Приход = община? Иначе получится две партии внутри прихода? «Ну что, София, ждем ребеночка?!».

10.12.2014

Почему от храма к храму разнятся не только продолжительность богослужений, но и требования к тем, кто готовится к причастию? Кто несет ответственность за приход и по какому принципу он может формироваться? Почему общине опасно замыкаться на самой себе и что должен увидеть на приходе человек, чтобы захотеть там остаться? Своими мыслями об этом поделился в рамках «Илиинской гостиной» протоиерей Максим Козлов, первый заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви, настоятель Патриаршего подворья - храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной в Москве.

Человек человеку – кто?

На приходе, по идее, мы должны жить так, чтобы не быть друг другу бревнами, которые несутся в одном потоке, в одном направлении, но при этом сталкиваются только по факту, что на каком-то повороте нас друг на друга снесло потоком. Сознательно не говорю о жертвенной любви, героическом стеснении себя ради другого человека, которое бы означало, что я настолько вовлечен, что могу отложить полностью свои дела, попечения, семейные, профессиональные заботы. Но при этом все же необходимо, чтобы люди не были друг другу чужими, чтобы, приходя в храм, они в какой-то части друг друга знали и при необходимости могли поддержать, чтобы между ними осуществлялась, ну хотя бы в каком-то смысле, то, о чем говорит Спаситель: «По тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13. 39). Потому что если этого не будет, то какой тогда это приход? Получится просто некое собрание людей, которые сошлись, постояли рядом друг с другом и разошлись.

Если говорить о каких-то главных задачах прихода, другого главного я никогда не мог придумать, честно говоря. Начнем с первой части − с евхаристической и богослужебной жизни прихода. Здесь, мне кажется, в сегодняшней нашей жизни возникает целый ряд важных вопросов – важных как на уровне отдельного прихода, так и на уровне коммуникаций, связей в целом между храмами, общинами города Москвы.

Сколько длится всенощная?

Что я имею в виду? Скажем, прежде всего, о богослужении − сначала хорошее, а потом проблемное. Итак, наше приходское богослужение мы, конечно же, не осуществляем и не можем осуществлять по букве Типикона – богослужебного устава. Это все прекрасно понимают: мы не можем иметь всенощное бдение, кроме специальных литургических экспериментов, которое бы продолжалось всю ночь в воскресный день. Мы не можем читать междочасие, святоотеческие чтения, полагающиеся по уставу, и так далее. Фактически в Москве сложилась некая традиция, каким образом сокращается приходское богослужение, однако это нигде не прописано, поэтому в одном месте совершается так, в другом месте – по-иному, что само по себе неплохо: вариации могут существовать, люди разные, и это нормально. А с другой стороны, а как широки должны быть границы этих вариаций?

Вот сколько может продолжаться воскресное всенощное бдение регулярным образом − от полутора до пяти с половиной часов? Я знаю, по крайней мере, два московских храма, в одном из которых всенощная может продолжаться полтора часа, а в другом, где, правда, служат по единоверческой традиции, всенощное бдение в совокупности продолжается пять – пять с половиной часов.

Поместный Собор 1917−1918 гг. работал над созданием некоторого устава приходского богослужения, где могло быть обозначено, что в первую очередь может быть сокращено, что − во вторую, а что не может быть сокращено никогда. Наверное, было бы очень хорошо, если бы в приходской жизни Москвы мы могли достичь не то что бы полного единообразия, повторю, но каких-то понятных критериев, которые могли бы применяться настоятелями во всех храмах. Чтобы, куда бы мы с вами ни пришли, это было узнаваемое, ожидаемое богослужение.

На каждом приходе – свои законы?

Второй вопрос, связанный с богослужением − мне кажется, он очень важен сейчас − это вопрос евхаристической дисциплины, вопрос о том, каким образом мы готовимся к Таинству Причастия. Здесь тоже существуют самые разные практики.

Изредка мы можем встретиться с практиками, которые отсылают нас чуть ли не к синодальной эпохе, когда для мирян (я не встречал такое для духовенства), непременно предлагается достаточно продолжительное многодневное говение, даже если это семья, отягощенная детьми; также требуется посещение вечернего богослужения накануне, еще какие-то соответствующие дисциплинарные требования. А можно встретиться с практикой, где ничего особенного не требуется: пришел человек − и ладно, его и не спросят.

Проблема возникает в том, что если человек оказывается в другом храме (например, хотел причаститься рядом с местом работы и пошел не в свой обычный приход), а ему говорят там: «Знаете, мало ли, что там вас на другом приходе благословили. Если вы хотели у нас причащаться, то должны были сделать то-то, то-то и то-то…» Возникает многообразие требований.

Например, недалеко от дома, где я живу, есть храм. Туда пошли мои друзья пошли с детьми, еще грудными. Маму спросил священник перед Чашей: «А ребенок сегодня ел?» − «Ел. А как он мог не есть?» − «Ну, тогда, мамаша, вы идите. Чего, собственно, вы с вашим ребенком пришли в таком случае?»

Было бы очень желательно, если бы все мы имели понятные критерии: что можно потребовать от человека, что должно иметь место, а чего быть не может никогда. И нужно, чтобы эти правила каким-то образом стали единообразны для всех приходов, чтобы было понятно, выше чего не следует требовать от прихожанина − можно в иных случаях призвать его к большему, но нельзя потребовать.

«Обещайте вырастить ребенка святым…»

Сейчас возникает еще один интересный феномен, связанный с последним совсем временем. Имеется справедливое указание священноначалия о том, что крещение должно проходить более ответственно, что родители и восприемники заранее должны соответствующим образом готовиться к крещению. Все это правильно.

При этом могут быть разные варианты ситуаций. Прежде всего, не до конца ясно, что должна означать подготовка со стороны родителей и восприемников – написано, что она должна включать в себя минимум две встречи, беседы. А что значит две встречи, две беседы? Где-то под этим предполагается, что один раз просто встретились, а второй раз − перед крещением, а где-то это может быть развернутый цикл лекций на протяжении полугода, которые предполагают посещение и сдачу зачета, знание Символа веры и основ катехизиса. Тоже хорошо было бы, чтобы готовящиеся к крещению люди четко представляли, что от них могут потребовать.

Делюсь особенным опытом в этом смысле из новейшей практики. Недавно я выдал справку одному своему прихожанину, который готовился стать крестным в другом московском храме. Это ответственный церковный молодой человек, уже отец семейства, родитель двоих детей.. Все было хорошо до того момента, пока священник, совершавший Таинство перед купелью, незадолго перед самим омовением в крещальной купели спросил его: «А вы обещаете воспитать ребенка святым?» И тот − прямой человек, воспитанный в честности перед Богом, − сказал: «Нет. Вот этого не могу обещать. Содействовать родителям, укреплять возрастающего человека в вере, благочестии и чистоте − могу, а обещать вырастить его святым – не могу». − «Ну, тогда отойдите, вы не будете участвовать в качестве крестного».

Можно такое потребовать от человека или нет? Желательно, чтобы и родители, и восприемники знали обязательства, которые они на себя берут, чтобы эти обязательства каким-то образом были прописаны. Да, если в итоге всей духовной семьей − родители, дети, восприемники – они достигнут святости, Господь будет радоваться на небесах, и мы все о них порадуемся, но, все-таки, мне представляется, это примерно то же, как если бы мы, приезжая в семинарию, требовали: «Вот вы, администрация, обязуетесь выпустить в этом году пять отцов Иоаннов Кронштадтских? Если не обязуетесь, то вы такого рода семинария, которую закрывать пора. Чем вы тут занимаетесь?»

Дамы и джентльмены, достойные во всех отношениях
или Как не стать междусобойчиком

Есть и другие аспекты межприходских коммуникаций. Я специально о них говорю, потому что считаю, что мы должны быть разомкнуты друг на друга. Одна из естественно возникающих проблем приходской жизни – то, что тот или иной приход (в силу того, что в каждом складывается не то что особенная, но своя традиция, что само по себе хорошо) не всегда просто общаетсяс другим приходом. Нам не всегда просто бывает найти продуктивные темы и общие дела, когда мы можем общаться не надуманно – «ну, давайте устроим мероприятие в благочинии, чтобы все приходы были задействованы».

Но понятно, что это нужно: приход, с одной стороны, должен вырастать как община, как бы внутри себя созревать, с другой стороны, мы знаем и об опасности такого развития ситуации, когда появляется ощущение, что этим людям хорошо только между собой. Еще во время служения в Татьянинском храме, который по определению особенным храмом − все же он открыт при Московском университете и там по самому факту нахождения в стенах университета собиралась по преимуществу определенная социальная категория людей, − я всеми силами добивался того, чтобы не возникло ощущения этакого элитарного междусобойчика. Бывают такие, как у Гоголя сказано, дамы просто приятные и приятные во всех отношениях, равно и джентльмены достойные и достойные во всех отношениях, которые готовы внутрь себя принять только людей, подпадающих под их понимание, что такое приличный, хороший, современный православный христианин. Но мы должны быть готовы принять всех, которые душой потянулись к ограде церковной, ко Христу потянулись, и не оттолкнуть тех, которые на нас не похожи.

В том, наверное, и состоит часть подлинной христианской любви, о которой нам говорит Спаситель (см. Мф. 5. 43−45). Нетрудно любить тех, которых мы естественно любим, а надо полюбить и других − может быть, без героизма, если не тех, кто нас воспринимает как врагов, проклинает и прочее, то хотя бы тех, кто не вызывает у нас естественной симпатии. Кто громко разговаривает, не имеет хороших манер, не понимает, что главное в богослужении на сегодня, но при этом к Церкви, ко Христу потянулся − пусть хоть на каком-то уровне, пусть это нам кажется обрядоверием или еще чем-то.

Надо дать им дорогу, чтоб те люди, которые сейчас могут войти в ограду Церкви, вошли в нее, не встретив с нашей стороны препятствий.

Без исповеди нет причастия?

Еще один важный, как мне кажется, аспект всегдашней, в том числе и современной церковной жизни – он, как и другие темы, которые я сегодня затронул, так или иначе звучат в Межсоборном присутствии − это вопрос исповеди и ее связи с Таинством причастия.

Дело в том, что мы сейчас находимся в очень необычном хронологическом промежутке церковной истории по отношению к Таинствам исповеди и причастия. Наверное, все вы представляете, в общем, что в Древней Церкви исповедь, если была, то была публичной. Потом, когда стала развиваться индивидуальная исповедь, не всегда связанная с исповедью священнику, потому что могло иметь место душепопечение у монаха, который не имел священного сана, это была не исповедь как таинство, а некое духовное наставление, окормление. Она у мирян, за пределами монастырей, она не была слишком частой, не была так связана непременно с тем, что за каждым актом исповеди следует причастие.

Соединение исповеди и причастия в качестве обязательного союза этих двух Таинств произошло в те века, когда по факту церковной истории миряне стали причащаться достаточно редко, как это было, скажем, в нашей Церкви в синодальную эпоху. Об этой практике можно узнать из источников церковных и даже русской литературы − вспомним эпизод из романа Л.Н. Толстого «Война и мир», где говорится об исповеди Наташи Ростовой. Или другой, более церковный пример − «Лето Господне» Ивана Шмелева. Люди чаще всего причащались раз в году, в большинстве своем Великим постом, а наиболее благочестивые – несколько чаще. Кто читал «Лето Господне», помните, там есть персонаж Горкин − дядюшка маленького Сережи, который дан как образец народного благочестия. Он причащался так часто, как почти никто в той еще вполне традиционной среде, − в четыре многодневных поста и в день своего Ангела. Это было очень часто, почти необычно часто; это был человек такой сугубой церковности.

Понятно, что если причащаться в четыре многодневных поста, то, конечно же, соединение исповеди и причастия естественно происходит в жизни человека, − ну как подойти к Чаше, если ты прожил несколько месяцев без исповеди?

Но когда уже, собственно, в советское время во многих храмах установилась практика достаточно частого причащения мирян − один-два раза в месяц, а в какие-то периоды церковного года и того чаще, например, Великим постом, в Страстную седмицу, в Светлую седмицу и другие значимые праздники − возник вопрос: если я причащаюсь сегодня в воскресенье и завтра на такой-то праздник, а потом еще через несколько дней, что я могу сказать, подойдя к Кресту и Евангелию, кроме того, что я вообще грешен и осознаю свою принципиальную греховность перед Богом? Но ведь исповедь как Таинство − это не просто осознание своей греховности перед Богом, но и конкретное исповедание, именование того, что есть у меня на душе и у меня на совести. И получается так, что частое соединение исповеди с причастием у благочестивых людей, которое является совершенно новой практикой в истории Церкви, порождает определенного рода проблемы.

Эти проблемы связаны с тем, что человек периодически должен говорить то, что полагается говорить, − я пришел к исповеди, я же знаю, мне нужно сказать, что я неправильно вел себя перед причастием или слишком разговелся, или смотрел телевизор, не был выдержан со своими близкими. Это всегда можно сказать, это такие «неопасные грехи» − с точки зрения произнесения неопасные. И возникает некая, по сути дела, профанация, потому что покаяние должно быть действительным самоосуждением и побуждением к исправлению. Но если я знаю, что не брошу смотреть телевизор, к примеру, что те или иные новостные программы или сериал останутся частью моей жизни, то какой смысл об этом говорить?

Тут возможны разные подходы, которые, наверное, тоже очень важно определить. Есть практика, которая имеет место быть в ряде Поместных грекоговорящих Церквей. Человек исповедуется у своего духовника (мы говорим сейчас о благочестивых людях, сознательно церковных) и получает благословение на причащение в течение какого-то периода после этой подробной ответственной исповеди, но если он не совершает тяжких смертных грехов или просто чего-то, чем совесть его серьезно тяготится перед тем, как подойти к Чаше. В этом есть и плюсы, и минусы. Плюс − для человека ответственного и благочестивого, минус тоже очевидно виден в греческих храмах: многие люди вообще забывают, что надо исповедоваться. Причащаются часто, а исповедь откладывают на раз в году когда-нибудь: «Ну, конечно, это полагается, но ведь можно же пойти и просто так».

Механически на нашу действительность эта практика не переносима, тем более с тем разрывом, который был, в отличие от Греции, у нас в стране и с массовым притоком людей, которые недавно пришли или только-только приходят в Церковь. Для них это могло оказаться неким легким путем, которым можно было бы пойти: причащаться с редкой исповедью, не связанной непосредственно с причащением.

Какие могут быть подходы? Я могу сказать про конкретный приход − храм, в котором я служу. Например, поисповедовав во время Входа Господня в Иерусалим, в Чистый четверг или несколько до того, мы, духовенство храма, благословляем людей, о церковности, ответственности, серьезности которых хорошо знаем, причащаться на протяжении Страстной седмицы, если с ними ничего такого не произойдет. Но речь идет о людях, которых священник знает, людях, которые живут храмом и богослужениями.

Наверное, могут быть и какие-то другие походы, но в любом случае нужно нам определяться, что может иметь место, а что − нет. Нужно опять-таки знать, как в таких случаях поступать с человеком, если, например, он по факту работы оказывается не в своем приходе, где его все знают хорошо, а в чужом, имея благословение от конкретного священника на возможность принятия Святых Христовых Таин.

Исповедь − не прикладной инструмент воспитания

Есть вопрос и по исповеди детей. Опыт общения с детьми меня привел к глубокому убеждению, что, во-первых, на сегодня семь лет не есть непременная граница, с которой ребенок может начать исповедоваться. Есть редкие адаманты среди детей − это будущие преподобные Сергии, которые в четыре-пять лет реально способны к тому, чтобы осознать свой грех и принести покаяние перед Богом. Я несколько таких детишек за свою жизнь встречал, по пальцам можно посчитать, сколько, но большинство и в семь лет не имеют сегодня нравственного сознания, которое бы делало исповедь исповедью.

Почему, собственно, семь лет нужно считать вот такой границей? Когда-то сложился этот возраст, но ведь люди меняются, дети меняются. Сейчас зачастую физическое, даже отчасти интеллектуальное развитие у них очень сильно опережает развитие нравственное. И получается, что дети, в особенности при современной практике, когда они должны тоже подойти на исповедь всякие раз перед тем, как идти причащаться, приходят со своими списками − вот такие каракульки, написанные еще хорошо если их рукой, а то иногда и ровным маминым почерком − о том, в чем грехи этого ребенка состоят. И ведь священник часто знает, что после, особенно если случилось что-то-особенное, ребенок будет спрошен: «А ты сказал батюшке об этом? Вот то, что ты так-то со мной себя вел, ты сказал отцу Аменподисту? А что тебе ответил отец Аменподист, когда ты ему это сказал? Вот видишь!»

Глубоко убежден, что использование исповеди в качестве прикладного инструмента воспитания ни в коем случае не должно иметь места, потому что нет лучшего способа разрушить искренность ребенка при Таинстве покаяния, чем вот этот обратный отчет по отношению к родителям. Допустим, это не всегда имеет место. Но само по себе зачитывание по бумажке «плохо учился и не готовился к урокам, слишком много играл в айфон, ленился помогать маме, ссорился с родителями, обижал младших братьев и сестер» − это вылетает списком спокойно и, конечно, видишь «глубочайшее сокрушение» в глазах отрока или отроковицы, которые об этом говорят. Понятно, что надо бы священнику вывести ребенка из этого состояния, но это хорошо, если небольшой приход относительно. А если там еще стоит сто человек, и нужно успеть каким-то образом поговорить со всеми?

Не всякий такой златоуст и такой педагог детский, чтобы в этот момент пробить уже сформировавшийся панцирь. А отрок уже знает, что батюшке понравится, знает, как сказать, чтобы ему потом ответили: «Ну, все, Бог тебя простит. Ничего, Ванечка, причащайся, хороший мальчик. Ты этого не делай, молитовки не забывай читать. Ты с мамой помирись, к ней подойди перед тем, как пойдешь причащаться. И иди с миром». А там еще пятнадцать Ванечек и тридцать пять Манечек стоит в этот момент. Убежден, что в случае детей такая практика опасна еще больше, чем при исповеди взрослых. Нужно все делать, чтобы каждая исповедь ребенка была именно исповедью, а не получением пропуска к тому, чтобы подойти к Чаше.

Психологически ребенок как менее лицемерный, чем взрослый, не способен всякий раз действительно каяться на исповеди. Может быть, неплохо поговорить со священником, получить разрешение на Причастие, чтобы связь этих двух Таинств сохранялась во время или лучше вне богослужения по возможности, но только не будем детей учить профанировать то, что не должно быть профанировано. Ведь это Таинство − самое главное в церковной жизни, и всеми силами, мне кажется, нужно избегать того, чтобы исповедь хотя бы в каком-то смысле становилась формой, которую нужно исполнить, а не сутью, которой мы должны жить. По отношению к детской душе это особенно важно.

Кто отвечает за приход?

Еще один почти последний аспект, о котором мне бы хотелось сказать. А каким образом сегодня миряне несут ответственность за свой приход? Да, у нас есть некий устав − устав как прихода, как Патриаршего или архиерейского подворья, где все прописано; на приходе есть учредители, приходское собрание, которое формируется, чтобы открыть приход, если это новый храм, или восполняет его, если храм старый. Но, по правде, кроме каких-то людей, которые в приходе работают, члены приходского собрания каким-то образом за что-то отвечают? Что они вообще осознают, кроме того, что сделали благое дело, когда-то войдя в эту условную двадцатку, дабы юридическое лицо прихода учредить? А потом что?

Да, искренний человек стремится как-то участвовать в приходской жизни, но не очень понятно, какая регулярная ответственность может быть на него возложена. Я об этом много думал, смотрел, как это бывает в разных Православных Церквах. Ясно, что в городах невозможно сейчас учредить общину по географическому принципу. Если сельской местности это как-то понятно: вот один храм в селе, вот деревни, приписные к нему, − чего тут придумаешь? И ясно, что нужно, наоборот, дать ответственность священнику за эти приписные деревни. Хотя и тут речь идет в основном об обязательстве священника их окормлять, а не столько о сознании людей, что они к этому приходу принадлежат.

В городе мы собираемся очень часто не по географическому принципу. Кто-то ходит в храм действительно потому, что он ближайший, хотя ближайших может быть пять, и мы в таком случае выбираем конкретный по каким-то иным критериям. Мы ездим к конкретному священнику, потому что ощущаем духовную пользу от общения с ним как с человеком, у которого исповедуемся и который не бессмысленное, а иной раз душеполезное нам может сказать во время исповеди или другого общения. Мы ездим в тот или иной храм, потому что здесь благочинно совершается богослужение, для нас близко, чтобы оно совершалось с таким пением, с таким чтением, с такой продолжительностью. В конце концов, мы ездим в конкретный храм иной раз по состоянию здоровья, потому что можно дышать, а в другом тесно, нельзя вздохнуть, кислород весь используют люди стоящие. А в тот храм я еду, потому что у него такой притвор, что можно с детьми находиться на богослужении, к примеру − мне все нравится, но у меня двое маленьких детей, я в этом храме не могу находиться. То есть географический принцип здесь как бы не действует, и в городах вряд ли он когда-либо будет действовать.

Но как сформировать приход? Мне думается, возможным путем развития − необязательно для этого нужны общецерковные документы − может стать добровольное принятие со стороны части прихожан чего-то, что на сухом официальном языке можно назвать ответственным членством в приходе. В этом случае человек отчетливо берет на себя определенные обязательства и в ответ получает права.

Это не обязательно финансовые обязательства − решительно неправильно было бы свести дело к тому, что кто может дать больше денег, тот может иметь больше и влияние на решение приходских дел. Ясно, что это какой-то нехристианский был бы принцип. Но один может пожертвовать финансово, другой может на регулярной основе участвовать своими трудами разного рода − это может быть что-то совсем простое, вроде уборки территории вокруг храма, или же человек, будучи профессионалом какой-то области, предложит свои умения на благо прихода. Например, один за условную плату занимается репетиторством для детей прихожан, помогает детям подтянуться в школе, другой, скажем, оказывает юридические услуги, делает еще что-то. И вот такие люди, которые берут на себя регулярные обязательства и их выполняют, могли бы, на мой взгляд, составить организационный костяк прихода, который и сам нес бы определенную ответственность, но также имел бы право получать отчет некоторый со стороны настоятеля, руководства о том, что, собственно, планируется на приходе сделать, как принципиальным образом распределяются средства. Они имели бы голос при решении того, на какой стороне приходской жизни следовало бы сделать акцент в следующем году, могли бы сказать: «Понятно, что невозможно развивать все направления, скажем, молодежное, социальное и еще что-то, но вот у нас много молодежи, и мы на этом сконцентрируемся».

Что-то нужно делать, потому что, по моим ощущениям, сегодня существует определенная аморфность. Но люди хотят быть вовлеченными в приходскую жизнь. Ясно, что все не могут стать алтарниками, преподавателями воскресной школы и убирать храм, в конце концов, особенно если идет речь о сколько-нибудь большом приходе.

Внутренняя жизнь и внешняя миссия

Закончу тем, с чего начал. Глубоко убежден, что основой жизни Церкви сейчас − может и во всякое время, но в наше время точно − является именно приход. Все иные институты церковные постольку и настолько будут жизнеспособны и деятельны, насколько они будут связаны с приходской жизнью и из нее будут естественно вырастать.

Более того, убежден, что именно приход является самым действенным, если не единственно главным способом церковной миссии в окружающем мире. Это не просто повесили объявление и пригласили людей на праздник − хотя такое должно иметь место − а некое ощущение, которое человек может получить, что вот здесь − иная жизнь, что эти люди общаются друг с другом и относятся друг к другу не так, как мои коллеги на работе или люди в автобусе. Если соприкосновение с этим иным на приходе будет происходить, то люди туда, естественно, будут тянуться. Они будут собираться самыми разными путями − от сарафанного радио, случайного захождения в храм, до какого-то действительно соприкосновения с этим приходом через какое-то внешнее мероприятие, но только если увидят это иное. Ведь можно сделать что угодно, развить на конкретном приходе самые разные отделы − социальные, молодежные, катехизаторские, миссионерские, организовать множеств концертов, все обклеить афишами, но если при этом самого главного человек не увидит, то ничего все равно не получится.

Приход, приходская община… К сожалению, для многих наших современников за этими словами не стоит практически ничего, поскольку они просто-напросто не знают, что это такое. Тому главным образом две причины. Во-первых, немало людей приходят в храм лишь по некой «нужде». Удовлетворив ее — помолившись перед той или иной иконой, поставив свечи, в лучшем случае — отстояв службу, исповедовавшись и причастившись,— они уходят из храма до той поры, пока «нужда» вновь не приведет их сюда. Во-вторых, далеко не в каждом храме складывается то, что может быть названо общиной не по какому-то формальному признаку, а по сути: не в каждом храме наличествует эта самая общность приходящих в него людей, их общая жизнь. Между тем отношение к храму только как к месту «удовлетворения религиозных потребностей» — вещь совершенно недопустимая, это болезнь, которая нуждается в излечении. Церковь изначально — именно община верующих, в которой все знают не только один другого, но и нужды, и обстоятельства друг друга, это одно Тело не только в мистическом, но и в самом что ни на есть реальном плане. Иначе как могут исполниться на нас, христианах, слова Спасителя: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35)? А если не исполнятся, то и Он — как узнает в нас Своих учеников? Что такое приходская община, как созидается она, как становится человек ее частью, ее полноправным участником — на эти вопросы мы постарались ответить в новом номере нашего журнала.

Протоиерей Алексий Земцов, благочинный Вольского округа, настоятель Свято-Троицкого собора, г. Вольск:

— Настоящий приход подобен живому организму, у него — своя жизнь, которая идет по своим законам. Главное, ради чего он создается,— это молитвенное общение и совместный труд. Потому зарегистрировать «религиозную организацию» в министерстве юстиции и сказать, что организован еще один приход,— не совсем верно. Развитие прихода, его возрастание во многом зависит от духовенства, от личного примера настоятеля. Особенно это значимо для сельских приходов, где людей не очень много и все друг с другом знакомы.

Мне бы хотелось вспомнить один небольшой, но очень дружный приход во имя великомученика Димитрия Солунского в селе Тепловка Новобурасского района. Прихожане собственноручно, без участия наемных рабочих перестроили бывшую церковную сторожку, превратив ее в маленький, но очень уютный храм.

Их желание иметь церковь в селе было так велико, что они чуть ли не каждую неделю на протяжении всего времени строительства проходили по селу с кружкой для пожертвований. Реакция односельчан была неоднозначна: кто-то помогал, кто-то устранялся, но тем не менее церковь вскоре была готова к первому богослужению.

На первой Божественной литургии было видно, насколько совместная молитва и труд сплотили людей — стены храма стали для них родными, они стали единой семьей, в которой и радость, и горе переживают вместе, в трудную минуту готовы прийти на помощь не только ближним, но и дальним.

Елена Романова, регент храма во имя святого равноапостольного великого князя Владимира, г. Саратов:

— Приход создается любовью. В церковь мы идем для того, чтобы отбросить все свое мирское и начать испытывать чувство любви. Важно помнить, что другие приходят в храм ради этого же, и поэтому нужно входить в храм с улыбкой. Надо больше улыбаться, надо здороваться, и тогда постепенно все приложится: узнаем имена, начнем общаться. Не каждому человеку легко спросить другого: «Как вас зовут?», но всегда ведь есть кто-то, кто посмелее, кто более открыт, кому легче начать общение. Кто чувствует, что может, тот и должен первым подходить, первым спрашивать. На самом деле таких людей всегда достаточно, и они могут собрать вокруг себя других, согреть их своим теплом — чтоб стало легко и просто. Если видишь, что человек чего-то боится, зажат, напряжен — значит, надо просто подойти и начать с ним разговаривать. А еще очень важно приветливо здороваться, если встретишь человека, знакомого по храму, на улице или где-то в другом месте. Тогда все будут как родные. Может быть, не сразу. Но постепенно, с улыбкой, с любовью — все получится.

Сергей Небалуев, доцент механико-математического факультета Саратовского государственного университета, староста прихода храма во имя Царственных страстотерпцев, г. Саратов:

— В созидании прихода есть как бы две составляющие: одна — надчеловеческая, иначе говоря, литургическая, а другая — человеческая, психологическая, практическая, так ее можно назвать.

Люди, которые молятся за одной Литургией, причащаются из одной Чаши, уже незримо объединены, осознают они это или нет. Но для того, чтобы они поняли это, почувствовали, узнали, наконец, друг друга — нужны общие, объединяющие дела. Ведь людям действительно трудно познакомиться, если нет повода. Когда есть дело — будь то уборка храма, подготовка к празднику или помощь нуждающимся — обязательно сложится какая-то инициативная группа, и она будет втягивать других. Но центральная фигура в храме — это, конечно, настоятель. Как правило, это единственный человек, который знает всех. Если он отзывчив и сердечен, он знает беды и нужды прихожан. Знает, кто, кому и чем может помочь. И еще одна важная фигура — женщина, которая трудится на свечном ящике, иначе говоря, в церковной лавке. Она тоже, как правило, знает всех, и от ее отношения к людям зависит в храме очень многое.

Однако если бы над всем этим не было той самой надчеловеческой составляющей — приход превратился бы в клуб по интересам.

Следует помнить: Бог объединяет людей, а бес и грех разъединяют. Поэтому Церковь должна быть объединяющей силой. И это должно чувствоваться на каждом приходе.

Священник Александр Домовитов, настоятель храма во имя святителя Луки, исповедника Крымского, на территории 3-й Клинической больницы, г. Саратов:

— В создании настоящего прихода главное — не здание храма, хотя и его исключать нельзя. Главное — единение людей. Вспомним пословицу: «Церковь не в бревнах, а в ребрах». Зачем люди приходят в храм? Для самого главного — для общения со Христом. Вот это главное и должно объединять прихожан, укреплять приход.

Наш храм — новый, ему меньше года. Но приход назвать новообразованным нельзя: костяк его составляют жители близлежащих домов и люди, которые посещали раньше храм во имя преподобного Серафима Саровского. Новые люди в храме появились, конечно же, но пока их не очень много: они только-только начали вникать в церковную жизнь. «Механизм» соединения с остальными прихожанами очень простой, он действует через свечной ящик. В нашем храме есть Ирина Николаевна: она несет послушание за ящиком и помогает сориентироваться в пространстве храма всем впервые приходящим. С большим удовольствием, например, она общается с молодыми африканцами — студентами СГМУ, которые тоже приходят к нам время от времени. А скрепляет людей вместе труд бок о бок. После службы наши прихожане сами убираются в храме, поскольку видят в этом свой долг.

Как возникает приход? По воле Божией. Господь Сам избирает тех людей, которые его составляют. Наш храм освящен в честь святителя Луки, и святитель тоже собирает людей в свой храм — именно тех, которые здесь нужны, которые любят святителя Луку, испытывают к нему уважение, почитают как святого, прибегают к нему за помощью, поддержкой.

Настоящий приход похож на большую семью. Пусть он состоит из очень разных людей, с разными характерами, но цель у всех одна — спасение, богообщение. Священник должен относиться к каждому человеку как к своему родному, как к тому, кого он, священник, обязан привести ко Христу, в каждом должен любить образ и подобие Божие. Смысл семьи тот же — детей привести к Богу. Меня очень задевает слово «захожане» по отношению к людям, которые редко приходят в храм. На самом деле, человек всегда приходит в храм — к Богу. И мы не можем знать, что конкретно его привело, какая нужда или радость. Мы не можем знать, насколько осознанно человек действует. Но если он пришел — значит, это необходимо, значит, Сам Господь направил его стопы в Свой дом. Откуда нам знать — может, этот момент станет переломным для человека? Один человек прошел уже большой путь, а другой учится делать первые шажки. Он, как маленький ребенок, многого не знает — нужно ему помочь, чтобы он стал христианином и прихожанином храма не по названию, а по духу. И не один только священник призван ему помочь, а все, оказавшиеся рядом — чтоб человек вошел в приход как в семью.

Лидия Черенкова, прихожанка храма в честь Успения Божией Матери поселка Возрождение Хвалынского района:

— Приказным порядком приход создать нельзя — нужно, чтобы вместе собрались люди, которые тянутся к Богу. Души их, уставшие от суетной жизни, ищут покоя, который можно найти только в Церкви. А если храма нет? Ехать за 30 километров в церковь — это только если очень-очень нужно…

Я помню, как появился храм у нас в поселке. Приехали молодые люди, с ними священник, собрали народ, объявили: «Мы хотим открыть здесь православный храм». По-разному к этому отнеслись: кто-то скептически, кто-то — с радостью. Однако нам думалось, что строительство, если и начнется — то не скоро: согласования всякие много времени отнимут… Но получилось все не то чтобы быстро, а — стремительно. Через несколько дней, на праздник Покрова Пресвятой Богородицы, в помещении бывшего детского сада, которое было бесхозным и требовало большого ремонта, уже состоялась первая служба. Служил настоящий священник — голос громкий, ясный. Ему помогала певчая. Это было неземное блаженство! Получается, что для того, чтобы создать настоящий приход, нужно, во-первых, большое желание поработать Богу, а во-вторых, несколько единомышленников.

И вот, у нас появился храм. Мы, прихожане, видели, как старается, работает сам настоятель — отец Виталий Колпаченко, и не могли оставаться в стороне, старались помочь, чем могли — даже простой уборкой. Мыли, белили, сажали цветы — труд во благо общего дела очень сплачивает людей, роднит их. Мы доверяли нашему батюшке, верили его словам, он для нас был авторитетом во всем — и это тоже много значило для укрепления прихода. При этом он относился к нам со всей строгостью, приучал к церковной дисциплине, не любил пустословия в стенах храма, просил, чтобы не оскорбляли дом Божий болтовней, чтобы учились молитвенной сосредоточенности. У нашего священника было очень много обязанностей, однако никто не уходил из храма неутешенным. К отцу Виталию шли призывники перед отправкой в армию, жених с невестой перед свадьбой — всем надо было с ним поговорить. Если люди получают ответы на свои вопросы в храме, значит, приходу быть, он будет расти.

Семья настоятеля стала для многих примером нравственной и разумной жизни. Мы не могли не бывать в храме почти каждый день — ведь батюшка с матушкой и детьми здесь, как же нас не будет?..

Настоящий приход — это дружная семья. Настоящий приход — это когда хочется снова и снова приходить на службу, когда все одинаковы перед Богом, когда цель едина — помолиться о своем спасении.

Пенка (Параскева) Широкова, прихожанка храма во имя святителя Николая Чудотворца, г. Амстердам:

— Наш приход образовался около 35 лет назад с того, что несколько русских и голландских семейств сняли помещение для служения Литургии. Постепенно число прихожан увеличилось, тогда сняли помещение побольше, а потом купили дом, где собиралось около 250 человек. Несколько лет назад и эта церковь стала нам мала. Чудом удалось обменять ее на большую, с пристройкой от бывшего монастыря. Сейчас там собирается до 500 человек.

Среди прихожан есть те, кто постоянно проживает в Голландии, и те, кто приехал сюда на время. Наш приход — как семья. Здесь знакомятся, помогают друг другу, крестятся, венчаются, завершают свой жизненный путь. Русские приходы за границей сплоченные, и это неслучайно. Вдали от Родины люди стремятся в русскоговорящую церковь, к своим соотечественникам, к общению, потому что православный приход за границей — это частичка православной России.

Дети прихожан прислуживают священникам во время Литургии. На приходе детей очень много: в Голландии большинство семей — многодетные, и русские семьи стараются не отставать. Поэтому на нашем приходе очень весело.

Игумен Тарасий (Владимиров), настоятель храмов в честь Сретения Господня и Рождества Христова, г. Саратов:

— Приход — это не только собрание верующих вокруг литургической Чаши, но и общая жизнь, согласная со строками Евангелия. Люди чувствуют свою нужность и востребованность и от всей души участвуют в жизни прихода, точнее, живут его жизнью.

Приход возникает не на пустом месте. Сретенский храм строился там, где исторически храма никогда не было. Люди, увидев, что на освященном под храм месте начинаются работы, не оставались равнодушными и предлагали посильную помощь. Именно они и стали первыми прихожанами Сретенского храма, а впоследствии и основой общины. Труды по строительству и благоустройству храма сблизили священников и прихожан. Они все больше и больше узнавали друг о друге. Таким образом и стала образовываться наша христианская семья. Немаловажной оказалась и возможность почти домашнего общения за трапезой после богослужения, когда люди могут задать священнику любой насущный вопрос. Сегодня, когда в Сретенском храме уже совершаются богослужения, люди с еще большим энтузиазмом, видя наши труды и старания, предлагают свою помощь. При храме действует воскресная школа, которая объединяет детей и взрослых, позволяет не только изучить основы православной веры, но и развить творческие способности. Прихожане участвуют в праздничных мероприятиях, посвященных различным событиям церковного года.

В храме в честь Рождества Христова у прихожан и священников также есть возможность общаться в свободное от богослужений и работы время. При храме действуют различные кружки и мастерские для взрослых и детей. Взрослые прихожане всегда с удовольствием откликаются на нужды детей из приюта, ожогового центра, психиатрической больницы, интерната, дома престарелых. Священники нашего храма вместе с прихожанами проводят встречи и беседы с ветеранами войны и пожилыми людьми, которым порой просто нужно внимание и доброе слово. По словам апостола, вера без дел мертва (Иак. 2 , 20), и слава Богу, что эти слова находят отклик в сердцах наших прихожан.

Марина Матасова, офисный работник, прихожанка храма во имя святого равноапостольного великого князя Владимира, г. Саратов:

— Становление и развитие прихода я сравнила бы с развитием ребенка. Независимо от наших действий ребенок в определенное время учится сидеть, встает на ножки, потом идет, наконец, бежит. То же происходит и с сообществом людей, приходящих в один и тот же храм и молящихся вместе. Люди объединяются, они начинают действовать вместе, скоординированно, и это тоже совершенно естественный путь. А что может его тормозить, создавать ему препятствия? То же, что создает препятствия развитию ребенка: либо неправильное поведение окружающих его взрослых, либо какая-то болезнь, патология. Причина того, что человек не хочет, не может объединиться с другими — это его собственная болезнь. Может быть, эгоцентризм, самолюбие, обидчивость, а может быть, просто замкнутость, скованность, напряженность. Если человек входит в храм с открытым сердцем, с искренним желанием полюбить людей, которых он здесь встретит, у него не будет больших проблем, сама храмовая жизнь подскажет, куда идти, чем заняться, как войти в нее.

Кроме того, для нас очень важно видеть, как живут и трудятся наши священники. Людям, далеким от Церкви, часто кажется, что у них — «непыльная работа». Но человек, который ходит в храм постоянно, видит истинную картину этого служения — очень тяжелого и очень ответственного. Когда умирал мой дядя, я подбежала к нашему батюшке сразу после службы, он был очень занят в тот день, у него были совершенно другие планы, но, услышав мой рассказ, он сразу отложил все и поехал к умирающему. Как я после этого откажусь помочь — ему, храму, приходу?

Протоиерей Валерий Генсицкий, настоятель храма во имя святого апостола Андрея Первозванного, г. Маркс:

— Приход — это семья. И рождается как семья. Я вспоминаю свой первый приход в Новоузенске — покойный владыка Пимен в 1989 году благословил меня туда. Было очень трудно, потому что начинать приходилось с нуля: храм в Новоузенске разрушили в 1935-м, верующие старшего поколения — те, которые хранили традицию, ездили по великим праздникам в Саратов — уходили один за другим в мир иной. Владыка Пимен выделил нам какую-то сумму, мы купили дом, начали создавать приход. Но сплоченной, крепкой семьи никак не получалось, и я очень болезненно это переживал — то, что люди не знают, не понимают, как важно для христиан быть вместе. Только спустя время я понял, что людей нельзя в этом винить. Они ведь выросли без Церкви.

Со временем нам власть передала бывшую районную библиотеку в центре города — мы стали ремонтировать это здание. И это сыграло огромную роль! Мы работали все вместе — и бабушки, и молодежь, каждый видел свой вклад. И это сплотило. Все, что делается в храме, должно делаться совместно. Священник — если речь о глубинке — должен жить там, где служит. Тогда приход действительно будет семьей, а он — отцом. Если священник приезжает в село по воскресеньям и после службы спешит домой — крепкой общины не будет.

Потом я служил в Шиханах — маленький приходик, но замечательный. А теперь в Марксе… Не знаю почему, но не складывается. Не получается. Все вроде бы хорошо — храм обустраивается, купола новые ставим, колокола, Владыка нас хвалит… А вот общины, которая радела бы о приходе, нет. Самое печальное — не вижу среди прихожан людей, которые этого бы хотели. Не знаю, может быть, я в чем-то виноват, что-то неправильно делаю?.. Но в других приходах, где я служил — а я ведь уже двадцать пять лет служу — не было проблемой собрать людей на уборку храма, например,— стоило только позвать. А здесь… приходят двое-трое. Спрашиваю: «Любите свой храм?».— «Любим!» — «А кто приходил на уборку?» Четверо из ста пятидесяти. Да, в конечном итоге мы какой-то выход, каких-то людей найдем, и все сделаем, и все будет в порядке. Но вот этой радости — совместного труда, участия в жизни храма — не хватает. И я вам скажу честно, меня это очень угнетает.

Журнал «Православие и современность» № 15 (31)

Возвращаясь к «покаянной проповеди» протоиерея Владимира Головина хочу отметить одну очень важную и тревожную деталь, на которую в общем покаянном контексте не обратил внимание. Дело в том, что в конце своей речи священник проводит следующую странную смыль: «Кто вступится за Православный Болгар? » Проблема в том, что данная мысль произносится в духе такого гипотетического императива: «Кто же вступится за Истину? » или «Кто же вступится за нашу Церковь? » Прямо таки трагедия вселенского масштаба читается в слезных словах Головина - «Отступать некуда - позади… Болгар! ». И, действительно, складывается такое впечатление, что т. н. «Православный Болгар» это и есть Центр Православия, в смысле средоточие духовного присутствия Русской Православной Церкви («эпицентр цунами Святого Духа » - по словам самого Головина). Не Троице-Сергиева Лавра, не Храм Христа Спасителя, не Успенский собор в Кремле, а Православный Болгар... и ее главная духовая доминанта - сам харизматичный Головин.

Впечатляет, однако, и территориальная мощь «молитвенной» империи Головина - это и Панама и Техас и Флорида и Канада и Бали и Швейцария (по его собственным хвастливым заверениям) и «очень много людей во всем мире », «с отни тысяч молящихся вместе во всем мире ». Кстати, в связи с этим возникает чрезвычайно важный вопрос - кто дал протоиерею Владимиру Головину благословение на столь масштабную «миссионерскую деятельность» замкнутую исключительно на самом Головине и его приходе, которая затрагивает не только различные митрополии и епархии Русской Православной Церкви, но и территории (а, соответственно, и паству) иных Поместных Православных Церквей? Все мы знаем, что даже на проведение небольшого Крестного хода в провинциальном городке священник (в данном случае - настоятель прихода этого городка или благочинный района) испрашивает благословение у правящего архиерея. Деятельность же болгарского пастыря много масштабнее, нежели небольшое молитвенное шествие из одной деревни в другую и в соответствии со своими размахами она должна иметь как минимум благословение митрополита Казанского, а по-хорошему и Патриарха Московского и всея Руси. С чьего благословения протоиерей Владимир открывает «скиты», кто дал благословение на саму акцию «молитвы по соглашению»? Нигде этой информации мы не находим. Так какой же формальный канонический статус имеет т. н. «болгарская община»?

«Очень много людей, - говорит протоиерей Владимир Головин - молятся в Бо лгарской церкви », т. е. не в Русской Православной Церкви, не в Единой Святой Соборной и Апостольской, а в некоей «Бо лгарской». Интересно, что и Преосвященнейший епископ Пармен (правящий архиерей Головина.) знает, что на территории управляемой им епархии находится некая «бо лгарская церковь». Конечно, нам могут возразить (как это и делается после каждой видеобеседы), мол, пожилой священник просто оговорился. Однако все прочие сопутствующие этой «оговорке» тревожные «звоночки», а точнее сказать - громкие звонки заставляют задуматься, что если это и была оговорка, то явно «по Фрейду».

Дело в том, что протоиерей Головин в своем «покаянии», как и следовало ожидать, ни словом не обмолвился о сомнительной судьбе внушительных денежных средств, уходящих в качестве пожертвований на проект «молитва по соглашению» (а ведь этот вопрос по-сути говоря, был одним из самых животрепещущих). Зато в других своих проповедях (еще за 2016 г.) священник не стесняется говорить: «мы попы люди богатые » . И о случае (гипотетическом или реальном - в данном случае не важно), когда на его «молитвенный» проект пожертвовали «семь миллионов» протоиерей Владимир говорит как о привычном событии… Т. е. человек привык распоряжаться такими суммами. А самое главное, что есть все основания предполагать, что эти финансовые средства (пожертвования) сосредотачиваются в «руках» данной организации. И сама «молитва по соглашению» по-сути декларируется, как организация, в которую необходимо вступить за пожертвование. «Имечко надо, деточки мои, чтобы быть в связке » - говорит Головин. Частные молитвы обычных христиан, «не работают» с точки зрения «богословия» Головина, от них только ноги устают (опять же по его словам) . «Подлинные молитвы » (которые можно плюс ко всему «усилить») совершаются только в «связке», т. е. фактически в организации, в «бо лгарской церкви». И, кстати, по словам Головина по таким молитвам человеку дается все просимое. Напрасно «головинцы» пытаются настаивать на том, что, мол «батюшка не говорил такого », лгут, говорил. Т. е. налицо факт (для кого-то осознанный, для кого-то нет) противопоставления «бо лгарской общины» Православной Церкви, Московскому Патриархату. А к этому стоит прибавить, что в своих многочисленных проповедях протоиерей Владимир в достаточно ироничной форме, но подогревает антииерархичные (а по-сути антицерковные) настроения. И монахов (в том числе святых) он называл «уродами» и священников «отбросами» и бояться священноначалия ему (Головину) нечего . Недаром священники пишут в интернете, что последователи "головинской ереси", появившейся на территории Чистопольской епархии, на местах противопоставляют себя настоятелям.

Не стоит так сильно бояться того, что внимание к «общине» протоиерея Головина может создать раскол. Увы, но, фактически этот раскол уже имеет место быть (благодаря самим «головинцам», которые не восприемлют слов критики, не выносят малейшего сомнения в «благодатности» и "духоносности старца" и пастыря), уже фактически существует весьма многочисленная и влиятельная религиозная группа, которая в любой момент может достаточно жестко и веско противопоставить себя официальному Православию. Протоиерей Александр Новопашин, ссылаясь на мнение авторитетного богослова профессора А. И. Осипова, в частности свидетельсвует о том, что данная кампания («молитва по соглашению») вполне может рассматриваться, как тонкая и крайне опасная провокация против Русской Православной Церкви, с целью ее раскола.

И действительно, мы видим, что таким образом, посредством профессиональной инспирации подобной масштабной религиозной группы-связки, некие весьма влиятельные (и, возможно, внешнеполитические) силы хотят создать некое «христианское» исповедание, некую конфессию, которая чисто внешне выглядела бы, как Русская Православная Церковь, даже имела бы подобную организационную структуру, схожее богослужение и, само собой, наименование. Однако, по-сути, внутри, т. е. в аспекте духовного содержания данное «исповедание» не имело бы ничего общего с Православной верой, а являла бы собой чисто неохаризматическое, постпротестанское «исповедование» под маской благочестивой древней Церкви. И это страшная опасность.

«Покаяние» протоиерея Владимира есть самая опасная из всех его проповедей, т. к. особенностью нашей народной культуры является склонность наших людей прощать многое (а иной раз почти все) плачущему, «гонимому», но «благословляющему» гонителей «светлому человеку». Конечно же, здравый разум подскажет - гонимый не всегда прав (скажем, троцкисты в 20-е, 30-е гг. XX столетия были гонимы вовсе не за свою правоту, равно как не за правду, а за пропаганду самосожжения преследовали и старообрядцев веком ранее). Но проповедь Головина рассчитана на тех, кто «голосует сердцем», кто воспринимает мир эмоциями, а не разумом. И в этом отношении с каждым новым днем своей талантливой игрой «слезного раскаяния и всепрощения» лжепроповедник вербует в свою альтернативную церковь-связку все новых и новых несчастных. В этом отношении, чем ранее наше священноначалие обратит свое пристальное внимание на события происходящие вокруг «православного Болгара» тем с меньшими потерями (обращаю свое внимание - людскими потерями) сможет выйти наша Церковь из уже сотрясающего Ее раскола!

диакон Артемий Сильвестров,
руководитель Православного молодежного миссионерского центра

Сравните эту позицию Головина со словами Иисуса Христа: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно » (Мф. 6: 6)

В Русской Православной Церкви, с самого начала ее истории, когда она еще составляла митрополию Константинопольского Патриархата, ввиду обширности ее епархий, существовали приходы. Внутреннее устройство приходов, их связь с епархиальным архиереем мало чем отличались от византийских. Однако из-за многочисленности приходов в каждой епархии епархиальному архиерею почти невозможно было хорошо знать всех клириков епархии, поэтому в Русской Церкви, как и в христианскую древность, миряне оказывали значительно большее влияние на доставление приходских священников, чем в Византии. Обычно на вакантное церковное место кандидат либо избирался прихожанами, либо назначался князем или боярином, если храм находился на земле вотчинника; после этого ставленник отправлялся в епархиальный город к архиерею рукополагаться. Окончательное же решение при поставлении клирика принадлежало епископу, но на практике в большинстве случаев архиерей доверял мнению прихожан.

Приходы в синодальную эпоху.

В синодальную эпоху положение радикальным образом меняется. Значение выборного начала при замещении вакантных церковных мест постоянно снижалось на протяжении XVIII столетия, и концу века практически сошло на нет, было сведено к выяснению мнения «лучших прихожан» о нравственных качествах ставленника, его добропорядочности. Выбор же ставленника, чаще всего из числа выпускников духовных школ, принадлежал самому епископу.

В XIX веке устройство приходов было урегулировано Уставом Духовных Консисторий, изданным в 1841 году (переиздан с дополнениями и изменениями в 1883 г.), а также такими документами, как Инструкция благочинным церквей, в редакции митрополита Платона, исправленной Синодом в 1857 г; Инструкция церковным старостам 1888 г., переизданная в 1890 г; Инструкция настоятелям церквей, утвержденная Синодом в 1901 г.; и рядом отдельных Указов Синода.

Согласно этим законоположениям, учреждение и закрытие приходов являлось в Россия прерогативой Святейшего Синода, но право установления границ между приходами предоставлялось епархиальному архиерею. Приходской притч обязан был вести списки наличных прихожан. В приходах велись метрические книги, в которые вносились записи о рождении, бракосочетании и смерти прихожан. За исключением случаев крайней необходимости, каждый прихожанин обязан был обращаться за совершением треб к своему приходскому священнику.

По определению, содержащемуся в Консисторском Уставе, приход состоит под пастырским руководством приходского священника, настоятеля и главы прихода, которого назначает и поставляет епархиальный архиерей, являющийся представителем епископской власти в границах прихода. Полномочия священника по управлению приходом изложены в ставленнической грамоте. Прочтение этой грамоты благочинным в собрании прихожан рассматривалось как акт введения новопоставленного священника в отправление его служения.

Богослужение священник совершает на престоле или антиминсе, освященном архиереем; проповедь слова Божия он ведет под цензурой местного благочинного или особо назначенного цензора. В случаях возникновения недоразумений священник для их разрешения обращался к архиерею (прежде всего в случаях присоединения к Православию раскольников и инославных или иноверцев, а также заключения браков между православными и инославными, наложения епитимий). В отчете епископу приходской священник должен был представить сведения об исповедниках и причастниках, особо указывая тех лиц, которые и после увещевания не исполняли своего долга исповеди и Причастия в течение 2-х или 3-х лет.

Перемещение священников с прихода на приход допускалось лишь при весьма уважительных обстоятельствах, а без согласия самого священника - в исключительных случаях. Совершение треб в чужих приходах без ведома приходского пастыря возможно было лишь в крайних случаях (например, крещение немощного младенца, которому угрожает смерть, или причастие тяжело больного). Совершивший требу в чужом приходе делал записи об этом в своих метрических книгах и передавал сведения о требе пастырю того прихода, где она была отправлена. В чужом приходе священник мог совершать требу лишь по распоряжению епископа или по просьбе местного настоятеля (в случае его болезни или отсутствия).

Помощниками приходского священника являлись диакон и низшие клирики. По штатам 1885 г. во всех епархиях, кроме западных и закарпатских, в приходах с менее чем 700 душами мужского пола состояли священник и псаломщик. Если при приходской церкви состояло два или три пресвитера, то в притч (его составляют все клирики прихода) входило столько же диаконов и псаломщиков.

Неотъемлемую принадлежность прихода составляет приходской храм. В случае его разрушения или ветшания благочинный обязан был внушить прихожанам, чтобы они немедленно приступили к строительству нового храма. Храмы строились на местные средства, но в случае нужды они могли быть построены и на средства из государственной казны или из казны Синода. На клире и прихожанах храма лежала обязанность содержать его в надлежащем состоянии. Кроме приходского храма в приходе могли быть также молитвенные дома в отдаленных местах, откуда трудно добраться до приходского храма) и часовни. Домовые церкви разрешалось устраивать в домах особо почтенных лиц, находящихся в преклонных летах или болезненном состоянии. После кончины лица, которому дозволялось иметь домовую церковь, она закрывалась, и церковная утварь не переходила в собственность наследников, а поступала в приход. При открытии новых приходов прихожане брали на себя обязательство устроить церковный дом для причта.

С 1880 г. в ведении приходских священников находились церковно-приходские школы и школы грамотности.

В каждом приходе из числа прихожан избирался староста. Старостой следовало избирать человека особо благочестивых правил. Должность старосты введена Указом 1721 г. Поначалу его единственной обязанностью была продажа свечей. Впоследствии в обязанности старосты вошло хранение церковных денег и всех вообще церковных средств. Старосте поручалось от лица прихожан следить за сохранностью приходского имущества, но он не имел права распоряжаться церковными денежными средствами, а расходуя их, обязан был беспрекословно повиноваться архиерею. Во всех своих действиях староста находился под наблюдением и контролем причта. По государственным законам церковные старосты имели ряд привилегий. Если старосты были лицами податных состояний, то они освобождались от податей. Избирались старосты сроком на 3 года.

Попечение об увеличении церковного имущества, о правильном вознаграждении клира, о содержании приходских благотворительных учреждений возлагалось на приходские попечительства. Члены попечительства избирались прихожанами на определенный срок. Непременными членами попечительства состояли священник и церковный староста. Председатель попечительства избирался из самых почтенных прихожан. Действия попечительства контролировались епархиальной властью.

В процессе подготовки Поместного Собора, которая началась в 1905 г., вопрос о приходах вызвал особенно острую дискуссию. Он обсуждался и в Предсоборном Присутствии, и в церковной печати. Не простым делом оказалось даже сформулировать само определение прихода. Известный канонист профессор И. С. Бердников предлагал такую формулу: «Церковным приходом в Православной Церкви называется община, имеющая особый храм для богослужебных собраний и состоящая под духовным управлением приходского священника. Приход составляет нераздельную часть епископии и подчинен епископу как высшему своему пастырю. Ближайшее же пастырское руководство им принадлежит, по поручению епископа, местному священнику.» Профессор А. И. Алмазов писал: «Православный приход есть церковное учреждение, состоящее в ведении епископа, для удовлетворения религиозно-нравственных нужд определенного в числе собрания верующих под пастырским руководством священника и при назначенном для того церковной властью храме.» По формуле А. А. Папкова, «приход в составе клира и мирян есть особая церковная в зависимости от епархиального епископа община с правами юридического лица.» Профессор П. В. Знаменский предложил такое определение: «Православный приход представляет собою территориальную церковную общину, соединенную около своего храма и имеющую для удовлетворения своих религиозных потребностей своих собственных священно-церковно служителей.»

В результате дискуссии в Предсоборном Присутствии было дано такое определение прихода: «Православный приход есть церковное учреждение, состоящее в ведении епископа для удовлетворения религиозно-нравственных нужд определенного в числе собрания православных христиан, под пастырским руководством священника и при назначенном для того церковной властью храме.»

Принято было особое положение и относительно имущества православного прихода: «Православная Российская Церковь является собственником всего церковного, причтового и приходского имущества. В приходах же заведывание местным приходским имуществом вверяется приходу как юридическому лицу, состоящему из причта и прихожан местного храма, находящихся в канонической зависимости от местного епископа.» Вынесение этих двух определений явилось главным результатом обсуждения приходского вопроса в Присутствии. В 1908 г. по приходскому вопросу созывается особое Присутствие, в котором разрабатывается новое положение о приходе.

Приходской устав Поместного Собора 1917-1918 гг.

Самое обширное по объему из постановлений Собора 1917-1918 гг. - это Определение о православном приходе, по-другому названное Приходским уставом. По поручению Собора введение к Уставу составили архиепископы Тверской Серафим и Пермский Андроник, Л. К. Артамонов и П. И. Астров. Во «Введении» дан краткий очерк истории прихода в Древней Церкви и у нас в России. В нем говорится также о месте прихода в структуре Церкви: «Свою Церковь вверил Спаситель руководству апостолов и их преемников епископов, а от них эти последние, при невозможности одному объять всю епархию, вверяют некоторые части ее - приходы пресвитерам, как исполнителям епископских предначертаний для христиан.

В основе приходской жизни должен лежать принцип служения: «Под руководством преемственно Богопоставленных пастырей все прихожане, составляя единую духовную семью во Христе, принимают живое участие во всей жизни прихода, кто как может своими силами и дарованиями.»

В Уставе дано определение прихода: «Приходом в Православной Церкви называется общество православных христиан, состоящее из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, составляющее часть епархии и находящееся в каноническом управлении своего епархиального архиерея, под руководством поставленного последним священника-настоятеля.»

Священной обязанностью прихода Собор провозгласил заботу о благоустроении его святыни - храма. В Уставе определен состав нормального приходского причта: священник, диакон и псаломщик.

На усмотрение епархиальной власти представлялось увеличение или сокращение приходских штатов до двух лиц. Согласно Уставу, назначение клириков должно производиться епархиальными архиереями, которые, однако, могут учитывать и пожелания самих прихожан.

В Уставе предусматривалось избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагалась забота о приобретении, хранении и использовании храмового имущества. Для решения вопросов, связанных с сооружением, ремонтом и содержанием храма, содержанием клириков и обеспечением их помещением, а также вопросов, касающихся избрания должностных лиц прихода, предлагалось не реже двух раз в году созывать приходские собрания, постоянно действующими органами которых являются приходские советы, состоящие из избранных на приходском собрании клириков, церковного старосты или его помощника и нескольких мирян. Председательствовал и на приходском собрании, и в приходском совете настоятель храма.

Собор вынес также «Определение о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения.» Помимо участия в приходских собраниях и приходских советах, Собор открывал женщинам возможность участвовать в деятельности благочиннических и епархиальных собраний, однако не в епархиальных советах и судах. В исключительных случаях благочестивые христианки могли допускаться и на должность псаломщиц, но без включения в клир.

В этом «Определении» Собор, не нарушая незыблемых догматических и канонических оснований, которые не смешивают мужское и женское служение в Церкви, в то же время выразил насущные потребности церковной жизни. Постановление оказалось своевременным и благодетельным для судьбы Русской Церкви. Христианки, составляющие в последние десятилетия XX века бо льшую часть православно верующего народа, стали у нас оплотом церковности.

На своей третьей сессии Собор вынес два определения, направленные на защиту достоинства священного сана. Опираясь на апостольские наставления о высоте священного служения (I Тим. 3:2; Тит. 1:6) и на святые каноны (3 прав. Трулл. Соб. и др.), Собор подтвердил недопустимость второбрачия для вдовых и разведенных священнослужителей. Вторым определением подтверждалась невозможность восстановления в сане лиц, которые лишены его на основании приговоров духовных судов, правильных по существу и по форме.

Неукоснительное соблюдение этих определений православным духовенством, верным нравственным заветам Христа, строго хранящим канонические основания Богозданного строя Церкви, в 1920-1930-е годы уберегло его от дискредитации, которой подверглись группировки обновленцев, поправших и нравственный закон, и святые каноны.

Определением от 18 (31) июля 1918 г. Собор снизил возрастной ценз для безбрачных кандидатов священства, не состоящих в монашестве: с 40 лет, как было установлено в Русской Церкви, до 30 лет. По обстоятельствам времени, далеко не все положения Приходского Устава удалось провести в жизнь.

Приходское управление по «Положению об управлении...» Поместного Собора 1945 г.

Поместный Собор 1945 г., сообразуясь с государственным законодательством и учитывая реальные условия жизни, сложившиеся в 1940-е годы, разработал новые нормы церковно-приходского устройства. Они изложены в IV отделе «Положения.»

Согласно «Положению,» приходская община, состоящая не менее чем из 20 человек, по ее заявлению регистрируется гражданской властью, которая предоставляет ей храм. Это делается по соглашению с епархиальным архиереем. В «Положении» предусмотрено существование 4 органов управления общиной: распорядительный орган - двадцатка, заменяемая после учреждения прихода приходским собранием, исполнительный - церковный совет, контрольный - ревизионная комиссия и настоятель храма. Церковный совет и ревизионная комиссия образуются приходским собранием.

В состав церковного совета входили настоятель в качестве председателя совета, и избираемые собранием, староста, его помощник и казначей. Все приходское хозяйство находится на попечении церковного совета. Церковный совет заботится о содержании, ремонте, освещении и отоплении храма, о снабжении храма богослужебными утварью и книгами, нательными крестиками, ладаном и другими необходимыми вещами. Церковный совет распоряжается средствами прихода и ведет их учет. Он обязан делать отчисления из этих средств в Патриархию и Епархиальное Управление. В «Положении» говорится и об источниках приходских доходов, которые складываются из тарелочного сбора, взносов на просфоры, свечи и из пожертвований на нужды храма. По этому «Положению» обязанности старосты, его помощника и казначея, приблизительно соответствовали обязанностям старосты синодальной эпохи.

Ревизионная комиссия, согласно «Положению,» состояла из 4 членов прихода; в ее обязанности входило постоянное наблюдение за церковным имуществом и проведение епархиальных ревизий имущества, денежных сумм и произведенных расходов. Настоятель храма является лицом, подчиненным архиерею и ответственным перед ним. Он назначается архиереем и обязан точно исполнять его указания. Подчиняется он и местному благочинному, поставленному архиереем.

По «Положению» Поместного Собора 1945 г., настоятель возглавлял приходскую общину и ее церковный совет, он являлся управителем прихода и его духовным руководителем. Он контролировал деятельность прихода и был его руководителем. Подобно Патриарху и епархиальному архиерею, настоятель храма имел свои печать и штамп, зарегистрированные гражданской властью.

Архиерейский Собор, состоявшийся 18 июля 1961 г., внес существенные изменения в IV главу «Положения об управлении Русской Православной Церкви,» которая называется «Приходы,» установив новую организацию приходского управления. Настоятель вместе с клириками устранялись от участия в приходском собрании и Приходском Совете. «Настоятель храма, - говорилось в новой редакции «Положения,» - памятуя слова апостола: «А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6:4), осуществляет духовное руководство прихожан, наблюдает за благолепием и уставностью богослужений, за своевременным и тщательным удовлетворением религиозных нужд прихожан.»

Хозяйственные и финансовые попечения о приходе и храме возложены были на исключительно мирянские по своему составу приходское собрание и приходской совет во главе с председателем - старостой. Реформа приходского управления - вынужденная мера. Проводилась она в тяжелые для Церкви дни, когда давление на нее резко усилилось. Выставлено было требование привести «Положение об управлении Русской Православной Церкви» в строгое соответствие с постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях,» которое устраняло духовенство как лиц, лишенных избирательного права, от участия в хозяйственных делах религиозных общин. После принятия Конституции СССР 1936 г., предоставлявшей всем гражданам одинаковые права, данное постановление вступило в противоречие с Основным Законом государства.

Изменения в устройстве приходского управления, которые внес Архиерейский Собор 1961 г., были утверждены Поместным Собором Русской Православной Церкви 1971 г. Тем не менее, их негативное влияние на приходскую жизнь сказывалось очевидным образом. Духовенством и церковным народом была осознана необходимость участия настоятелей и клириков в управлении приходскими делами, включая и административно-хозяйственные.

Приходское управление по «Уставу об управлении...» 1988 г.

Новый «Устав об управлении Русской Православной Церкви,» изданный Поместным Собором 1988 г., в значительной мере, но не вполне, возвратил то положение, которое существовало на приходах до 1961 г. Приходскому управлению посвящена VIII глава «Устава» (а после изменений, внесенных Архиерейским Собором 1989 г., - его IX глава).

«Приходом, - по определению, данному в «Уставе,» - является община православных христиан, состоящая из клира и мирян, объединенных при храме. Такая община составляет часть епархии, находится под каноническим управлением своего епархиального архиерея и под руководством поставленного им священника-настоятеля.» Приходскую общину могут образовать не менее 20 верующих православных граждан. После регистрации гражданскими властями община приступает к своей деятельности по благословению епархиального архиерея.

В «Уставе» предусматриваются три органа приходского управления: приходское собрание во главе с настоятелем, приходской совет и ревизионная комиссия. Настоятель назначается архиереем и «призван нести ответственность за исправное, согласное с церковным уставом, совершение богослужений, за церковную проповедь, религиозно-нравственное состояние и соответствующее воспитание прихода. Он должен добросовестно выполнять все богослужебные, пастырские и административные обязанности, определяемые его должностью, согласно установлениям церковных канонов и настоящего Устава.»

В круг обязанностей настоятеля, согласно «Уставу,» включаются руководство причтом, наблюдение за состоянием храма и богослужебной утвари, соблюдением требований богослужебного устава; он несет ответственность за точное исполнение указаний епархиального архиерея, представление благочинному или непосредственно архиерею ежегодных отчетов о состоянии прихода, ведет официальную переписку, хранит приходской архив, выдает удостоверения о крещении и венчании брака. Отпуск настоятель может получить лишь по разрешению епархиальной власти.

В состав приходского причта входят священник, диакон и псаломщик. В зависимости от нужд прихода число членов причта может быть сокращено или увеличено. «Избрание и назначение священно и церковнослужителей принадлежит епархиальному архиерею.» Устав требует от кандидата в диакона или священника достижения им совершеннолетнего возраста, наличия необходимых нравственных качеств и достаточную богословскую подготовку, а также чтобы он представил свидетельство духовника об отсутствии канонических препятствий к рукоположению. Ставленник не может состоять под церковным или гражданским судом. Перед рукоположением он подписывает церковную присягу. Власть перемещать или увольнять клириков принадлежит епархиальному архиерею. «Священнослужитель, - говорится в Уставе, - может принять участие в совершении богослужения в другом приходе с согласия правящего архиерея той епархии, в которой данный приход находится, или с согласия настоятеля при наличии удостоверения, подтверждающего каноническую правоспособность.»

«Прихожанами, - согласно «Уставу,» - являются лица православного исповедания, сохраняющие живую связь со своим приходским храмом.» Членами приходского собрания могут быть клирики и совершеннолетние миряне, не находящиеся под церковным или гражданским судом. Председателем собрания по своему положению избирается настоятель прихода. Право созывать приходское собрание принадлежит настоятелю совместно с приходским собранием. Решение принимается приходским собранием, большинством голосов, а в случае равенства голосов перевес дает голос председателя. В круг обязанностей приходского собрания входят хранение внутреннего единства прихода и «содействие его духовно-нравственному возрастанию,» ответственность за сохранность имущества прихода, забота о состоянии храмового пения, утверждение годового бюджета прихода, изыскание средств на нужды прихода. Приходское собрание избирает из числа своих членов приходской совет и ревизионную комиссию.

Приходской совет является исполнительным органом приходского собрания и подотчетен ему. Он состоит из председателя, его помощника и казначея, избираемых из клириков или мирян сроком на 3 года. Председателем совета может быть избран и настоятель прихода. Приходской совет несет ответственность за сохранность храма и церковного имущества, распоряжается денежными средствами прихода, исполняет решения приходского собрания. Официальные бумаги прихода подписывают настоятель и председатель приходского совета. Если же это одно и то же лицо, то бумаги подписывает еще казначей. Банковские счета и вообще все финансовые документы подписываются председателем приходского совета и казначеем.

В состав ревизионной комиссии, избираемой приходским собранием на 3 года, входят председатель и 2 члена. Обязанности комиссии, согласно Уставу, следующие: проведение ревизий наличия денежных средств, контроль за законностью расходов, правильностью ведения приходно-расходных книг, за снятием кружек с пожертвованиями, наблюдение за состоянием церковного имущества, ежегодная инвентаризация этого имущества.

Введение.

Единая Святая Соборная и Апостольская Православная Церковь (далее Православная Церковь) это та первоначальная и подлинная Ново-Заветная Церковь, которая была основана самим Иисусом Христом и Его апостолами.

Это описано в «Деяниях Святых Апостолов» (в Священном Писании — Библии). Православная Церковь состоит из национальных Поместных Церквей (в настоящее время около 12) которые возглавляются местными патриархами. Все они административно независимы друг от друга и равны между собой. Во главе Православной Церкви находится Сам Иисус Христос, а в самой Православной Церкви нет правления или какого-нибудь общего административного органа. Вселенская Православная Церковь существует без перерыва, с ее начала и до сих пор. В 1054 году Римская Церковь отделилась от Православной. Начиная с 1517 года (начало Реформации) было основано много Протестантских Церквей. После 1054 года, Римская Церковь ввела много изменений в учении Церкви, а Протестантские Церкви еще больше. В течение многих веков инославные (христианские но не православные) церкви изменили первоначальное учение Церкви. История Церкви была тоже забыта или нарочно изменена. Все это время, учение Православной Церкви не изменилось и сохранилось в ее первоначальном виде до теперешнего времени. Кто-то из недавно перешедших в Православие (converts), очень удачно сказал, что существование Православной Церкви это один из самых больших секретов нашего времени — это конечно на Западе. Учение Православной Церкви можно охарактеризовать полнотой , так как оно содержит все что нужно для жизни и спасения человека. Оно целостно согласовано с природой и со всеми науками: психологией, физиологией, медициной и т.п. Во многих случаях оно оказалось впереди всех наук.

1. Начало Церкви. История Христианской Церкви начинается от сошествия Святого Духа на апостолов (Деяния 2:1-4) (этот день считается большим праздником в Православной Церкви). Святой Дух сошел на апостолов и они стали храбрее, смелее, мужественнее и начали говорить на разных языках, на которых раньше не говорили для проповеди Евангелия. Апостолы — в основном рыбаки, без всякого образования, начали правильно проповедовать учение Иисуса Христа в разных местах и городах.

2. Пять древних церквей. Последствие апостольской проповеди было возникновение христианских обществ в разных городах. Позже эти общества стали Церквами. Таким образом было основано пять древних церквей: (1) Иерусалимская, (2) Антиохийская, (3) Александрийская, (4) Римская и (5) Константинопольская Церкви. Первая древняя Церковь, была Иерусалимская Церковь, а последняя Константинопольская Церковь. [Антиохийская Церковь сейчас также называется Сирийская Церковь. А город Константинополь, (сейчас Истанбул) находится в Турции].

Во главе Православной Церкви находится Сам Иисус Христос. Каждая древняя Православная Церковь руководилась своим патриархом (патриарх Римской Церкви назывался папой). Отдельные Церкви тоже называются патриархатами. Все церкви были равны между собой. (Римская Церковь считает, что была руководящей церковью и Римский папа был во главе всех пяти церквей). Но первая из древних Церквей, которая основалась была Иерусалимская, а последняя Константинопольская.

3. Гонения на христиан. Первые христиане были древние евреи и испытывали большие гонения от еврейских начальников, которые не последовали за Иисусом Христом и не признавали Его учение. Первый христианский мученик, святой апостол и первомученик Стефан, был евреями забит камнями до смерти, за христианскую проповедь.

После падения Иерусалима начались, во много раз ужаснее, гонения на христиан от язычников-римлян. Римляне были против христиан, так как христианское учение было полной противоположностью обычаям, нравам и воззрениям язычников. Христианское учение вместо эгоизма проповедовало любовь, на место гордости ставило смирение, вместо роскоши, учило воздержанию и посту, искореняло многоженство, способствовало освобождению рабов и вместо жестокости призывало к милосердию и благотворительности. Христианство нравственно возвышает и очищает человека и направляет всю его деятельность к добру. Христианство было запрещено, строго каралось, христиан мучили, а потом убивали. Так было до 313 года когда император Константин не только освободил христиан, но и сделал христианство государственной религией, вместо язычества.

4. Святые в Церкви. Святые, это те боголюбивые люди, которые отличились благочестием и верой, были отмечены за это разными духовными дарами от Бога и верующие их глубоко почитают. Мученики, это святые которые за свою веру много потерпели или были замучены до смерти. Святые мученики изображаются на иконах с крестом в руках.

Имена святых мучеников, а также и других святых записаны в православных календарях для почитания. Православные христиане помнят своих святых, изучают их жизнь, берут их имена в пример для себя и своих детей, празднуют дни памяти их, вдохновляются их примерами и всячески стараются им подражать, а также молятся им, чтобы они молились за них Господу Богу. Православные русские люди празднуют «День Ангела» или «именины», а это есть день святого чье имя они носят. День своего рождения не полагается праздновать или празднуется скромно в кругу своей семьи.

5. Святые Отцы и Учители Церкви. С апостольских времен до теперешнего времени, идет непрерывный ряд святых отцов и учителей Церкви. Отцами Церкви, называются церковные писатели, которые прославились святостью жизни. Церковные писатели, которые не являются святыми называются учителями Церкви. Все они в своих творениях сохранили апостольское предание и объяснили веру и благочестие. В трудные времена, они защищали христианство от еретиков и лжеучителей. Вот несколько самых известных из них имен: св. Афанасий Великий (297-373 гг.), св. Василий Великий (329-379 гг.), св. Григорий Богослов (326-389 гг.) и св. Иоанн Златоуст (347-407 гг.).

6. Вселенские Соборы. Когда нужно было разрешить какой-нибудь спорный вопрос или выработать какой-то общий подход, то в Церкви созывались соборы. Первый церковный собор был созван апостолами в 51 году и называется Апостольским Собором. Позже, по примеру Апостольского Собора, начали созываться Вселенские Соборы. На этих соборах присутствовало много епископов и других представителей всех церквей. На соборах все церкви были равны между собой и после прений и молитв решались разные вопросы. Постановления этих соборов записаны в Книгу Правил (Канонов) и стали частью учения Церкви. Кроме Вселенских Соборов проводились и местные соборы, решения которых потом утверждались Вселенскими Соборами.

1-ый Вселенский Собор состоялся в 325 году в городе Никея. Присутствовало 318 епископов, среди них был св. Николай, Архиепископ Мир Ликийский. Кроме них было еще много других участников собора — всего около 2000 лиц. 2-ой Вселенский Собор состоялся в 381 году в Константинополе. На нем присутствовало 150 епископов. Символ Веры, самое короткое определение Христианской веры, был утвержден на 1-ом и 2-ом Вселенских Соборах. Он состоит из 12 членов, которые точно определяют Христианскую веру и которые нельзя было менять. С того времени Православная Церковь употребляет неизмененный Символ веры. Западная Церковь (Римская и Протестантские общества)впоследствии, все-таки изменили 8-ой член первоначального Символа веры. 7-ой Вселенский Собор состоялся в 787 году тоже в городе Никея. На нем присутствовало 150 епископов. На этом соборе было утверждено почитание икон. 7-ой Вселенский Собор был последним на котором присутствовали все Церкви до сего дня и более не созывался.

7. Священное Писание (Библия). Священные книги, входящие в состав Священного Писания, употреблялись христианами с самого начала Церкви. Они были окончательно утверждены Церковью в 51-ом году (85-ое правило Апостольского Собора), в 360-ом году (60-ое правило поместного Лаодикийского Собора), в 419-ом году (33-ье правило поместного Карфагенского Собора), а также в 680-ом году (2-ое правило 6-го Вселенского Собора в Константинополе).

8. Апостольская преемственность. Апостольская преемственность это очень важный признак Истинной Церкви. Это значит что Иисус Христос выбрал и благословил Своих апостолов на продолжение Его проповеди, а апостолы благословили своих учеников, которые благословили епископов и которые благословили священников и так до наших дней. Таким образом первоначальное благословение Иисуса Христа, а значит Святой Дух и утверждение, на каждом священнике в Церкви.

Апостольская преемственность существует в Единой Святой Соборной и Апостольской Православной Церкви (в составе которой целый ряд Поместных Православных Церквей, в т.ч. и Русская — самая большая) и в Римской Церкви. Протестантские Церкви ее утеряли. Это одна из многих причин почему в глазах Православной Церкви, Протестантские Церкви не Церкви, а христианские общества.

9. Римская Церковь отделяется, 1054 год. С самого начала христианства, в Римской Церкви появилось стремление к первенству в Церкви. Поводом к этому была слава Рима и Римской Империи, а вместе с ней и распространение Римской Церкви. В 1054 году Римская Церковь отделяется от других церквей и становится известной под именем Римская Католическая Церковь. (Римская Церковь считает что Православные Церкви отделились от нее и называет это происшествие Восточной Схизмой). Хотя имя «Православная Церковь» употреблялось и раньше, оставшиеся церкви для того чтобы подчеркнуть их настойчивость на первоначальном учении, стали себя называть Православными Церквами. Употребляются и другие сокращенные имена как: Православная Христианская, Восточная Православная, Восточная Православная Кафолическая и т.п. Обыкновенно слово «Кафолическая» пропускается, это означает — «Вселенская». Правильное полное название такое: Единая Святая Соборная и Апостольская Православная Церковь.

10. Православная Церковь после 1054 года. После 1054 года, Православная Церковь не вводила никакие новые учения или изменения. Новые национальные Православные Церкви создавались церквами матерями. Мать церковь, основывала новую дочерь церковь. Потом, сперва подготавливала местных священников, потом епископов, а после этого постепенно давала все больше и больше независимости, покамест не была дана полная самостоятельность и равноправность. Пример этого создание Русской Церкви, Константинопольской Церковью. В Православных Церквах всегда употребляется местный язык.

11. Римская Церковь после 1054 года. После 1054, года Римская Церковь ввела много новых учений и изменений, искажая постановления первых Вселенских соборов. Некоторые из них даны ниже:

1. Было проведено 14 так называемых «Вселенских Соборов». На них не участвовали другие церкви и поэтому они не признают эти соборы. Каждый собор вводил какие то новые учения. Последний собор был 21-ый и он известен под именем Ватикан II.
2. Учение о безбрачии (целибате) для духовенства.
3. Плата за грехи, прошлые и будущие.
4. Юлианский (старый) календарь был заменен Григорианским (новым) календарем. Из за этого произошли изменения в высчитывании даты Пасхи, что расходится с постановлением 1-го Вселенского Собора.
5. 8-й член Символа Веры был изменен.
6. Посты были изменены, сокращены или устранены.
7. Учение о непогрешимости Римских пап.
8. Учение о непричастности Божией Матери к первородному греху Адама.

Ни одна Церковь не смела этого делать, сохраняя единство и чистоту веры. В Православной Церкви, где находится Дух Святой, все Поместные Церкви равны — этому учил Господь Бог наш Иисус Христос, а Римская Поместная Церковь, не добившись главенства над другими, вышла из состава Вселенской Церкви. Отсюда и искажения пошли без Духа Божия…

12. Протестантские Церкви. Из за многих и явных отклонений Римской Церкви от христианского учения, а также из за того что монах Мартин Лютер не знал о существовании Православной Церкви, он потребовал в 1517 г. изменений. Этот факт стал началом Реформация, когда многие люди начали уходить из Римской Церкви в новые, так называемые Протестантские Церкви. Это было движение за улучшение Церкви, но в результате вышло еще хуже.

Так как протестанты были недовольны руководством Римской Церкви, то они почти вычеркнули 1500 лет христианского опыта Церкви и оставили только Священное Писание (Библию). Протестанты не признают исповеди, икон, святых, поста — все что нужно для жизни, исправления и спасения человека. Вышло так что они задержали Священное Писание, а Православную Церковь которая выработала и утвердила Священное Писание не признали. Из за того, что они не признали Святых Отцов которые во многом объяснили христианскую веру, а пользуются только Библией, у них создалась неопределенность в учении и постепенно возникло много разных сект (церквей). Сейчас, в целом мире, около 25,000 разных сект, которые себя называют христианскими! Как было уже сказано выше, в Протестантских Церквах нет апостольской преемственности. Это одна из многих причин почему Православная Церковь не признает их церквами, а только христианскими обществами.