Чудотворные иконы божией матери московской епархии. Чудесное мураново Икона божией матери умиление в мураново

Со всех сторон дом открывается, как новая «личность». Маленький «стеклянный домик» на крыше слева — это световой фонарь, его придумали, чтобы не использовать свечи и керосиновые лампы в части дома, где жила прислуга.

С этой же южной стороны дома был организован зимний сад, но его быстро упразднили, слишком дорогое было удовольствие.

Сохранилась акварель Дмитрия Путяты «Часть дома с южной верандой» (1878 год), и можно пофантазировать на тему, как это было.

С этого же крылечка выходила к свои крепостным Салтычиха в сериале «Кровавая барыня», который снимался в том числе и в Мураново. Было это не так давно — в 2017 году. Очень злой и беспощадный получился сериал. В роли Салтычихи — Юлия Снигирь, наша с вами землячка.

Источник фото телеканал «Россия».

С той стороны даже стены плачут… Или мироточат? :)

Парадный вход внезапно оказался с другой стороны — совсем не тот, что смотрит на кассу музея, и не тот, с которого вершила судьбы киношная Салтычиха.

С северного фасада обнаружился кружевной балкон с ледяными бусами:)

В дом мы вошли, как и положено лицам недворянского сословия — с чёрного хода, отряхнувшись от снега, обув бахилы и смиря гордыню:)

На барскую сторону нас провели через полутёмный узкий коридор. Помните, световой фонарь? Вот так он выглядит изнутри:)

Первое, что узнали и чему удивились, что нынешний дом построен вовсе не при Тютчеве и не его роднёй, а Евгением Абрамовичем Баратынским , который тоже был известным поэтом, дружил с Денисом Давыдовым, соперничал с Пушкиным и, если бы не кудрявый гений и его реформа языка, мог бы быть поэтом России номер один.

В самой первой комнате нам показали «портретное древо хозяев усадьбы», в центре композиции, конечно же, Тютчев, а маленький портретик Баратынского справа и внизу от него.

Вернувшись домой, я заинтересовалась творчеством Баратынского. Что там у него про зиму, какие мысли про чародейку? Читаю:

Где сладкий шёпот моих лесов?
Потоков ропот, цветы лугов?
Деревья голы; ковёр зимы
Покрыл холмы, луга и долы.
Под ледяной своей корой
Ручей немеет; всё цепенеет,
Лишь ветер злой, бушуя, воет
И небо кроет седою мглой.

Или вот…

Зима идет, и тощая земля
В широких лысинах бессилья,
И радостно блиставшие поля
Златыми классами обилья:
Со смертью жизнь, богатство с нищетой,
Все образы годины бывшей,
Сравняются под снежной пеленой,
Однообразно их покрывшей.
Перед тобой таков отныне свет;
Познай, тебе грядущей жатвы нет.

Колкий и непримиримый Баратынский:) Не только поэт, но и сам себе архитектор. Свой дом-шедевр он построил в 1842 году на месте старого барского дома, который принадлежал его тёще Екатерине Петровне Энгельгардт . Она владела Мураново с 1816 года (её портрет на той же «стене славы» слева от Тютчева). Баратынский же удачно женился на старшей дочери Энгельгардтов Анастасии Львовне и таким образом получил право хозяйничать в поместье.

Дом у Баратынского получился такой же непримиримый и нестройный, как сам поэт. Он проектировал его без помощи архитектора, по собственному рисунку, руководствуясь вдохновением. Одной из фишек была «башня уединения и вдохновения», как у Вальтера Скотта. Она получилась невысокой, всего в два этажа, но, в отличие от многих русских усадеб, не была бутафорской. Баратынский часто в ней уединялся и писал стихи. В остальном дом был типичным для XIX века: несколько гостиных, столовая, библиотека, кабинет на первом этаже и спальни на втором.

Было ещё одно заморское ноу-хау, которое Баратынский внедрил при постройке дома. Между внешним кирпичным слоем и внутренним — из вертикально поставленных бревен находился воздушный зазор, который сохранял тепло в лютый мороз и прохладу в жару. Этакий «Дом-термос»:) Вертикальные брёвна можно увидеть сразу при входе.

Вот как писал Баратынский о Мураново:

Я помню ясный, чистый пруд;
Под сению берез ветвистых,
Средь мирных вод его три острова цветут;
Светлея нивами меж рощ своих волнистых,
За ним встаёт гора, пред ним в кустах шумит
И брызжет мельница. Деревня, луг широкий,
А там счастливый дом… Туда душа летит,
Там не хладел бы я и в старости глубокой!

Имение было «страной поэта Баратынского» до 1844 года. Он умер от разрыва сердца, путешествуя по Италии. В 1850 году Мураново перешло к его ближайшему другу — литератору Николаю Васильевичу Путяте, который был женат на младшей дочери Энгельгардтов Софье Львовне.

И, наконец, в этой комнате нам раскрывают тайну, почему усадьба носит имя Тютчева, а не Баратынского, Энгельгардта или Путяты. И почему в дверном проёме виден силуэт кровати, привезённой из Царского Села, на которой умер великий поэт Фёдор Иванович Тютчев…

К слову, Фёдор Иванович Тютчев в Мураново никогда и не жил, и нет ни одного стиха его авторства, посвящённого здешним местам. Неожиданно? :)

Единственный архивный документ, который связывает его с Мураново — это письмо сыну, в котором он поздравляет его с приобретеньицем поместья и обещает как-нибудь навестить-погостить. Но нет ни одного документального подтверждения, что это намерение он выполняет.

О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги, —
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..

Приобретеньице произошло в 1869 году, когда Иван Фёдорович Тютчев, младший сын поэта, женился на единственной дочери Путят Ольге Николаевне и сталхозяином Мураново.

Сын понимал, что отец — гений, а потому решил увековечить его имя и создать домашний музей в его честь. Так Мураново стало музеем-усадьбой имени Ф. И. Тютчева, а комнаты наполнились его вещами, портретами и книгами…

Сам Тютчев поэтом себя не считал и почти не публиковался. Он был дипломатом, тайным советником, членом-корреспондентом Петербургской Академии Наук, знал 10 языков и больше 20 лет жил за границей. Широкое признание его поэзия получила только после его смерти.

Эти строки теперь знает каждый российский школьник:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

А вот про любимое кресло великого Тютчева мало кто знает. А оно стоит в Мураново и ждёт заслуженных восторгов! :)))

Перо, которым поэт написал последнее письмо, тоже там…

Иван Фёдорович Тютчев свозил в Мураново личные вещи отца и членов семьи из Петербурга, Москвы и Овстуга, родового имения Тютчевых в Орловской губернии, обветшавшего к концу XIX века, начиная с 1874 года. А в 1918 году Тютчевы добровольно и благоразумно передали Мураново государству (спасли, можно сказать!). Как итог — охранная грамота от Наркомпроса и разрешение Ленина на открытие музея великого русского поэта Тютчева, стихи которого вождь постоянно перечитывал и цитировал. Кстати, любовь Ленина к поэзии Тютчева даже в современном кино эксплуатируют:)

В 1920 году Мураново становится одним из первых литературно-мемориальных музеев революционной России. И это на год раньше Ясной Поляны.

Представляю, что думал пролетариат и крестьяне, посещающие залы усадебного дома, полные антиквариата, смотря на французский фарфор, изящные лампы с изображением Наполеона и мраморный столик с римской мозаикой, который стоит столько же, сколько всё поместье целиком! :)

Дом-музей Тютчева волей судеб является домом-музеем всех четырех уважаемых семей. Здесь полно вещей, которые принадлежали лично Баратынскому, Путятам и даже Энгельгардтам. Каждая комната как сокровищница, и у всех предметов есть история.

Вот массивный французский диван «крапо» (1840-е гг.), домочадцы называли его «жабой» :)

Вот обеденный стол «сороконожка» — за ним помещалось ровно 20 человек, когда его раскладывали, отсюда и название. Шкаф в углу переделан из кровати — очередная забава Баратынского:) Хрустальная люстра — никакая не подделка (экскурсовод подчеркнула нам этот факт, намекая, что частенько в усадьбах представлена бутафория).

Фарфоровые чайные и кофейные пары с изображением гербов Тютчевых и Пфеффелей были подарены братом невесты к свадьбе Федора Тютчева и Эрнестины Пфеффель в 1839 году. Это был второй брак поэта.

Чугунная икона Спаса Нерукотворного. Честно говоря, я и не знала, что такие были. Если не ошибаюсь, каслинское литьё конца XIX века.

В этой «сумеречной» комнате с окнами на север работал Баратынский. В 1874 году к его самодельному бюро присоседили обстановку петербургского кабинета Фёдора Ивановича Тютчева. С тех пор комнату называют «кабинетом двух поэтов».

Книжная закладка «рука в фетровом манжете», принадлежавшая Баратынскому и царственно возлегающая на его «Сумерках».

Подставка для чернильниц, стаканчики для ружейной дроби, которой чистили гусиные перья, спичечница-совочек, колокольчик — на письменном столе Тютчева.

Но больше всего в барском доме часов! Кажется, что они тикают изо всех углов:) Точности, правда, никакой.

И любо мне, и сладко мне,
И мир в моей груди,
Дремотою обвеян я —
О, время, погоди!

Соврала. Портретов ещё больше, их сотни! Со стен смотрят незнакомые красавицы и красавцы, старики и дети. Экскурсовод без устали и монотонно перечисляла их имена, отчества, фамилии, истории и родственные связи, делая экскурсию невыносимо занудной и похожей на стук дятла. Так хотелось её остановить. И вспоминалась её фраза при входе в дом, обращённая к бабушкам-смотрительницам: «Какие полтора часа, я и за час управлюсь!»

Слушайте русское молчание... ================================= Мир переполнен призывами к России. Мир призывает русских и их президента повлиять на «пророссийских сепаратистов» на Юго-Востоке Украины. Международное сообщество, российская интеллигенция, украинский медиакласс задыхаются от крика, которым напоминают нам о нашем миролюбии, о непротивлении злу, о Льве Толстом и Махатме Ганди. - Мир! Мир! Мир! Милосердие! Вот что слышим мы круглыми сутками. И одновременно с этими призывами, из тех же самых ртов в нас летят угрозы: - Санкции! С голода сдохнете! В пещеры вас загоним! В бараки! Всё отнимем, всё отберём, всех купим, заставим! Засудим! Что же раздаётся в ответ? Что слышат наши визави от русского президента? Что они слышат от нашего народа? Молчание. На мир опустилось тяжёлое, невыносимое, как предгрозовая тишина, русское молчание. Отлились и высохли женские слёзы. Разгладились только что искажённые от омерзения и гнева лица мужчин. Тишина. На мир опустилась священная русская тишина, на фоне которой все выкрики, все призывы, все махания транспарантами, зигхайли, «смерть ворогам» и «слава Украине», требования выглядят особенно жалко и неуместно - словно пьяные требования «Мурку!» в консерватории перед началом исполнения второго концерта для фортепьяно с оркестром Рахманинова. Время этой музыки прошло. Не будет ни рэпа, ни блюза, ни рок-н-ролла. Они уже неуместны. Сейчас в мире загремит русская симфония. Но пока... пока ещё первые ноты не пронзили огромное сердце человечества - в мире наступает тишина. Так решила русская душа, и никакая сила на свете не в состоянии запретить наступить этой тишине. И хрипнут лужёные глотки, давятся заготовленными и выученными словами опытные ораторы. Тишина идёт. Тишина, огромная и могучая, как медведь, наступает, наваливается на земной шар, душит в железных объятиях. Они ещё пытаются кричать, чтобы не дать себе поверить в то, что неизбежное уже происходит, не дать ужасу опуститься из осознавшего всё разума в сердце и заморозить его. Но крики всё более похожи на писк. Так решила русская душа, и в который уже раз за человеческую историю Бог с ней согласен. А если Бог с нами, то кто против? Почему русские молчат?! Почему их президент молчит? Почему они не отвечают? Всё больше и больше страха в этих вопросах. Всё больше и больше понимания правильного ответа на них. России больше не с кем разговаривать на этой планете. У России нет достойных собеседников. У России нет предмета, который стоит с кем-либо обсуждать. Россия молчит. Россия ужасна в своём молчании. Страшен этот молчаливый, всё понимающий, пронзающий насквозь, не оставляющий места ни для какого лицемерия, не позволяющий закрыть от себя ни одну, хоть самую хорошо обдуманную подлость, ни одно предательство, как бы ни было оно завёрнуто в пелены оправданий, ни одно преступление, взгляд. Где? Где же они раньше могли видеть этот жуткий взгляд? Ах, да... Русские иконы. Так смотрит русский Бог. Русский Бог. Бог - русский? Да. Сегодня Бог - русский! И всё Небесное Воинство сейчас - русское. И Святой Георгий сменил копьё на РПГ-7. Это взгляд России. Это взгляд Бога. ...Страшно русское молчание. Потому что это приговор. В этой опускающейся на мир тишине больше нет возможности за отвлекающим шумом прятать от себя правду о себе. Россия молчит. И в этом молчании они лихорадочно пытаются вспомнить, что там говорили их великие о России? «Россия - это загадка, упакованная в тайну, спрятанную в непостижимость». Так, кажется? И понимают ответ: просто Россия - это Бог. А если Россия это Бог, то «Мне отмщение и Аз воздам» - это про неё. Она воздаст. Вот-вот прозвучат во вселенной первые ноты новой русской симфонии. Она сорвёт все маски, она проветрит и обновит весь мир - душа за душой. Она не оставит ничего затхлым и старым. Она сотворит всё новое. Она прогремит как гроза, она пронесётся по миру как буря, она потрясёт незыблемое и развеет в пыль то, что казалось вечным. А пока - на мир пришла русская тишина. Слушайте тишину. Опубликовано: 06/06/2014 Живой журнал Роман Носиков Россия

В деревне Мураново находится святой источник, посвященный Казанской иконе Божией Матери. Легенда гласит, что воду из этого колодца брали знаменитые владельцы Мураново: Энгельгардты, Путята, Тютчевы. Поэт Федор Иванович Тютчев особо почитал несколько богородичных икон: Казанский образ, Владимирскую Богоматерь и икону «Взыскание погибших» с четырьмя святыми.

Между Софрино и Абрамцево расположены восемь святых источников: князя Даниила Московского в деревне Данилово, Сорока Севастийских мучеников в Артемово, Петра и Павла в Грибаново, Георгия Победоносца в Мартьянково, Иверской иконы Божией Матери в поселке Софрино. В селе Талицы есть источник пещерной церкви мученика Дмитрия Солунского. В разных частях деревни Мураново обустроены два святых ключа: Дмитрия Солунского и Казанской иконы Божией Матери. Большинство перечисленных источников открыли и облагородили в 2000-е годы игумен Феофан Замесов и прихожане церкви деревни Артемово.

Особое место среди этих источников занимает Казанский ключ. Сейчас родник представляет собой целый «городок» из разных бревенчатых построек вблизи реки Талицы. Здесь стоят разной величины часовни, деревянные навесы, беседки, срубы колодцев. Имеются помещения для сторожки и церковной лавки, крытая купель и небольшой храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Кстати, этот храм приписан к старой усадебной церкви Спаса Нерукотворного, построенной Иваном Федоровичем Тютчевым - сыном поэта.

Казанский источник находится в десяти минутах ходьбы от музея-усадьбы «Мураново». Эта усадьба связана с именами поэтов Федора Ивановича Тютчева и Евгения Абрамовича Баратынского. Хотя священник Феофан Замесов и его помощники начали благоустраивать источник в 1990-е годы, верующие считают, что родник имеет давнюю историю. На сайте церковного прихода указано, что источник на этом месте существовал в XIX веке и был известен знаменитым владельцам усадьбы Мураново. На этом основании его называют «Барским колодцем».

«Казанским источником» он стал именоваться в память о домовой церкви в честь Казанской иконы, которая находилась при несохранившемся доме первых владельцев имения Энгельгардтов. Предположительно, старая Казанская церковь исчезла в 1840-е годы. В 2003 году на источнике построили новую деревянную Казанскую церковь. В год постройки в России отмечали 200 лет со дня рождения поэта Федора Ивановича Тютчева. Посвящение новой церкви Казанской иконе стало символичным, потому что Тютчев относился к Казанскому образу по-особому.

В семье Федора Тютчева чтили несколько икон Божией Матери. В музее-усадьбе «Мураново» сохранился интересный образ «Взыскание погибших», который стоял в кабинете поэта. Изначально иконой владел воспитатель Тютчева Николай Хлопов, с которым будущий поэт был близок в детстве и юности. «Дядька» сопровождал выросшего Федора в первые заграничные поездки в 1820-х годах. В память об этом периоде, который старый слуга провел рядом с молодым Тютчевым, Хлопов заказал художнику икону Божией Матери. Хлопов умер в 1826 году, и перед смертью завещал передать образ «Взыскание погибших» любимому воспитаннику.

Центральное изображение Богородицы на семейной реликвии Тютчевых обрамляют четыре святых: апостол Варфоломей, преподобный Макарий, преподобный Евфимий Великий и святой Исаакий Далматский. Макарий и Евфимий были первыми египетскими отшельниками, основателями христианского монашества. Исаакий Далматский - раннехристианский святой, обличитель арианской ереси. Именно ему посвящен Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге. Апостол Варфоломей - один из двенадцати учеников Иисуса Христа. Он проповедовал христианское учение на востоке Римской империи, а мученически скончался в Закавказье.

Происхождение иконографии «Взыскание погибших» точно неизвестно. Скорее всего, она появилась XVII веке. Иисус на этой иконе стоит на колене матери в белой рубашке, а Мария облачена в синюю мантию. Она обнимает сына и одновременно складывает руки в молитвенном жесте. Часто Богородица изображалась на иконе «Взыскание погибших» без головного убора, но на тютчевском списке у Богородицы есть платок. Само выражение «Взыскание погибших» взято из христианского литературного памятника VII века «О покаянии Феофила, эконома церковного во граде Адане». Феофил, согласно этой повести, был оклеветан и изгнан из епископского дома. Он заключил сделку с дьяволом и подписал с ним договор, чтобы отомстить обидчикам и занять высокую церковную должность. Однако Феофил понял, что совершил страшную ошибку. Он молил Богородицу о прощении, и та вернула подписанную им бумагу.

На обратной стороне доски тютчевской иконы приклеены бумажки с текстом, где Николай Хлопов сам подробно расшифровал значение «Взыскания погибших» и четырех святых. Такая композиция соответствовала памятным датам, связанным с совместными поездками за границу в 1822-1826 годы. 5 февраля 1822 года Федор Тютчев приехал с воспитателем в Петербург и вступил в службу. В этот день в церкви праздновалось торжество иконы «Взыскание погибших» (18 февраля по новому стилю).11 июня 1822 года в день апостола Варфоломея Тютчев и Хлопов выехали в Баварию. 19 января 1825 года юный Тютчев хотел сражаться на дуэли в Мюнхене, но 20 января все благополучно разрешилось. В эти дни праздновалась память египетских пустынников Макария и Евфимия. Наконец, в день святого Исаакия в 1825 году Тютчев был произведен в камер-юнкеры. На лицевой стороне иконы тоже была сделана надпись: «Всею душею и мыслию, и сердцем, и устнами тя славлю, насладився твоих великих дарований». Это слова из седьмой песни великого молебного канона Пресвятой Богородице.

Еще две иконы Богородицы особо почитались в семье Тютчева: Владимирская и Казанская. Об этом говорится в статье исследователей С.А. Долгополовой и А.Е. Тарховой «История Тютчевского мемориального собрания». В письмах второй жене Эрнестине, урожденной баронессе Пфеффель, Тютчев сам упоминал эти иконы. В 1866 году поэт по обычаю благословил Владимирской иконой свою дочь Анну перед венчанием с писателем Иваном Аксаковым. Поэт писал Эрнестине: «Еще раз мне пришлось, как в подобных обстоятельствах всем отцам - давно ушедшим, настоящим и будущим, держать в руках образ, стараясь с такой же убежденностью исполнить свою роль».

В этом же письме Тютчев упоминал Казанскую икону своей матери. После отцовского благословения Анну повели к бабушке. «Затем я проводил Анну к моей бедной старой матери, которая удивила и тронула меня остатком жизненной силы, проявившейся в ней в ту минуту, когда она благословляла ее своей иконой знаменитой Казанской Божией Матери». За восемь лет до этого в письме Эрнестине 1858 года Тютчев тоже упоминал икону матери: «Я вернулся в Петербург. Я еще раз простился с матерью и еще раз сделал три земных поклона перед ее Казанской иконой Божией Матери». Таким образом, Казанская икона имела для Тютчева особенное значение, она была памятью о матери.

Несколько раз в году на Казанском источнике в Мураново совершается крестный ход и обряд освящения воды: на Крещение, на праздники икон «Живоносный источник» и «Казанской», а также в престольный день усадебной церкви Спаса Нерукотворного. Поездку к этому святому месту можно связать с посещением музея «Мураново», где хранятся вещи и семейные реликвии Федора Ивановича Тютчева.

Церковь в Мураново во имя Спаса Нерукотворного была построена Иваном Федоровичем Тютчевым, сыном поэта, в 1878 году. Храм предназначался для пользования семьи Путят-Тютчевых.

21 августа 1878, Софья Львовна Путята (урожд. Энгельгардт) подписывает прошение митрополиту Московскому о разрешении в с. Мураново, Дмитровского уезда, построить, «на собственное иждивение особым зданием каменную домовую церковь во имя Нерукотворного Спаса...» Епархиальное распоряжение о дозволении устроить церковь Спаса Нерукотворного датируется 18 октября 1878г.

Церковь строилась по проекту А.А.Зборжевского. Основной объем церкви составляло здание каменной кладовой (амбара XVIII в.). Этот амбар фигурирует в описи имения 1827 года, Церковь была освящена 17 декабря 1878 года.

Особенно торжественно ежегодно отмечались: престольный праздник Спаса Нерукотворного 16 августа (Перенесение из Одессы в Константинополь Нерукотворенного Образа Господа Иисуса Христа), царские дни и дни именин обитателей Мураново - равноапостольной княгини Ольги, Иоанна Рыльского и др. В эти дни служили несколько священников, приезжали гости; для деревенских ребятишек устраивались чаепития, раздавались гостинцы; вечером - иллюминация и фейерверк, часто стави¬лись домашние спектакли. Также ежегодно 15 июля совершалась заупокойная служба и панихида по Ф.И.Тютчеву. 1 августа, в День Всемилостивого Спаса (Происхождение честных, древ Животворящего Креста Господня) после литургии совершался Крестный ход на колодец и молебен.

Знаменательно, что как минимум дважды мурановскую церковь посетила великая княгиня Елизавета Фёдоровна, сестра последней императрицы, ныне преподобномученица. Она приезжала сюда в 1909г. почтить память скончавшегося в этом же году строителя церкви И.Ф.Тютчева, а также, на крестины его племянника Николая в 1916г. И поныне, в экспозиции музея находятся фотографические изображения Великой княгини и ее супруга, подписанные ее собственной рукой на память хозяевам усадьбы. Богослужения в храме Спаса Нерукотворного совершались, как правило, священниками Троице-Сергиевой Лавры. Бывали здесь и представители высшего духовенства, не только русские, но и болгарские и сербские. Не однократно усадебный храм посещал великий светильник Православной веры - Митрополит Трифон Туркестанский, который был особенно близок семье Тютчевых. Еще, будучи простым священником, здесь совершал свое служение архиепископ Димитрий (Добросердов) ныне прославленный как новомученик российский.

После революции последнее богослужение в храме совершалось на Пасху в конце 1920-х годов. В 1930-е годы храм был разорен и передан колхозу, который использовал его под свои нужды. В 1950-х годах здание церкви возвращено музею и служило фондохранилищем.

В 1998 году директор музея-усадьбы "Мураново" В.В.Пацюков обратился к Митрополиту Крутицкому и Коломенскому Ювеналию с просьбой о возобновлении богослужений в храме. Распоряжением Владыки храм стал приписным к церкви в честь Страстной иконы Божией Матери в деревне Артёмово. С июня 1998 г. перед храмом стали совершаться молебны.

Первая Божественная литургия была совершена в мурановском храме на престольный Праздник Спаса Нерукотворного 29 августа 1998г. Сразу же начались ремонтно-восстановительные работы. На сегодняшний день внутренний интерьер церкви почти полностью воссоздан.

К числу храмовых святынь относится чтимая икона «Умиление Пресвятой Богородицы», которая когда-то прибывала в Серафимо-Дивеевской обители - по сохранившимся сведениям - первая копия с той чудотворной иконы, перед которой молился старец Серафим. В храме, также, пребывает крест-мощевик, в который вставлены около 150 частиц мощей святых.

К 2000-летию Рождества Христова в мурановской усадьбе рядом с храмом была полностью воссоздана утраченная в 1920-е годы колокольня. По нескольким фотографиям старой звонницы, стараниями опытных специалистов был создан проект, и затем колокольня обрела своё второе рождение. Сейчас её украшают колокола, отлитые на Урале.

Весной 2004 г. потомками Ф.И. Тютчева был передан старинный образ Спасителя, распятого на Кресте, который был написан по заказу семейства известным русским художником Н.А.Астафьевым. Все время после закрытия храма Тютчевы бережно хранили его, и сейчас, он занял свое прежнее место под куполом храма.

Рядом с усадьбой расположен святой источник - «барский колодец», который при жизни последних владельцев усадьбы «Мураново» всегда был обустроен, и куда совершались Крестные ходы, и где совершались водосвятные молебны. Стараниями церковной общины, это святое место было благоустроено вновь: воз-двигнуты храм-часовня и купальня. Вновь, как и прежде, сюда шествуют Крестные ходы, и совершается освящение воды: на Праздник Крещения Господня, в день чествования икон Божией Матери «Живоносный источник» и Казанской иконы Божией Матери, а также в Праздник Спаса Нерукотворного.

Усадебный комплекс «Мураново» - образец содружества и взаимодействия музея и Православной Церкви. Этот положительный момент, в частности, проявляется в совместной духовно-просветительской работе и в деле созидания нравственно-здорового общества.