетельствует, что он был из первых ее сотрудников в сочинении оного и собрал три буквы: И, I, К; а в случае отсутствия Председателя сей Академии, как первый Член, занимал место его в собраниях.

Он пользовался особенным уважением от Императрицы Екатерины II, которая, когда во время Ее путешествия по Волге в 1767 году, по Ее же изволению, переведен был Придворными, при Ней тогда находившимися, Мармонтелев Велисарий на Российский язык, в чем и Сама Она участвовала, приказала посвятить перевод сему Преосвященному и в посвятительном письме, между прочим, по Ее же воле сказано: "Мы чистосердечно признаемся, что Велисарий обладал нашими сердцами и Мы уверены, что сие сочинение Вашему Преосвященству понравится; потому что вы мыслями, как и добродетелию с Велисарием сходны". {Болховитинов} Гавриил Петров - собственно Петр Петрович Шапошников, митрополит новгородск. и СПб., духовный писатель; р. 18 мая 1730 и 26 янв. 1801 г. {Половцов}

mob_info