Князь петр муромский. Миф или история: почему Петр и Феврония являются покровителями брака

Эта статья называется Испытания для Петра и Февронии, поскольку на долю этих святых выпала ноша проносить свою любовь через унижения и лишения за неё саму.

Малое Вознесение на Никитской

В Москве, на улице Большая Никитская, в храме Вознесения Господня (“Малом Вознесении”), что напротив консерватории, есть придел русских святых . Эти святые прославляются Церковью не как преподобные, хотя они и приняли в конце своей жизни схиму, не как мученики и исповедники, хотя они и были изгнаны из своего города. Пост и молитва были частью их семейной жизни, уни­же­ниям и опасностям они подвергались за то, что хранили верность друг другу.

Святые Петр и Феврония дали пример идеальной христианской семьи. Именно за это они удостоены церковного почитания, именно поэтому их жизнь вот уже более восьми веков служит примером должного отношения супругов к церковному браку и друг к другу. Обратиться к опыту жизни этих людей мы хотели бы в этой статье.

Обстоятельства их жизни мы узнаем из “Повести о Петре и Февронии”, написанной в первой половине XVI в. Ее автором был священник одного из кремлевских соборов Ермолай (в монашестве Еразм), входивший в круг церковных писателей и агиографов, сформировавшийся вокруг святителя Макария Московского.

Со времени преставления святых до времени написания “По­вести” прошло более 300 лет(1), и хотя можно предполагать, что местное началось сразу же после их общей кончины (чему, вероятно, особенно способствовало чудо, случив­шее­ся вскоре после нее), устное предание не сохранило многие факты их жизни.

Перед Ермолаем-Еразмом вставала задача воссоздать облик этих людей, скрытый как пеленой времени, так и тайной святости, которая всякого праведника оберегает от нескромных взоров. Такая реконструкция должна быть не только достоверной, но и доступной. Поэтому Ермолай-Еразм, чтобы сделать свое повествование красочным и занимательным, чтобы увлечь им чи­тателя, дополнил его за счет фольклорного материала.

В результате получилась не столь­ко “биография” святых(2), сколько произведение, вместе с немногими фактами из жизни Петра и Февронии преподающее учение о христианском браке, и вместе с тем увлекательное и доступное - бла­го­да­ря привлечению фольклорных мотивов - читателю XVI в.(3)

Именно как повествование о том, как зарождается христианская семья, какие этапы в своем становлении она проходит, каково ее назначание, какие испытания выпадают на долю супругов и какой венец уготован достойно подвизавшимся на этом поприще, мы предлагаем еще раз прочесть эту “Повесть”.

Источник: photosight.ru

Предыстория

Совместная жизнь двух людей не может начаться внезапно, “по волшебству”. Должен быть пройден долгий, непростой путь, прежде чем человек, который до той поры - какие бы обстоятельства и лица его ни окружали, - в конечном счете одинок в мире и перед лицом Божиим(4), смог бы приблизиться к другой неповторимой личности и отдать ей свою волю: соединиться с ней в один ум, в одно сердце, “в плоть едину”, - то есть создать семью. Одним из важнейших этапов этого пу­ти бывает встреча двух людей, которым неизведанным Божественным Промыслом о них уготовано стать мужем и женой.

Однако Ермолай-Еразм начинает свою “Повесть” не с описания встречи Петра и Февронии. Он предваряет его историей о змееборчестве Петра.

Жил в Муроме князь Павел, и случилось с ним . К его жене стал летать некий змей с целью склонить ее на блуд, причем для всех окружающих он выступал в обличье законного супруга. Женщина хитростью узнала тайну змея: умереть он может только “от Петрова плеча, от Агрикова меча”.

У Павла действительно был младший брат Петр, который с юности отличался благочестием, имел “обычай ходити по церквам уединяяся”. В одном храме явился ему некий отрок и указал Агриков меч, хранившийся в алтарной стене. Понял тогда Петр, что именно он должен убить змея.

Тяжелое испытание при­шлось выдержать Петру, ведь змей был в облике его родного брата. И хотя только что Петр видел князя Павла в его покоях, спустя короткое время, он увидел в покоях своей снохи кого-то, кто схож с Павлом, как две капли воды. Из-за такого сходства нелегко было ему поднять меч на оборотня. Однако Петр собрал все свое мужество и убил лукавого змея(5).

Источник этого рассказа не вызовет сомнений: им был мотив поединка витязя и чудовища, столь распространенный в волшебной сказке. Мы не знаем, как этот эпизод “По­вес­ти” соотносится с реальными событиями жизни ис­то­ри­че­ско­го князя Петра и его старшего брата Павла. Скорее всего, такое соотнесение и не предполагалось ав­то­ром. Уст­ное предание, по всей видимости, не донесло до Ермолая-Еразма сведений о молодости Петра.

Недостаток этих сведений он решил восполнить за счет привлечения фольклорного мотива, который читатель должен был осмыслить аллегорически(6). При таком осмыслении эта история может служить образом того, какой путь пришлось пройти князю Петру до встречи с Февронией и что послужило причиной этой встречи.

Не вдаваясь в подробности, от­ме­тим, что в I главе “По­вес­ти” “внимание со­сре­до­то­че­но на психологических пере­жи­ва­ни­ях и сомнениях князя Петра, который должен ре­шить­ся убить змея, имеющего облик его брата”(7). Он дважды проверяет свою догадку о том, что некто, виденный им в горнице снохи в облике брата, на самом деле - змей.

Эти сомнения не случайны: князь Петр осознает степень той ответственности, которая лежит на нем. Только он может убить змея, угрожающего семье его брата, но при этом, проявив излишнее рвение, он может стать и братоубийцей.

Фактически это образ жизненного пути человека, который наделен властью, в данном случае князя, ответственного за своих подданных. Но не только князя. Одновременно, это образ мужского призвания вообще: каждый мужчина на своем жизненном пути берет на себя ответственность за других, ту ответственность, когда от его решимости и мужества зависит жизнь другого.

Но пока Петр один, груз такой ответственности оказывается губителен для него. Не то чтобы он не справился со своей задачей, напротив: змей повержен, - но перед смертью он обрызгал Петра своей ядовитой кровью, и Петр заболевает. Болезнь князя Петра, то есть на языке аллегорий: некая ущербность его естества вообще, - и является завязкой “Повести о Петре и Февронии”. Причем недуг Петра настолько серьезен, неполноценность его природы настолько существенна, что если не исправить ее, для князя Петра невозможна сама жизнь. Его мужество, его решимость, все другие человеческие качества не оставили его, но он “оструплен” и не может воспользоваться ими.

Исцелить его может лишь соединение с другой личностью.

Немощствующий Петр отправляется на поиски исцеления.

Встреча-Узнавание

Поиск исцеления сводится для князя, по Ермолаю-Еразму, к поискам лекаря, то есть человека, который помог бы ему исцелиться. При этом поиск - это сознательное действие, направленное на то, чтобы избавиться от неполноценности своей природы. Исправить такую ущербность может только Творец, и, таким образом, поиск лекаря для Петра - это поиск Воли Божией о себе.

Именно этот поиск приводит его к встрече с девицей Февронией, которая и оказывается способной исцелить Петра. Примечательно, что князь встречает ее тогда, когда недуг привел его к полному истощению: к тому времени он уже настолько ослабел, что не мог ни ходить самостоятельно, ни сидеть на коне. Его душевные силы также уже были на исходе. Так и Господь открывает нам Свою Волю о нас только тогда, когда мы в своем вопрошании достигли наибольшего напряжения, и все существо наше уже истончилось, чтобы принять в себя Его Волю.

Ермолай-Еразм так описывает эту встречу. Один из слуг князя Петра повстречал в селении Ласково необычную деву: дочь бортника-“древолазца” скромно ткала полотно в своем доме, а перед нею скакал заяц. Но еще больше он был поражен ее мудрыми речами. Феврония предстает здесь в ореоле фольклорных образов: автор использует в своей “Повести” сказочный сюжет о девке-седмиделке (то есть делающей семь дел одновременно), ум которой заставляет князя жениться на ней.

Оказалось, что она знает и то, как исцелить князя:

“Да приведеши князя твоего семо. Аще будет мяхкосерд и смирен во ответех, да будет здрав!”, - говорит Феврония. Князь же через отроков своих вопрошает ее: “«Повеж ми, девице, кто есть хотя мя уврачевати? Да уврачюет мя и возмет имение много». Она же не обинуяся рече: «Аз есмь хотя и уврачевати, но имения не требую от него прияти. Имам же к нему слово таково: аще бо не имам быти супруга ему, не требе ми есть врачевати его»”(8).

Условием исцеления князя оказывается брак с Февронией. А на языке аллегории этот брак сам есть лекарство, восполняющее недостаток природы Петра. Таким образом, в словах Февронии содержится ответ на вопрошание Петра о том, каков Господень замысел о нем. Но Петр еще не познал ее ответ как Волю Божию о себе: “Како князю сущу древолазца дщи пояти себе жену!”(9), - мысленно восклицает он.

Сюжет “Повести” развивается по законам сказки о мудрой деве, но одновременно автор раскрывает и законы развития человеческих отношений. После встречи двух людей наступает период, за время которого они узнают друг друга. То, что в жизни происходит в течение долгого времени, состоит из многих этапов, у Ермолая-Еразма сжато в один эпизод: эпизод испытания Февронии Петром.

Князь ставит перед Февронией неисполнимую задачу: пока он моется в бане, она из пучка льна должна наткать столько полотна, чтобы хватило ему на одежду, а затем и сшить ее. Это испытание не навыков рукоделия, а мудрости Февронии. Свое задание Петр предваряет словами: “Си девица хощет ми супруга быти мудрости ради”.

Он сомневается, действительно ли она обладает духовным зрением, зрением сердца, или ее речи - только уловка, объясняющаяся желанием не упустить блестящую партию. Иными словами, Петр испытывает ум Февронии, - тот ум, который, по святоотеческому пониманию, есть средоточие человеческой личности. Он хочет узнать не ее слова, не навыки, которые давались воспитанием, а саму Февронию в глубине ее сердца.

И вот что отвечает Феврония слуге, передавшему ей задание князя:

“«Взыди на пещь нашу и, снем з гряд поленце, сне­си се­мо». Он же, послушав ея, снесе поленце. Она же, отмерив пя­дию, рече: «Отсеки сие от поленца се­го». Он же отсече. Она же глагола: «Возми сий утинок поленца сего, и шед даждь князю своему от мене, и рцы ему: в кий час се повесмо аз очешу, а князь твой да приготовит ми в сем утинце стан и все строение, киим сотчется полотно его» <…> Князь же рече: «Шед рцы девицы, яко невозможно есть в такове ма­ле древце и в таку малу годину сицева строения сотворити!» <…> Девица же отрече: «А се ли возможно есть, человеку мужеска возрасту вь едином повесме льну в малу го­ди­ну, в ню же пребудет в бани, сотворити срачицу, и пор­ты, и убру­сец?». Слуга же отоиде сказа князю. Князь же дивлеся ответу ея”(10).

Петр не просто удивляется тому, как удачно вышла Феврония из затруднительного положения. Он удивляется как человек, перед которым открылся сокровенный внутренний облик другого. Без знания человека, без того, чтобы нам было открыто сокровенное его существа, невозможны те наши с ним отношения, которые в дальнейшем могут стать отношениями семейными. Но само по себе это знание еще не значит, что мы готовы принять именно этого человека как нашу неотъемлемую часть, как нашу судьбу.

С честью вышедшая из испытания Феврония исцеляет кня­зя. Но он не собирается жениться и отправляется в Муром. И здесь обнаруживается, что его болезнь не сводится к оструп­ле­нию кожи, что причины ее гораздо глубже. По дороге домой он вновь покрывается струпьями. Некая неполноценость его природы открывается теперь самому Петру. Вылечить ее можно, лишь соединившись с той девушкой, слова которой так поразили князя. Петр возвращается в село Ласково и со­гла­ша­ется взять замуж Февронию. Только теперь он ис­це­ля­ет­ся окончательно. Вместе с молодой княгиней Петр воз­вра­щается в Муром.

В дальнейшем Ермолай-Еразм уже не прибегает в своей “Повести” к заимствованиям из фольклора. Мы можем предположить, что он пользуется устным муромским преданием, сохранившим реальные факты из жизни святых, которая теперь имеет своим центром исполнение Христовых заповедей, что под­чер­ки­ва­ет Ермолай-Еразм:

“Приидоста же во отчину свою, град Муром, и живяста во всяком благочестии, ничто же от Божиих заповедей остав­ляю­ще”(11).

В чем заключается исполнение заповедей по отношению друг к другу, становится предметом дальнейшего повествования.

Испытания

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

Период узнавания, когда двое людей шли навстречу друг другу, как бы прекрасен сам по себе он ни был, - все же только прелюдия к семейной жизни.

С момента заключения брака для этих двоих начинается принципиально иная жизнь, полная своих радостей, но и особых, неизвестных до этого молодым испытаний.

Именно на испытаниях, выпавших на долю Петру и Февронии, сосредотачивает свое внимание Ермолай-Еразм. Он делает это потому, что в таких ситуациях наиболее отчетливо обнаруживается путь следования заповедям Божиим.

Первое испытание, которому подвергаются Петр и Феврония (как и все молодые семьи) - это испытание бытом , а именно, разностью привычек и бытовых навыков, которые каждый из них получил в процессе воспитания и накопил за время самостоятельной жизни.

Встреча и узнание друг друга не могут обнаружить эту разницу в мелочах, которая существует между молодыми людьми; выявить и со временем сгладить ее может только совместная жизнь; причем, окружение молодых может как облегчить, так и усложнить процесс привыкания их друг к другу и стирания этой разницы. Именно второй вариант мы наблюдаем в жизни Петра и Февронии.

Мы застаем их в то время, когда Петр начал княжить в Муроме после смерти своего брата Павла. И тогда разница в происхождении и в воспитании, существовавшая между ним и Февронией, становится поводом для следующего происшествия.

“Некогда бо некто от предстоящих ей прииде ко благоверному князю Петрови навадити на ню, яко «от коегождо, - рече, - стола своего без чину исходит: внегда бо встати ей, взимает в руку свою крохи, яко гладна!». Благоверный же князь Петр, хотя ю искусити, повеле да обедует с ним за еди­ным столом. И яко убо скончавшуся обеду, она же, якоже обычай имеяше, взем со стола крохи в руку свою. Князь же Петр приим ю за руку и, развед, виде ливан добровонный и фимиян. И от того дни остави ю к тому не искушати”(12).

Петр, хотя и мягко, желает укорить и отучить супругу от ее привычки. Своим жестом он как бы желает сказать: “Посмотри! Ради чего ты это делаешь? Это только крошки!”. И тут то, что только что было крошками, оказывается благовониями.

Жест Петра, в котором можно уловить оттенок превозношения над женой и, может быть, уже приготовленное поучение, оказываются бессмысленными: “обычай” жены, пусть несоответствующий привычкам супруга и даже противоречащий придворному этикету (этот “чин” - только человеческое установление), свят и должен приниматься мужем с благоговением или же исправляться с терпением и без превозношения над нею. Тем более он не должен принимать чьих-то наговоров на супругу. Всякий третий для мужа и жены - посторонний.

Петр “от того дни” перестал “искушать” Февронию, проверять, соответствует ли ее поведение некоему порядку, принятому в его доме. В их отношениях главными стали любовь и обоюдное терпение, а не желание подчинить другого собственным привычкам.

Но испытания возникают не только внутри семьи, часто они приходят и извне. Такое испытание постигло и семью князя Петра. Через много лет, когда мир и любовь были уже постоянными гостями в его доме, знать Мурома воздвигла гонение на свою княгиню.

“И по мнозе времени приидоша к нему сь яростию боляре его, ркуще: «Хощем вси, княже, праведно служити тебе и само­держцем имети тя, но княгини Февронии не хощем да господьствует женами нашими. Аще хощеши самодержцем быти, да будет ти ина княгини. Феврония же, взем богатество довол­но себе, отоидет, амо же хощет!». Блаженный же Петр, яко же бе ему обычей, ни о чесом же ярости имея, со смирением отве­ща: «Да глаголита к Февронии, и яко же речет, тогда слы­шим»”(13).

Причина просьбы бояр - зависть их жен, которую Ермолай-Еразм объясняет двояким образом. С одной стороны, они завидуют тому, что крестьянка стала княгиней, с другой - видят явное благоволение Божие к жене своего князя:

“Княгини же его Февронии боляре его не любяху жен ради своих, яко бысть княгини не оте­чества ради ея, Богу же прославляющу ю добраго ради жи­тия ея”(14).

Бояре не просто требуют выдворения Февронии, с самых первых своих слов они мыслят супругов раздельно: “Хотим, чтоб Петр остался, Феврония же - ушла; возьми себе другую жену, не все ли тебе равно!”. С самого начала они как бы не берут в расчет, что их князь и княгиня - муж и жена, что они одно, что люди не могут их разлучать; с самого начала они пренебрегают браком как таинством, как Божиим установлением.

Нас может удивить: почему Петр отсылает бояр к Февронии, почему он сразу не отказывает им? Ответ Петра свидетельствует об одной из важнейших черт христианского брака, а именно о том, что каждый из супругов имеет над другим власть. Причем власть эта распространяется на самые сокровенные стороны личности другого. Бояре ставят вопрос так: или ты, Петр, - самодержец, или - муж Февронии. Петр - князь, самодержец по призванию.

Он, по свидетельству самих бояр, обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы быть во главе города, наверняка, он имеет к этому и личную склонность. Более того, он поставлен на это место Божиим Промыслом. Но именно в вопросе, быть ли ему князем, то есть следовать ли ему его - природному и Божественному - призванию, он обращается за советом к жене. Ей делить с ним все тяготы его пути, поэтому она имеет право дать согласие на путь своего мужа или закрыть для него этот путь(15).

И вот бояре устраивают пир, надеясь получить у Февронии согласие покинуть город, когда ум ее, возможно, будет отуманен вином.

“Они же неистовии, наполнившеся безстудия, умыслиша, да учредят пир. И сотвориша. И егда же быша весели, начаша простирати безстудныя своя гласы, аки пси лающе, отнемлюще у святыя Божий дар, его ей Бог и по смерти неразлучна общал есть”(16).

Последними словами Ермолай-Еразм вскрывает суть происходящего. Бояре не просто имеют в виду политическую выгоду и потворствуют тщеславию своих жен, но исподволь посягают на нечто большее: они дерзают разлучать мужа и жену, отнимать у Февронии Божий дар, его же дал ей Бог.

Эти слова можно повторять вновь и вновь, напоминая каждому, живущему в браке, драгоценность того дара, которым он обладает.

Феврония знает его ценность. Она не возмущается требованием бояр: княжение - ценность временная. Она не хочет богатства, потому что желает только одного сокровища: “Ничто же ино прошу, - говорит Феврония, - токмо супруга моего князя Петра!”(17).

Петр также знал ценность того, чем он обладает. Кроме этого, выше его призвания, выше власти, почестей, привычного комфорта была для него заповедь Христова:

“Блаженый же князь Петр не возлюби временнаго самодержавьства, кроме Божиих заповедей, но по заповедем Его шествуя держашеся сих, якоже богогласный Матфей в своем благовестии вещает рече бо, яко иже аще пустит жену свою, развие словеси прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы тво­рит. Сей же блаженный князь по Еуангеллию сотвори: одер­жание свое, яко уметы вмени, да заповеди Божия не разрушит”(18).

Вместе с Февронией Петр покидает город.

Достоинство христианского брака

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

Изгнанные из своего города Петр и Феврония на судах, которые им дали изгнавшие их бояре, плывут по реке Оке. В это, по-видимому, самое трудное для их семьи время Феврония вновь проявляет свою мудрость, высокое нравственное чувство и замечательную выдержку. Мудрость ее проявляется в следующем эпизоде.

На судне, на котором плывут в неизвестность Петр и Феврония, оказался какой-то человек с женою. Он увидел Февронию и посмотрел на нее с плотским помыслом.

Она же уразумела его мысли и попросила его зачерпнуть и испить воды с одной стороны судна, а затем с другой. После того, как он повиновался, Феврония спросила: “Как по твоему, одинакова ли по вкусу вода?”.

“Он же рече: «Едина есть, госпоже, вода». Паки она рече си­це: «И едино естество женско есть. Почто убо, свою жену оставя, чюжиа мыслиши!». Той же человек <…> бояся к тому таковая помышляти”(19).

Вчитаемся в слова Февронии. На первый взгляд они очень просты и доступны: “С точки зрения своего естества, - как бы говорит она, - все женщины одинаковы, и если ты думаешь найти нечто новое с чужой женой, то ошибаешься. Не лучше ли тебе сохранять верность своей!”.

Но мы можем второе предложение из фразы Февронии - “Почто убо, свою жену оставя, чюжиа мыслиши!” - прочесть и с ударением не на слове свою, а на слове жена. Тогда это бесхитростное высказывание откроет нам глубину христианского учения о браке.

При таком чтении нам станет ясно, что жена дана мужу не ради удовлетворения его естественного желания, но призвание ее несравнимо больше. Личность жены не сводится только к ее телесности. Ее душа и ее дух также вступают в отношения с соответствующими сторонами личности мужа. В , ибо имеют общие духовные устремления - ко Христу, в одну душу, ибо у них должны быть общие жизненные интересы, в одно тело(20).

Только такое соединение дает полноценную христианскую семью. Такое соединение делает взаимную любовь супругов тем путем, который ведет их к преображению Христовой благодатью, к спасению. И тогда слова Февронии можно перефразировать так: “Подумай, что есть для тебя твоя жена, подумай о ее достоинстве пред Богом! Она соединена не только с твоим телом, но с духом и душой. Не желай чужой жены, потому что если ты нарушишь верность своей, то разрушишь это таинственное единство! А оно неповторимо и дороже всяких иных призваний, единств и желаний”.

Примечательно, что эпизод, раскрывающий учение о христианском браке, Ермолай-Еразм композиционно помещает именно после повествования об изгнании Петра и Февронии, тем самым как бы дополнительно убеждая читателя, что выбор, сделанный святыми, был верен и единственно возможен для христианина, тем самым еще раз подтверждая непреложную ценность христианского брака.

В тот же день, к вечеру, когда изгнанники готовились к ночлегу на берегу Оки, между супругами произошел следующий разговор.

“Блаженный же князь Петр яко помышляти начат: «Како будет, понеже волею самодержьства гонзнув?». Предивная же Феврониа глагола ему: «Не скорби, княже, милостивый Бог, Творец и Промысленник всему, не оставит нас в низшете быти!»”(21).

Петра начали мучать сомнения, правильно ли он поступил, покинув Муром, не оказав сопротивления боярам, не настояв на своем. По-видимому, особенно ему была тяжела мысль о том, что он самовольно сложил с себя ту ответственность за свой город, за своих людей, которую возложил на него Господь. Возможно, к этому примешивалась и тайная мысль о том, что теперь его ждет бедность и нелегкая жизнь странника. И в этот момент слово супруги оказывается целительным для него, рассеивая обе темные мысли(22).

Феврония говорит мужу о Боге, о Его милосердии и Промысле, призывая искать Его Волю, напоминая, что Творец, призвавший его к княжескому служению, может указать ему новый путь или вернуть на прежний. Она утешает его, объясняя, что Бог, соединивший их в мужа и жену, не допустит разрушения их союза, даст необходимое им для жизни.

В одной фразе Февронии проявляется все ее мужество, вся ее верность призванию. Если призвание мужчины - брать на себя и нести ответственость за других, то призвание женщины - в другом; она призвана в любых обстоятельствах хранить единство, целостность, дух семьи. В подтверждение ободряющих слов Февронии той же ночью происходит следующее.

“На брезе же том блаженному князю Петру на вечерю его ядь готовляху. И потче <= посече> повар его древца малы, на них же котлы висяху. По вечери же святая княгини Феврониа хо­дящи по брегу и видевши древца тыя, благослови, рекши: «Да будут сия на утрии древие велико, имущи ветви и лист­вие». Еже и бысть. Вставши бо утре, обретоша тыя древца вели­ко древие имуще ветвие и листвие”(23).

Если семья не распалась, если супруги мужественно держатся друг за друга, за взаимную любовь, тогда и потерянное благополучие взойдет, как молодое дерево, выросшее за ночь, вернется в прежнее и возрастет благодаря любви и заботе жены.

Утром же справедливость слов Февронии подтвердилась и ина­че.

Не успели странники покинуть место своего ночлега, как из Муро­ма прискакал вельможа с вестью о том, что после изгнания князя в го­роде началась междоусобица, и многие бояре были убиты: “Кииждо их хотя державствовати, сами ся изгубиша”. Оставшиеся же в живых и весь народ слезно просили князя вернуться обратно: “Ныне же со все­ми домы своими раби ваю есмы, и хощем, и любим, и молим, да не оста­вита нас, раб своих!”(24).

Обратим внимание на то, что в своей речи бояре употребляют формы двойственного числа: раби ваю, да не оставита нас… Теперь уже и они мыслят супругов только вместе, как единое целое, и соглашаются быть рабами их обоих: как Петра, так и Февронии.

Князь и княгиня возвращаются в Муром. И вот как описывает Ермолай-Еразм их дальнейшее правление.

“Беху державствующе во граде том, ходяще во всех запове­дях и оправданиях Господних бес порока, в мольбах непрестан­ных и милостынях и ко всем людем под их властию сущим, аки чадолюбивии отец и мати. Беста бо ко всем любовь рав­ну имуще, не любяще гордости, ни грабления, ни богате­ства тленнаго щадяще, но в Бога богатеюще. Беста бо ко своему граду истинна пастыря, а не яко наимника. Град бо свой ис­тиною и кротостию, а не яростию правяще. Странныя при­емлюще, алчьныя насыщающе, нагия одевающе, бедныя от напасти избавляюще”(25).

Это идеал христианского правления. Для всех своих подданых они были как отец и мать, а не как владыки. Тем самым они осуществили тот образ земной жизни, который за столетие до них сформулировал преподобный Симеон Новый Богослов: “Бог для бытия в мире создал отца и сына. Без насилия и бедности ни рабом бы никто не был, ни наемником”(26).

Удалось им это потому, что благодатная любовь, которую они стяжали в своем браке, стала преизобиловать и излилась на всех окружавших их, граница их семьи как бы раздвинулась и включила в себя многих и многих. Но и тогда сама семья, взаимная любовь друг ко другу оставались для Петра и Февронии безусловной ценностью.

Подтверждение этому мы увидим в заключительном эпизоде “Повести”.

Мы ничего не знаем о том, были ли дети у святых супругов. Возможно, устное предание просто не донесло сведений об этом до Ермолая-Еразма. И все же примечательно, что он сам не воспользовался никаким фольклорным образом, не стал фантазировать на эту тему, вообще не касается ее ни единым словом. Для него и его повествования о христианском браке это обстоятельство из жизни его героев не имеет значения. Святости они достигли не многочадием, но взаимной любовью и хранением святости брака. Именно это - смысл и назначение его.

Эпилог

Постриг - Кончина - Посмертное чудо

Прошли годы. Когда Петр и Феврония состарились, и “егда приспе благочестное преставление ею”, они умолили Бога, чтобы им умереть в один час. Не могли они даже малого времени прожить друг без друга.

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

В ожидании же кончины, по обычаям того времени, они одновременно приняли постриг. Петр в монашестве был наречен Давидом, Феврония - Евфросинией. Монашество для них - это способ удалиться от княжеских забот, отдать больше времени молитве и таким образом достойно приготовиться к смерти.

Брачные обеты даже после пострига сохраняют для них свою силу, потому что они исполняют и последнее свое обещание друг другу - умереть одновременно. Вот то трогательное описание их кончины, которое дает Ермолай-Еразм.

“В то же время преподобная и блаженная Феврония <…> во храм Пречистыя соборныя церкви своима рукама шияше воздух, на нем же бе лики святых. Преподобный же и блаженный князь Петр <…> прислав к ней глаголя: «О сестро Еуфросиния! Хощу уже отоитти от тела, но жду тебе, яко да купно отоидем». Она же отрече: «Пожди, господине, яко дошию воздух во святую церковь». Он же вторицею послав к ней, глаголя: «Уже бо мало пожду тебе». И яко же третицею присла, глаголя: «Уже хощу преставитися и не жду тебе!»”.

А она уже заканчивала свою работу, ей оставалось только вышить ризы одного святого, лик которого был уже завершен.

“И преста, и вотче иглу свою в воздух, и преверте нитью, ею же шияше. И послав ко блаженному Петру, нареченному Давиду, о преставлении купнем. И, помолився, предаста святая своя душа <двойственное число - А. Б.> в руце Божии”(27).

Святые Петр и Феврония перед постригом завещали похоронить себя вместе, в одном гробе, который еще при жизни был вытесан для них из камня. Но супругов похоронили отдельно, “ркуще, яко во мнишестем образе неугодно есть положити святых вь едином гробе”(28).

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

Тогда и совершилось чудо, прославившее святых Петра и Февронию. Наутро люди нашли оба отдельных гроба пустыми. Святые же тела Петра и Февронии лежали в городе в соборной церкви Пречистой Богородицы, в одном гробе, который они сами повелели себе сотворить. Так Господь прославил не только Своих святых, но и еще раз запечатлел святость и достоинство брака, обеты которого в данном случае оказались не ниже иноческих.

* * *

Так завершилась земная жизнь святых Петра и Февронии. После их кончины почитание их постепенно распространялось за пределы Муромской земли и к XVI в., вероятно, охватило большинство жителей Московского государства.

В 1547 г. трудами святителя Макария Московского они были причислены Русской Православной Церковью к лику святых. Святитель Макарий заслуживает особого упоминания в связи с нашими святыми, так как его заботами были прославлены люди, достигшие праведности благодаря именно жизни в христианском браке.

Действенность молитвы к этим святым, которая творится Церковью уже 450 лет (годовщина их прославления праздновалась в прошедшем году), убеждает нас в подлинности того облика Петра и Февронии, который был воссоздан Ермолаем-Еразмом в его “Повести”. Они воистину стали покровителями христианского брака.

Именно им следует молиться о ниспослании в семью мира, об укреплении супружеских уз, о достижении семейного счастья.

Свое повествование автор “Повести” предваряет предисловием, в котором кратко напоминает читателю православное учение о Троице, о сотворении мира, о домостроительстве спасения. Завершает он свое вступительное слово напоминанием о призвании христианина.

Тем самым святые Петр и Феврония включены в величественную картину по-христиански понятой истории мира, они поставлены в один ряд с апостолами и мучениками и другими великими святыми. И удостоены они такого прославления “ради мужества и смирения”, проявленных ими в хранении заповедей Божиих в отношении брака. Этим они исполнили свое призвание христиан. Значит, каждый из тех, кто подвизается в христианском браке и следует их примеру, может быть поставлен в этот ряд и может стяжать венец, которого удостоились святые Петр и Феврония Муромские.

Сноски

1Му­ром­ский князь Петр Юрьевич (в постриге Давид), по летописным данным, умер в 1228 году, следовательно, совместная жизнь Пет­ра и его супруги Февронии приходится на конец XII-начало XIII вв.

2“Повесть о Петре и Февронии” заметно отличается от общепризнанных в макарьевскую эпоху образцов житийной литературы. Это привело к тому, что уже в XVI в. она неоднократно подвергалась переработкам. См. Дмитриева Р. П. Ермолай-Еразм - автор Повести о Петре и Февронии // Повесть о Петре и Февронии / Подготовка текстов и исследование Р. П. Дмитриевой. Л., 1979. - C. 117; Дмитриева Р. П. Вторичные редакции Повести о Петре и Февронии // Там же. - Сс. 119–146.

3Последние включались в литературную тра­ди­цию, в которой был очень развит жанр притчи, пред­по­ла­гав­ший аллегорическое прочтение ее сюжета. Возможно, что древнерусский читатель, исключительно чуткий к при­точ­ному жанру, фольклорные образы нашей “Повести” также воспринимал как аллегории и осмыслял их в соответствии с главной темой этого произведения.

4Единение в браке установлено Самим Богом, поэтому осуществляется и в нецерковном браке, - тем более тяжкие последствия вызываются поруганием таинства брака, осознанным или неосознанным.

5Повесть от жития святых новых чюдотворец муромских, бла­го­вер­на­го и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго во ино­че­ском чину Давида, и супруги его, благоверныя и преподобныя и достохвалныя княгини Февронии, нареченныя во иноческом чину Еуфросинии // Повесть о Петре и Февронии. - Сс. 211–213 (далее: Повесть). При всех ссылках на этот памятник мы пользуемся текстом его первой редакции, определенном в издании Р. П. Дмитриевой как ав­тор­ский. См. Повесть о Петре и Февронии. - Сс. 209–223.

6Хотя мотив змееборчества в “Повести” и соотносим с фольклорным, сам факт бесовского оборотничества известен православной аскетике. В частности, случай из жизни архиепископа Феодора (Поздеевского; †1937), аналогичный описанному выше, зафиксирован священником Сергием Сидоровым (†1937). Владыка Феодор в последний год своего ректорства в Московской Духовной академии окормлял некую душевнобольную. Когда однажды он не позволил ей уехать из Сергиева Посада, “она спросила меня, отчего я не пустил ее на вокзал, и уверяла, будто я был у нее утром и уговаривал уехать из Сергиева. Я тогда принял ее слова за бред явно больной <…> На другое утро я, вложив в панагию часть мощей преподобного Сергия, отправился к больной <…> Она сидела на постели, и против нее сидел мой двойник и убеждал ее немедля покинуть Сергиев. Я, пораженный, остановился на пороге. Двойник обернулся ко мне и, указывая на меня девушке, сказал: «Этому не верь, это дьявол». - «Ты лжешь», - сказал я и дотронулся до него панагией. Двойник мой тотчас исчез и больше не тревожил девушку, которая оправилась совершенно от душевной болезни, мучившей ее с семилетнего возраста” (Свя­щен­ник Сергий Сидоров. Записки / Публикация В. С. Бобринской // Златоуст. № 2. - Сс. 306–307; указано М. С. Першиным). Примечательно, что это событие непосредственно предшествовало травле владыки Феодора в либеральной прессе и последовавшему за этим снятию его с должности ректора Академии.

7Дмитриева Р. П. Вторичные редакции… - С. 138.

8Повесть. - С. 215.

10Повесть. - С. 216.

11Повесть. - С. 217.

13Повесть. - С. 218.

14Повесть. - С. 217.

15Известно, что один архиерей, рукополагавший тайных священников в годы гонений, прежде чем посвятить в сан одного из них, просил его узнать у своей жены, согласна ли она с этим решением своего мужа.

16Повесть. - С. 218.

18Повесть. - Сс. 218–219.

19Повесть. - С. 219.

20См. подробнее Профессор, протоиерей Глеб Каледа. Домашняя церковь. М., 1997. - Сс. 14–19, 182–183 и др.

21Повесть. - С. 219.

22Отметим, что в этом случае, как и в случае с человеком, принявшим плотской помысел, Феврония, по всей вероятности, проявляет такую проницательность, которую святые Отцы называли “естественной прозорливостью”. Ею - в от­личие от “благодатной прозорливости” - может обладать любой человек, хоро­шо знающий людей и по выражению глаз или мимике способный догадаться о со­стоянии души человека.

23Повесть. - Сс. 219–220.

24Повесть. - С. 220.

26Преподобный Симеон Новый Богослов. Творения. Т. 1. СПб., 1892. - Сс. 217, 316.

27Повесть. - Сс. 220–221.

28Повесть. - С. 221.

Вы прочитали статью . Читайте также.

Святые Петр и Феврония Муромские являются покровителями счастливого супружества. В память благоверной четы был установлен праздник — День семьи, любви и верности, который отмечается 8 июля. Эти святые – одни из самых популярных личностей, в честь которых открывают храмы и устанавливают памятники по всей стране. Скульптуры святых супругов уже установлены в 60 городах России и это число растет.

Поклонение народа княжеская чета заслужила тем, что сохранила любовь и верность друг другу в условиях испытаний, бытовых проблем и злых языков. Супруги пронесли свою любовь через всю жизнь и своим примером учат нас как сохранить брак сегодня.

Житие святых Петра и Февронии Муромских

Эти люди – реальные исторические персонажи. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — житие святых, сохранившееся до наших дней. Петр – сын Муромского князя Юрия Владимировича, — подвергся действию яда и весь был покрыт струпьями и язвами. Когда стало очевидно, что врачи не помогут, как последнюю надежду, отправили гонца в Рязанскую землю, где было много врачевателей. Так и нашлась Феврония, дочь бортника, которая вылечила его, но при условии: князь должен был жениться на ней. Но, исцелившись, Петр соврал – он тайком сбежал из ее дома, оставив дорогие подарки. Феврония же простолюдинкой была только по происхождению. Поступила она как настоящая княжна: не приняла подарки и стала терпеливо ждать князя. Так и случилось: вскоре болезнь Петра вернулась к нему и вся история повторилась. Обещание было сдержано.

Бояре отнеслись враждебно к простой девушке: они поставили условие – либо оставишь жену, либо оставишь город. Князь вынужден был оставить управление Муромом и поселился с женой в изгнании.

Но как это обычно бывает на Руси: бояре не поделили власть и чуть друг друга не переубивали. Единственным вариантом для них осталось молить князя вернуться на пост и уладить все распри.

Святые Петр и Феврония прожили долгую и счастливую жизнь и под конец приняли постриг. Святые завещали похоронить их в одном гробе, но законы тогда были строгие и монахов положили отдельно. Тогда свершилось чудо: тела оказались в одном гробу неведомым способом. Дважды их тела разъединяли и, когда на третий раз обрели лежащими в одном гробу, – больше не посмели разлучить.

Почему Петр и Феврония стали святыми?

Почему эта бездетная пара, «неравный брак», как бы сейчас сказали, является образцом для подражания семейной идиллии? Почему Господь прославил их как идеал семейной жизни?

Нам иногда сложно принять, что мир не идеален. Как часто мы приходим в церковь, чтобы выполнить механический ритуал и успокоиться: ну, теперь все исполнится? Но Церковь – это не бюро услуг. Это живое общение с Богом, со святыми. Когда-то Петр с Февронией тоже были простыми людьми, самыми обычными. Со своими чаяниями и немощами, надеждами. Так, девушка Феврония «не упустила своего», как бы заметили сегодня. Так и князь Петр пытался убежать от ответственности. Цели были земными, люди не святы. Святость приходит, когда человек правильно понимает свой долг и место в этом мире.

Наверное, не сладко было молодым в компании зажиточных бояр – ни князю, ни бедной крестьянке. Ведь не всегда бывает так, как ожидаешь и Февронию, в отличие от ее девических грез, не приняли радушно. Кто знает, какие мысли посещали наивную девушку, которая, возможно, просто просила у Бога послать ей хорошего мужа и расценила приезд больного князя как послание свыше.

А князь. Мечтал ли он жениться на простушке? Был ли он готов к этому браку и достаточно благодарен за исцеление, чтобы не уклониться в упреки? Сохранил ли достаточный такт в первую пору «притираний»? Этого мы не узнаем. Но Господь Своих угодников прославил именно потому, что они смогли пройти эти трудности с высоко поднятой головой, с осознанием ответственности за выбранный путь. Сохранили верность себе и преданность друг другу.

Дети не являются целью в христианском браке. Они — великое благо и утешение. Но не цель. Говорят, без детей сохранить брак сложнее. Но у благоверных супругов получилось. Семья называется малой церковью – это значит, что в браке христианин учится любви. Истинной, которая не умирает. И именно на этом пути – на пути познания любви и овладения ею в совершенстве Муромские супруги достигли святости. И призывают к этому нас – вы только начните, только попробуйте. Уступать. Прикрывать немощи друг друга. Отмалчиваться. Быть друг с другом заодно перед всем остальным миром. Быть вместе вопреки обстоятельствам, «характерам», окружению.

В чем помогают святые Петр и Феврония?

Святые Петр и Феврония помогают, когда кажется не хватает сил, когда недостатки кажутся такими огромными, что кроме них ничего и не видно больше. Как в притче про муху на носу: муха-то маленькая, а, сев на нос, закрывает весь мир. Прогоните «муху» своего раздражения, нетерпеливости и обид и вам откроется мир добра и любви. Мир, который всегда начинается только с нас. С нашего первого шага.

Сегодня в среде молодых верующих принято собираться для чтения перед иконой благоверным супругам акафистов и молебнов. Молодые люди просят помощи в создании семьи. Случается, что половинки находят друг друга прямо на общей молитве. Такие случаи не единичны.

Святые мощи Петра и Февронии хранятся в храме Святой Троицы Свято-Троицкого монастыря в Муроме. Они и по смерти неразлучны: по преданию, перед смертью оба приняли иночество и умерли в один день и час. Когда Петр (в иночестве Давид) уже чувствовал скорую кончину, он сообщил об этом Февронии (в иночестве Евфросинья) через посыльного. Но Феврония вышивала плат для усопших и не успевала окончить это последнее украшение. Тогда она передала Петру, чтоб тот подождал еще час. После завершения работы оба предали свою душу Богу и на том свете, верим, также неразлучны.

Молитва Святым Петру и Февронии

Текст молитвы Святым Петру и Февронии о любви и благополучии :

О велиции угодницы Божии и предивнии чудотворцы, благовернии княже Петре и княгине Февроние, града Мурома предстателие и хранителие, и о всех нас усерднии ко Господу молитвенницы! К вам прибегаем и вам с упованием крепким молимся: вознесите о нас, грешных, святыя молитвы ваша ко Господу Богу, и испросите у благости Его вся благопотребная душам и телесем нашим: веру праву, надежду благу, любовь нелицемерну, благочестие непоколебимо, в добрых делех преуспеяние, мира умирение, земли плодоносие, воздуха благорастворение, телесем здравие и душам спасение. Исходатайствуйте у Царя Небеснаго Церкви Святей и всей державе Российстей мир, тишину и благоустроение, и всем нам житие благополучное и добрую христианскую кончину. Оградите Отечество ваше и вся грады Российския от всякаго зла; и вся правоверныя люди, к вам приходящия и святым мощем вашим поклоняющиеся, осените благодатным действом богоприятных молитв ваших, и вся прошения их во благо исполните. Ей, чудотворцы святии! Не презрите молитв наших, со умилением вам днесь возносимых, но будите о нас приснии предстателие ко Господу, и сподобите нас помощию вашею спасение вечное улучити и Царствие Небесное унаследовати: да славословим неизреченное человеколюбие Отца и Сына и Святаго Духа, в Троице покланяемаго Бога, во веки веков. Аминь.

Молитва Святым Петру и Февронии о замужестве:

О угодницы Божии, благовернии княже Петре и княгине Февроние, к вам прибегаем и к вам со упованием крепким молимся: вознесите о нас, грешных (имена), святыя молитвы ваши ко Господу Богу и испросите у благости Его вся благопотребная душам и телесем нашим: веру праву, надежду благу, любовь нелицемерну, благочестие непоколебимо, в добрых делех преуспеяние. И ходатайствуйте нам у Царя Небеснаго житие благополучное и добрую христианскую кончину. Ей, чудотворцы святии! Не презрите молитв наших, но будите о нас приснии предстателие ко Господу, и сподобите нас помощию вашею спасение вечное получити и Царствие Небесное унаследовати, да славословим неизреченное человеколюбие Отца и Сына и Святаго Духа, в Троице покланяемаго Бога во веки веков.

Молитва Святым Петру и Февронии о возвращении любимого:

Обращаюсь к великим чудотворцам, угодникам, святым Петру и Февронии! Склоняюсь в покаянии перед Вами, вымаливаю любовь раба Божьего (имя). Уповаю на милость и помощь. О Великие Муромские Чудотворцы, упросите Господа Бога одарить благословением. Прошу помочь сердцу моему успокоиться, ниспослать мне любовь раба Божьего (имя). Верую в правду и силу Вашу.

Петр и Феврония Муромские – это пример наисложнейшего брака, тяжелейших отношений притирания и победы Любви над всеми обстоятельствами. Прославленные Богом, наши покровители счастливого супружества помогают в семейных делах и в выборе спутника жизни. Все желающие сохранить свои отношения, а также ищущие верного спутника, молятся супругам об этом и получают поддержку и помощь.

День семьи, любви и верности - праздник довольно молодой, но уже полюбившийся многим россиянам. Впервые его отметили 8 июля 2008 года, и некоторые тут же окрестили этот праздник нашим, православным ответом западному .

Дата была выбрана не случайно: 8 июля Русская православная церковь чтит память святых князя Петра и его жены Февронии. Согласно преданию, они являлись образцом супружеской верности, в их браке царили согласие и благочестие.

Широкую известность история муромского князя Петра и дочери древолаза - Февронии - приобрела благодаря написанной в XVI столетии «Повести о Петре и Февронии Муромских». Как полагают исследователи, повесть объединяет в себе два народно-поэтических сюжета: волшебную сказку об огненном змее и сказку о мудрой деве.

Повествование начинается с того, что к супруге Павла, брата Петра, начинает наведываться дьявол в образе змея. Он принимает облик мужа княжны и пытается соблазнить ее. Княжна рассказывает обо всем супругу, и они решают обманом выведать у искусителя, знает ли тот, какая его настигнет смерть. Змей, поддавшись на льстивые речи княжны, раскрывает тайну: «Смерть мне суждена от Петрова плеча и от Агрикова меча». Узнав об этом, Петр решает помочь брату, добывает заветный меч и убивает змея. Однако кровь дьявола оказывается ядовитой, и Петр, обрызганный ею, покрывается страшными струпьями и язвами.

После долгих поисков лекаря до Петра доходят слухи о чудесной девушке по имени Феврония, которая обладает даром исцеления. Мудрая Феврония соглашается вылечить княжеского брата, но при одном условии: тот должен на ней жениться. Петра эта просьба поразила, ведь он из знатного рода и не пристало ему жениться на дочери древолаза. Несмотря на это, он пообещал Февронии сделать ее своей женой, если та его вылечит. Девушка исполнила волю князя, и он стал здоров, только Петр свое слово не сдержал и, поправившись, тут же отправился назад, в Муром.

Но по просьбе проницательной Февронии ничего не подозревавший князь оставил на теле один струп, и, как только двинулся он в обратный путь, от этого струпа пошли новые по всему его телу. Тогда Петр понял, что никуда ему не деться от судьбы своей, и взял Февронию в жены.

Бояре не приняли новую княжну, поскольку та была простолюдинкой, и поначалу прогнали чету из Мурома. Однако после изгнания князя в Муроме начались распри, и вельможи вновь обратились к Петру с просьбой властвовать над ними. Так князь и его благочестивая супруга возвратились в родную вотчину и стали править, а достигнув преклонных лет, приняли обет монашества. Кроме того, как гласит предание, супругов похоронили в разных могилах, но тела их после погребения чудом оказались в одном гробу - так монахи поняли, что на то есть благословение Божие.

Интересно, что жанр повести о Петре и Февронии не находит соответствий ни с исторической повестью, ни с агиографической. Тем не менее большинство историков сходятся в том, что эти люди существовали в реальной жизни. О том, кто же такие Петр и Феврония, что может помешать обвенчаться в День семьи, любви и верности и почему церковь подарила этим святым еще один день празднования их памяти, читайте в интервью с историком и писателем Дмитрием Володихиным.

«Змей - это не оживший динозавр, а чудовище духовное»

Дмитрий Михайлович, вы являетесь одним из авторов книги «Петр и Феврония: Совершенные супруги». Расскажите, у этих персонажей все-таки были реальные прототипы? И если да, то почему мы ничего не знаем о муромском князе по имени Петр?

Конечно, Петр и Феврония существовали на исторической Руси - это действительные люди, а не литературные персонажи. Другое дело, что определить, кому из известных по летописям и другим источникам муромских князей соответствует святой Петр, известный нам по его житийной повести, - затруднительно. Один из вариантов вы назвали - Давид Юрьевич. Есть и другие варианты: один из князей XII века, один из князей XIV века, с которым связан родством род дворян Овцыных. Мы не можем до конца верно определить, кто из этих князей был святым Петром. Его правление могло приходиться на очень широкий период с XII по XIV век. Но тем не менее сомнений в историчности святого Петра никто не высказывал.

- «Повесть о Петре и Февронии Муромских», насколько мне известно, была написана лишь в XVI веке. Кто был ее автором? И правда ли, что написана она была по заказу Московского митрополита Макария?

- «Повесть о Петре и Февронии» действительно написана в XVI веке, в эпоху , - скорее всего, иноком Ермолаем-Еразмом. Высказывались некоторые другие версии, но эта наиболее распространенная. Однако в Четьи минеи митрополита Макария (Великие минеи четьи - сборник XVI века из 12 книг, на каждый месяц года, включающий в себя жития святых на каждый день, святоотеческие поучения и апокрифы. - Прим. ред. ) этот текст не вошел. «Повесть о Петре и Февронии» - это самостоятельный текст; он есть плод творчества высокоинтеллектуального монашествующего книжника и наполнен христианской символикой. Поэтому для тех, кто погружен в средневековую православную культуру, этот текст представляет собой набор шифров и символов, за которыми открывается христианское содержание, а не просто заключение.

Да, ведь в основе повести лежит сюжет борьбы с дьяволом, который в данном случае явился к жене Павла, брата Петра, в облике змея. Это ведь классический сюжет не только для христианской литературы?

Сюжет о змееборчестве действительно распространенный. Собственно, борьба идет и с дьяволом, и с собственными грехами. Человека одолевают соблазны, и он может с ними справиться, обратившись к Богу, или не справиться, и тогда происходит его грехопадение. Змей и есть такой символ в «Повести о Петре и Февронии». Для книжника-интеллектуала XVI века это, конечно же, был не какой-нибудь оживший динозавр, а чудовище духовное, или, как тогда говорили, словесное. Это то, чем человек побеждается, если он не крепок в своей вере и особенно если он не крещен.

«Исцеление Петра не магия, а твердость в христианстве»

Святых Петра и Февронию все знают как покровителей семьи и брака, и, согласно народному поверью, в день их памяти заключаются счастливые браки. Но вот что я вычитала: оказывается, 8 июля приходится на Петров пост, когда таинство брака в православной церкви не совершается. Правда ли, что из-за этого церковь установила второе празднование?

У святых Петра и Февронии Муромских действительно два празднования. Один из дней поминовения - летний, он отмечается 8 июля (25 июня по старому стилю), другой - осенний, празднуется в воскресенье перед 19 сентября (6 сентября по старому стилю). Второй праздник был установлен в честь перенесения мощей святых, которое произошло в 1992 году. Тогда мощи святых князей были перенесены из музея, где они выставлялись при советской власти, в соборный храм Свято-Троицкого монастыря в Муроме. Там они находятся и поныне.

- В 2008 году в России был учрежден новый праздник - День семьи, любви и верности. Он как раз приурочен ко дню памяти святых Петра и Февронии. Но, как ни странно, даже в православной среде нашлись противники этого праздника. Они мотивировали это тем, что Феврония, согласно преданию, женила на себе Петра чуть ли не силой. Кроме того, многие утверждают, что у пары не было детей, а, дескать, какая без детей православная семья! Расскажите, как вы относитесь к этим замечаниям и празднику, который мы отмечаем 8 июля?

Во-первых, конечно же, в «Повести о Петре и Февронии» нигде не сказано, что у них нет детей. Нигде, ни в каком месте это не говорится! То, что они перед смертью приняли монашеский постриг, отнюдь не значит, что они до пострига вели иноческую жизнь. У исторических персонажей, которые могли быть святым Петром Муромским, в двух из трех предполагаемых случаев дети были - это точно установлено. Поэтому я, безусловно, к этому празднику отношусь положительно. Праздник очень хороший, полезный; о таких вещах, как благо брака, о любви и верности следует упоминать по многу раз. От того, что мы лишний раз об этом помянем, ценность не потускнеет, а только воссияет с новой силой. Так что огромный плюс этому празднику! А что касается того, что святая Феврония женила на себе святого Петра, то тут вот в чем дело. Ведь Петр, обещав на ней жениться, отказался от этого и уехал. А в христианстве человек должен быть прямо последовательным: да - да, нет - нет, остальное от лукавого. Дело в том, что святая Феврония несет на себе несколько символических функций: она и премудрость Божия, и премудрая дева. Ее соединение с мужем власти, государственным человеком, есть то, что по Божьему промыслу необходимо. И со стороны Петра было неправильным избегать этого.

В повести говорится, что Феврония имела «дар прозорливости и исцелений». Не о колдовстве ли идет речь? Что подразумевал автор?

Нет, исцеление Петра - это не магия, а просто-напросто твердость в христианстве. Все, что происходит через святую Февронию, - это действие благодати Святого Духа на земле. Конечно же, это не магия и не колдовство, это - сила Господня.

В заключение отметим, что в 2018 году в Музее военной истории Российского военно-исторического общества пройдут тематические мероприятия, приуроченные ко дню памяти святых Петра и Февронии. Гостей Музея Московских стрельцов «Стрелецкие палаты» ждут бесплатные экскурсии по экспозиции «Служилые люди государства Московского» с осмотром выставки «Расшиты шелком, жемчугом и златом». На экскурсии можно увидеть реконструкции костюмов современниц Московской Руси (XVII век) и вдохновиться неповторимой красотой старинного русского женского костюма, сшитого вручную с соблюдением старинных приемов из русских и заморских тканей мастерами студии традиционного костюма «Русские начала».

В Музее военной формы одежды также пройдут бесплатные экскурсии по экспозициям «Спасенные реликвии» и «Спасенные реликвии. Два века славы», в ходе которых посетителям расскажут об , в которой располагается музей, и о любви знаменитого поэта Афанасия Фета и Марии Боткиной.

Мероприятия пройдут и в Смоленске: в проведут бесплатные экскурсии по экспозиции и расскажут о различиях в семейных отношениях в Смоленске как в период власти Московского государства, так и в период владычества Речи Посполитой.

Пары, прожившие в браке более 20 лет, во всех Музеях РВИО ждут памятные сувениры и приятные бонусы (при наличии подтверждающего документа).

С 2008 года в России отмечается День семьи, любви и верности, ставший официальной альтернативой европейскому Дню святого Валентина. Петр и Феврония, день памяти которых, 8 июля (25 июня) и стал датой празднества, считаются православными покровителями брака и семьи. Что мы знаем о них?

Имели ли святые реально существующие исторические прототипы и как создавался основной источник, из которого мы можем черпать информацию о героях сегодняшнего праздника - «Повесть о Петре и Февронии Муромских»?

С текстом Повести можно ознакомиться

Библиографическое описание: Библиотека литературы Древней Руси /РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. - СПб.: Наука, 2000. - Т. 9: Конец XIV - первая половина XVI века.

«Повесть от житиа святых новых чюдотворець муромских, благовернаго и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго в иноческом чину Давида, и супруги его благоверныя и преподобныя и достохвалныя княгини Февронии, нареченныя в иноческом чину Ефросинии» - так звучит полное название одного из самых известных произведений древнерусской книжности. Его популярность определяется многими факторами, в числе которых близкая к народной тематика, живой и необычный для агиографического жанра литературный язык и бесспорный талант автора, который позволил создать столь гармоничное произведение.

Автор «Повести о Петре и февронии Муромских» Ермолай-Еразм

Автором Повести о Петре и Февронии является известный публицист эпохи Ивана Грозного - Ермолай-Еразм, автор таких работ как «Книга о Троице», «Благохотящим царем правительница», «Слово о разсуждении любви и правде и по побеждении вражде и лжи».

Вопрос о причастности Ермолая Еразма к произведению вызывал большие споры в советской историографии. Часть исследователей относит время создания произведения к XV веку, но, в таком случае, вопрос об авторстве Ермолая отпадает. Данной точки зрения придерживается М.О. Скрипиль, аргументируя свою позицию тем, что в Повести отражается русская действительность второй половины XV века, а «автор ее не москвич, а житель одного из переферийных культурных и политических центров (вернее всего - Мурома)». Другая группа исследователей, в том числе А.А. Зимин, известнейший советский исследователь русского средневековья и источниковед, придерживается мнения, что Повесть все же следует отнести к середине XVI века в ее первой редакции, и к 60-ым годам второй, а автором ее был Ермолай Еразм.

О жизни Ермолая- Еразма, или, как его еще называли - Ермолая Прегрешного, нам известно преимущественно из его сочинений. По трудам можно выяснить, где в то или иное время публицист находился и чем занимался. В 40-ые годы XVI века проживал в Пскове, к началу 60-ых уже в Москве.

Расцвет писательской деятельности Ермолая-Еразма падает на середину века, именно в это время им был написан трактат, отправленный царю. Он известен под названием «Благохотящим царем правительница и землемерие», в этом труде Ермолай выступает на позициях гуманности, которая также прослеживается и в других его произведениях, даже в «Повести о Петре и Февронии».

Как на публициста, на него обратили внимание в 1546 году, что следовало за его знакомством с придворным книгочеем Ивана Грозного Киром Софронием. В скором времени он переезжает в Москву и получает должность протопопа дворцового (Спаса на Бору в Московском Кремле) собора. Ермолай-Еразм был привлечен к деятельности группы книжников, которая была создана митрополитом Макарием. Ее задачей было создание житий в связи с подготовкой канонизации русских святых на соборах 1547 и 1549 годов.

Св.Петр и Феврония Муромские

По поручению Макария, Ермолаем - Еразмом было написано как минимум 3 произведения, в их числе: Повесть о Петре и Февронии и Повесть о епископе Василии.

Где-то в начале 60-ых, в списках некоторых его произведений уже встречается «Ермолай, во иноцех Еразм», что свидетельствует о его постриге в монахи. Постепенно его имя забывалось, а произведения переписывались уже как анонимные.

История создания повести о Петре и Февронии и путь источника

XVI век - это эпоха назревающих перемен, когда начинается поворот от культуры церковной, каковой она была вот уже на протяжении 6 веков, к литературе мирской. В это время активно развиваются повествовательный стиль в произведениях, иллюстративность, интерес к жизненным перипетиям, изображение характеров. С другой стороны, это период, когда Церковь особенно сильно настаивала на соблюдении канонов, боролась с ересью в любых ее проявлениях, с обмирщением в литературе.

В данном контексте происходит широкое распространение житий и хроник, создаются «Великие Минеи Четьи» (ВЧМ), что приводит к необходимости установить правила для новых форм произведений. Повесть о Петре и Февронии написана Еромолаем Еразмом по заказу митрополита Макария для включения в ВЧМ как житие о муромских святых, но... включено не было, и на то были весьма веские основания. При этом митрополит разрешил переписать данное произведение отдельно, сохранив за Повестью право быть отнесенной к жанру агиографии (жития). В результате, данное решение и привело к созданию множества списков и широкому их распространению среди народа.

Повесть создана в 40-ые годы XVI века, но сама легенда о героях и начало их почитания относятся куда к более раннему периоду, как и церковная служба Петру и Февронии.

Повесть была написана как житие, в преддверии канонизации муромских чудотворцев на соборе 1547 года. Наряду с основной задачей - прославлением, Повесть имеет второе значение - преподнести читателю иносказательный смысл, поведать о силе любви и веры в Божественный промысел. И сведения для «агиографического подтекста» своего произведения Ермолай Еразм черпал из текста церковной службы и устных преданий.

Каждый из вариантов повести сохранился в большом числе списков. Наиболее устойчиво сохраняют текст повести списки вариантов так называемой Хлудовской версии (ГИМ. Хлудов. №147, XVI в.). Второй известный вариант МДА (РГБ. Собран. Фунд. библ. Московской Духовной академии №224, XVI в.), к которому восходит список с именем Еразма говорит о том, что в руки редактора этого списка попал не первоначальный текст Повести, а много раз переписанный. В результате классификации и сопоставления списков Первой редакции Повести можно считать установленным, что наиболее близкий оригиналу текст сохранился в одном из трех списков - Собрание Соловецкое № 826, собрание Погодина № 892, собрание ЦГАЛИ № 27.

Общепринятым текстом Повести оказался текст, дошедший до нас в списке собрания Погодина, а не текст из сборника Ермолая-Еразма. В Соловецкой рукописи № 287 представлен авторский текст, а в Погодинской - та копия, которая пущена в читательский оборот. Хоть авторский вариант Повести дошел до нас в очень малом количестве списков, а рукопись самого автора попала в XVI веке в Соловецкий монастырь, но их история подтверждает, что текст Повести тесно связан с именем Еразма.

Неидеальное начало брака Петра и Февронии

На самом деле, со всем вниманием обратившись к началу истории Петра и Февронии, сложно представить, что спустя несколько веков именно их союз назовут идеальным.

Муромский князь Петр убил святым мечом Змея-диавола, приходившего к жене его брата Павла. Но змей, вздох последний испуская, обрызгал героя кровью, от чего последний тяжко заболел и покрылся струпьями. Долгие поиски целителя не дают результата, пока князь не попадает к дочери древолаза — Феврнии. Вылечивает ли она его сразу, оказав честь герою, который Агриковым мечом поразил дьявола? В благодарность ли за услугу ее Петр женится на деве, обладающей даром исцеления? Нет. Вот что Феврония отвечает слуге князя, который передает его просьбу об излечении: «Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его».

Петр же не хочет брать в жены незнатную девушку, а потому пробует обмануть ее — приняв лечение, но обещания жениться не исполнив. Но Феврония, будущая святая, оказывается куда хитрее: по ее совету Петр оставил один из струпьев не помазанным целебным средством, и от него после отъезда вновь разрослась болезнь. И уж на этот раз Петр кается и, дав обещание на брак, получает исцеление.

Ермолай Еразм ни в коей мере не сомневается в святости Февронии, позже описывая чудеса, которые она в состоянии творить Божьей милостью, но этот элемент знакомства, характерный скорее для плутовской сказки про хитрую крестьянку делает Повесть произведением уникальным, и о многом заставляет задуматься.

Повесть о Петре и Февронии — вопрос о жанре

Вопрос о жанре Повести, наверное, один из самых широко обсуждаемых и интересных. Да, произведение не включено в Великие Четьи Минеи, но после канонизации Петра и Февронии в 1547 году за ней был признан агиографический характер. Первым исследователем, который отказал Повести вправе называться житием, был В.О. Ключевский. Он пишет: «Легенда о Петре… не может быть названа житием ни по литературной форме, ни по источникам, из которых почерпнуто ея содержание». Исследователь Я.С. Лурье, изучая Повесть, перенес на нее характеристики «плутовской повести», делая упор на образе Февронии как хитрой крестьянки, способной заполучить в мужья князя. Такой вывод является следствием сопоставления Повести с западноевропейской новеллой эпохи Возрождения. Существуют также трактовки Повести как средневековой литературной притчи и немалозаметный взгляд на нее как на богословско-аллегорическое житие, рассматривая союз Петра и Февронии как аллегорию христианской власти на Руси.

Исторические прототипы образов Петра и Февронии

В Повести нет никаких прямых или косвенных упоминаний, какие конкретно муромские князья имеются автором в виду. Но в работах В.О. Ключевского и Е.Е. Голубинского князь Петр отождествляется с князем, правившим в первой четверти XIII века в Муроме - с Давидом Юрьевичем.

Что касается выбранной для празднования даты, она несколько расходится с историческими свидетельствами. Праздник семьи, любви и верности отмечается 25 июня по старому стилю, т.е. 8 июля по-новому. В источнике XVII века «Книге глаголемой описание русских святых» эта дата указана как дата преставления чудотворцев. Но в сведениях касательно Давида Муромского, которые мы находим в летописи, сказано, что преставился он в апреле, да и даты отличаются на 1 год (1228-1227).

Точка зрения на исторический прототип Петра, выраженная Н.Д. Квашиным-Самариным вызвала некоторые сомнения у других исследователей, но мне она кажется весьма интересной. По его мнению, св. Петр - это муромский князь Петр, предок бояр Овцыных и Володимировых. Данный факт существования такого князя и его двух братьев подтверждается муромскими синодиками куда более позднего времени, но запись эта, скорее всего была сделана уже с Повести. Легенда о Василии Рязанском и Муромском дает новые сведения о предании, и определяет время жизни Петра и его супруги как более позднее, чем жизнь Давида Юрьевича. На основании этих данных можно сделать вывод, что время жизни исторических прототипов относится к концу XIII или началу XIV, и князья эти нам абсолютно не известны.

Христианское и языческое в истории о Петре и Февронии

Условно разделить повесть можно на 2 части - история об убийстве коварного змея-искусителя Петром, братом муромского князя Павла, и происходящие уже после свадьбы Петра и Февронии перипетии в судьбе новых муромских чудотворцев. Таким образом, в основе первой части лежат два не зависящих друг от друга фольклорных элемента: сказки о мудрых девах и сказание об огненном змее. В первой части повести (до начала лечения) можно выделить следующие этапы, которые скорее характерны для сказки, чем для жития:

1. Испытание героя, после которого он обретает помощника или волшебный предмет
2. Борьба героя с бедой и последующая победа
3. Обретение. По канону сказки на этом месте должна быть невеста/богатство, но в данном случае - болезнь, и переход на следующую сюжетную линию.

Повесть наполнена символикой, причем как христианской, так и языческой. Среди первых аллегорий - чудеса, совершенные Февронией и чудодейственное обретение Агрикова меча Петром через явление ему отрока-ангела, превращение хлебных крошек в руке Февронии в фимиам благоухающий, а также превращение двух сухих палок в живые деревья. Чудо с деревами является символом возрождения жизни. Символика праздника Воздвижения составляет один из подтекстов Повести. Петр же соотнесен с Христом, который искупил первородный грех крестной смертью и победил тем самым змея-дьявола, исследователи сюжета истолковывают раны Петра как символ грехов человеческих.

Но как же быть с фольклорной языческой традицией, которая явно заложена в Повесть? Не стоит обделять вниманием и тот факт, что христианство пришло в Муром куда позднее, чем распространилось на основной территории Руси. Муромская земля находилась на противоположном конце, потому и понадобилось почти столетие. Эту подробность многие исследователи ставят краеугольным камнем своих выводов касательно заложенной в образ Февронии параллели героини с языческой богиней, ее генетическое родство с мифологическими персонажами. Ряд исследователей в целом замечали некоторые образы, которые, как считается, Ермолай Еразм сознательно вводил в произведение, дабы приблизить его к народному восприятию. К примеру, игра в вопрос-ответ, которая происходит между слугой Петра и Февронией, хлебная закваска, которой она лечит будущего мужа - завуалированная брачная символика. Заяц, скачущий вокруг Февронии — лунное животное, символ ее невинности и мудрости. Существует мнение, что основным сюжетопорождающим принципом в Повести является именно свадебная обрядность, используемая Еразмом для полного выражения собственного авторского замысла: воскрешение Петра через брак.

Ермолай Еразм, по-видимому, заинтересовался народной легендой, в которой героиней была простая крестьянская девушка, соединив же историю с деталями агиографического канона, создал яркую по форме и глубокую по содержанию повесть, которая стала одним из самых значительных произведений этого жанра в русской литературе XVI в. Подвиги, сказочный мотив, дева, хитростью заполучившая мужа, святые и влюбленные. Не в этом ли вечном соединении подлинного народного и христианского стоит искать корни русской культуры?

Ольга Давыдова

История жизни свв. чудотворцев, благоверных и преподобных супругов Петра и Февронии, много веков существовала в преданиях Муромской земли, где они жили и где сохранялись их честные мощи. Со временем подлинные события приобрели сказочные черты, слившись в народной памяти с легендами и притчами этого края. Сейчас исследователи спорят, о ком из исторических личностей написано житие: одни склоняются к тому, что это были князь Давид и его жена Евфросиния, в иночестве Петр и Феврония, скончавшиеся в 1228, другие видят в них супругов Петра и Евфросинию, княживших в Муроме в XIV в.Свв. блг. князь Петр и княгиня Феврония, чудотворцы Муромские (†1228) – "предобрая и пречистая двоица". В житии этих святых не найти ни подвигов монашеского самоотречения, ни мученических страданий за веру Христову. Они угодили Богу добрыми делами, благочестием и милосердием к бедным, явили истину целомудренной любви между собой и к ближним; и Церковь прославила их как образец христианского супружества. В Муроме в Свято-Троицким женском монастыре стоит рака с мощами муромских святых Петра и Февронии.

Сюда постоянно прибывают паломники, чтобы поклониться мощам самой известной русской святой супружеской четы, покровителей семьи и брака.

Записал повествование о блгв. Петре и Февронии в XVI в. свящ. Ермолай Прегрешный (в иночестве Еразм), талантливый литератор, широко известный в эпоху Иоанна Грозного. Сохранив в житии фольклорные черты, он создал удивительно поэтичную повесть о мудрости и любви - дарах Святого Духа чистым сердцем и смиренным в Боге.

Прп. Петр был младшим братом княжившего в г. Муроме блгв. Павла. Однажды в семье Павла случилась беда - по наваждению дьявола к его жене стал летать змей. Горестная женщина, уступившая демонской силе, обо всем поведала мужу. Князь наказал супруге выведать у злодея тайну его смерти. Выяснилось, что погибель супостату "суждена от Петрова плеча и Агрикова меча". Прознав об этом, кн. Петр тотчас решился убить насильника, положившись на помощь Божию. Вскоре на молитве в храме открылось, где хранится Агриков меч, и, выследив змея, Петр поразил его. Но перед смертью змей обрызгал победителя ядовитой кровью, и тело князя покрылось струпьями и язвами.

Никто не мог исцелить Петра от тяжкой болезни. Со смирением перенося мучения, князь во всем предался Богу. И Господь, промышляя о Своем рабе, направил его в рязанскую землю. Один из юношей, посланных на поиски лекаря, случайно зашел в дом, где застал за работой одинокую девушку по имени Феврония, дочь древолаза, имевшую дар прозорливости и исцелений. После всех расспросов Феврония наказала слуге: "Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!"

Князя, который сам ходить уже не мог, привезли к дому, и он послал спросить, кто хочет его вылечить. И обещал тому, если вылечит, - большую награду. "Я хочу его вылечить, - без обиняков ответила Феврония, - но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне лечить его". Петр пообещал жениться, но в душе слукавил: гордость княжеского рода мешала ему согласиться на подобный брак. Феврония зачерпнула хлебной закваски, дунула на нее и велела князю вымыться в бане и смазать все струпы, кроме одного.

Благодатная девица имела премудрость Св. отцов и назначила такое лечение не случайно. Как Господь и Спаситель, исцеляя прокаженных, слепых и расслабленных, через телесные недуги врачевал душу, так и Феврония, зная, что болезни попускаются Богом во испытание и за грехи, назначила лечение для плоти, подразумевая духовный смысл. Баня, по Свящ. Писанию, образ крещения и очищения грехов (Еф. 5:26), закваске же Сам Господь уподобил Царствие Небесное, которое наследуют души, убеленные баней крещения (Лк. 13: 21). Поскольку Феврония прозрела лукавство и гордость Петра, она велела ему оставить несмазанным один струп как свидетельство греха. Вскоре от этого струпа вся болезнь возобновилась, и князь вернулся к Февронии. Во второй раз он сдержал свое слово. "И прибыли они в вотчину свою, город Муром, и начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божии заповеди".

После смерти брата Петр стал самодержцем в городе. Бояре уважали своего князя, но надменные боярские жены невзлюбили Февронию, не желая иметь правительницей над собой крестьянку, подучивали своих мужей недоброму. Всякие наветы пытались возводить на княгиню бояре, а однажды взбунтовались и, потеряв стыд, предложили Февронии, взяв, что ей угодно, уйти из города. Княгиня ничего, кроме своего супруга, не желала. Обрадовались бояре, потому что каждый втайне метил на княжье место, и сказали обо всем своему князю. Блаженный Петр, узнав, что его хотят разлучить с любимой женой, предпочел добровольно отказаться от власти и богатства и удалиться вместе с ней в изгнание.

Супруги поплыли по реке на двух судах. Некий мужчина, плывший со своей семьей вместе с Февронией, засмотрелся на княгиню. Святая жена сразу разгадала его помысел и мягко укорила: "Почерпни воду с одной и другой стороны лодки, - попросила княгиня. - Одинакова вода или одна слаще другой?" - "Одинакова", - отвечал тот. "Так и естество женское одинаково, - молвила Феврония. - Почему же ты, позабыв свою жену, о чужой помышляешь?" Обличенный смутился и покаялся в душе.

Вечером они причалили к берегу и стали устраиваться на ночлег. "Что теперь с нами будет?" - с грустью размышлял Петр, а Феврония, мудрая и добрая жена, ласково утешала его: "Не скорби, княже, милостивый Бог, Творец и Заступник всех, не оставит нас в беде!" В это время повар принялся готовить ужин и, чтобы повесить котлы, срубил два маленьких деревца. Когда окончилась трапеза, княгиня благословила эти обрубочки словами: "Да будут они утром большими деревьями". Так и случилось. Этим чудом она хотела укрепить супруга, провидя их судьбу. Ведь коли "для дерева есть надежда, что оно, если и будет срублено, снова оживет" (Иов. 14:7), то человек, надеющийся и уповающий на Господа, будет иметь благословение и в этой жизни, и в будущей.

Не успели они проснуться, приехали послы из Мурома, умоляя Петра вернуться на княжение. Бояре поссорились из-за власти, пролили кровь и теперь снова искали мира и спокойствия. Блж. Петр и Феврония со смирением возвратились в свой город и правили долго и счастливо, творя милостыню с молитвой в сердце.

В Муроме правление князя Петра было правдолюбивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа, всех любили, но не любили ни гордости, ни неправедной корысти; покоили странников, облегчали участь несчастных, чтили иноческий и священнический чин, ограждая его от нужд.

Когда пришла старость, они приняли монашество с именами Давид и Евфросиния и умолили Бога, чтобы умереть им в одно время. Похоронить себя завещали вместе в специально приготовленном гробу с тонкой перегородкой посередине.

Они скончались в один день и час, каждый в своей келье. Люди сочли нечестивым хоронить в одном гробу монахов и посмели нарушить волю усопших. Дважды их тела разносили по разным храмам, но дважды они чудесным образом оказывались рядом. Так и похоронили святых супругов вместе около соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы, и всякий верующий обретал здесь щедрое исцеление.

"Пронеся любовь друг к другу через всю жизнь, они договорились умереть в один день и час. Когда Петр почувствовал, что умирает, он послал послушника в соседний монастырь к жене. В это время Феврония золотым шитьем вышивала воздух (покрывало чаши для причастия). "Пусть подождет, мне надо закончить…", - просила передать Феврония. Через некоторое время опять прибежал послушник с сообщением, что умирает ее супруг. И опять просила Феврония его подождать… И когда в третий раз посыльный сказал, что князь отходит, Феврония сделала последний стежок, воткнула иголку в шитье и "затихла навеки". Положили их в гробы для отпевания, а утром обнаружили тела в общем гробу, который супруги перед смертью завещали сделать. Тела переложили в разные гробы согласно монашеским канонам, но Петр и Феврония снова оказались вместе. Так происходило три раза. Похоронили супругов вместе".

Преподобные Петр и Феврония Муромские. Икона с житием. Икона, 1618 г. Из собора Рождества Богородицы г. Мурома

На Московском соборе 1547 г. положено было местно прославить их. Впоследствии (вероятно с 1552 г.) это празднование стало повсеместным.

Сегодня честные мощи святых покоятся в Свято-Троицком Новодевичьем монастыре в Муроме и совершают во славу Божию чудеса тем, кто с верой обращается к ним. В жизни своей они были образцом христианского супружества, готовые на все лишения для евангельской заповеди о нерушимом союзе. И ныне они молитвами своими низводят небесное благословение на вступающих в брак.