Святой праведный отец иоанн кронштадтский. Документальный фильм-расследование из цикла «святые». сбывшееся пророчество иоанна кронштадтского

По благословению епископа Тираспольского и Дубоссарского Юстиниана

– Ванечка, что ты в ручке держишь? Что это у тебя?

– Ка-фе-тка…

– Конфетка?

Мама осторожно разогнула нежные, тонкие пальчики малыша. На ладошке лежала тёмно-вишнёвая прозрачная горошина… Женщина, быстро окинув взглядом кухню, заметила на полу помятую коробочку из-под лекарства. Тихо, мягко, чтобы не испугать ребёнка, она спросила:

– Ванечка, а где остальные конфетки?

Мальчик поднял глаза на маму и хотел уже было улыбнуться, но… Почему же мамочка такая белая, а глаза такие, будто она увидела что-то очень страшное? И Ваня, уткнувшись лицом в мамину юбку, заплакал. Внезапно ножки его ослабели, перед глазами замелькали какие-то светящиеся точки, дыхание перехватило, а сердечко будто сжала чья-то невидимая рука…

– Мамочка, мамочка! – закричал он и медленно, как во сне, опустился на пол…

Когда приехала «скорая», Ваня уже не плакал. Он лежал бледный и широко раскрытыми глазами, отрешенно смотрел куда-то, как казалось маме, в даль…

Промывание желудка не помогло: видимо, препарат уже впитался.

– В больницу! Срочно! – распорядился доктор.

По дороге малыш потерял сознание.

В приёмном покое дежурный врач объяснил: то количество сердечных таблеток, которое съел Ваня, является для него смертельной дозой, а потому… Словом, он не может обещать, что ребёнок останется жить.

– Мальчика отправили в реанимацию . Врачи сделают всё возможное. Часам к шести вечера что-то, быть может, прояснится. А пока вы сыну помочь ничем не сможете. Идите домой,– и врач, резко повернувшись, ушёл.

«Как “ничем”? Как “домой”? Почему не могут обещать? А кто может помочь? Господи! Куда идти?! Сыночек мой! Маленький мой!.. Единственный мой!..».

Она не знала , что делать… Она не знала , куда идти… Она не знала , к кому идти… Не подозревала она и того, что Промыслом Божиим она окажется там, где ей смогут помочь…

Медленно, бесконечно тянулись часы… А мать всё бродила по сумрачному ноябрьскому городу. Мокрый, холодный снег бил в лицо. Мысли, одна горше другой, разрывали голову… Неужели его маленькое, хрупкое тельце будет лежать в этой ставшей чужой, промёрзшей насквозь земле?..

– Нет, Господи! Нет! Помоги, Господи!!! – женщина, услышав свой собственный отчаянный крик, вздрогнула. Она стояла на мосту. Вода ещё не покрылась льдом, и в ней, с рябью от падавшего снега, отражался крест. «Да это же Карповка. Монастырь»,– промелькнуло в голове…

Как и что она объясняла сёстрам монастыря – не помнила. Отчетливо же всё начала осознавать только к концу молебна.

– Просите Пресвятую Богородицу и молитесь святому праведному Иоанну Кронштадтскому, и будем надеяться на милость Божию,– напутствовал её священник.

Словно на крыльях летела женщина в больницу. «Верую, Господи! Помоги! – шептала она.– Матерь Божия, защити! Батюшка Иоанн, молись за моего Ванечку!».

Вот и шесть вечера. Скрипнула дверь реанимационной палаты. И врач, несколько озадаченный, но с нескрываемой радостью в глазах, возвестил:

– Случилось невероятное!.. Ваш сын будет жить.

В подобных ситуациях говорят: «Слава Богу». Но лишь пережившие настоящее горе могут вложить в эти, для многих ставшие уже привычными, слова столько благодарности и любви к Творцу нашему и Искупителю – Господу.

Слава Богу! – промолвила мать. Она знала, КТО ей помог…

На следующий день Ванечка уже был дома, бегал, смеялся – словно и не было ничего.

В жизни этой семьи многое изменилось с того страшного дня. Господь иногда, по особому Своему смотрению, вразумляет человека через болезнь его детей. Часто лишь перед лицом страшных испытаний мы можем осознать свою немощь и глубочайшую зависимость от Бога, Творца нашего. Ваня с мамой стали посещать храм Божий, исповедоваться, причащаться; часто бывают они в монастыре на Карповке, а особую любовь питают к Батюшке Иоанну – ведь это его чудным заступлением Ванечка остался жив.

Кто же он, этот дивный Батюшка, явивший благодатные примеры дерзновенного предстательства пред Господом, по молитвам которого и ныне исцеляются больные и словно бы сами собой разрешаются многотрудные проблемы?..

Пророком и чудотворцем называли отца Иоанна ещё при жизни. Весь православный русский народ чтил его как праведника, верил в его молитвы и заступничество пред Богом. Для всех он был светильником веры и благочестия. И если бы Россия прислушалась к пророчествам Батюшки, то, возможно, многие тяжелейшие беды и испытания ХХ века миновали бы её.

Святому праведному Иоанну Кронштадтскому и посвящаем мы эту книгу.

Когда человек – творение Божие – является в этот мир, он кричит, то ли радуясь, то ли печалясь… А это дитя лишь издавало чуть слышный стон: хилым и слабым родилось оно. «Господи, помилуй! Не доживёт ещё до утра!» – встревожилась мать, и отец побежал к священнику, чтобы тот поспешил окрестить новорождённого младенца.

В ночь на 19 октября (1 ноября нового стиля) 1829 года ребёнка крестили и нарекли Иоанном в честь болгарского святого Иоанна Рыльского .

Никто и не думал тогда, что этому слабому, болезненному ребёнку суждено стать дивным пастырем, светочем и печальником земли Российской, проповедником покаяния и праведной жизни во Христе.

Родители его – Илия и ФеодОра Сергиевы – были людьми простыми и глубоко верующими. Когда Ваня подрос, отец стал водить его с собой в храм. Церковные правила, богослужебный устав мальчик узнал раньше, чем научился читать и писать. К молитве, церковному благочестию с раннего детства приучала ребёнка мать.

И хотя после Таинства Святого Крещения здоровье Вани стало заметно укрепляться, всё же болел он довольно часто. Много времени приходилось проводить ему в постели; ночами, просыпаясь, он видел одно и то же: зажжённую лампадку перед образом Пресвятой Богородицы и свою горячо любимую маму – она молилась. Часто и сам он, порой не замеченный ею, молился умиленно и трепетно.

Много раз в своей жизни удостаивался Иоанн чудесных явлений. Однажды ночью шестилетний мальчик увидел в комнате необычный свет – неземной. В этом свете явился ему Ангел. Видя смущение ребёнка, вестник Божий успокоил Ваню: он, Ангел-хранитель, будет на протяжении всей жизни оберегать его …

Ване много читали. Любимой его книгой было Святое Евангелие. А жития святых так увлекали мальчика, что и сам он жаждал жить только ради Христа, спасаться в пустынях, терпеливо выносить голод и жажду, холод и зной, делиться с дикими зверями скудным пропитанием…

А наука и в самом деле была непростая…

– Ну читай, пожалуйста!

– Твердо, рцы, аз, веди, аз,– читает мальчик старательно.

– А что вместе получается? – вопрошает мама.

– Твердо, рцы, аз, веди, аз,– опять повторяет дитя.

– Да нет же! – огорчались родители, и всё начиналось сначала.

И в самом деле, звук и букву ребёнку соотнести очень тяжело. Нынешним детям проще: специальные правила помогают им быстро и легко научиться читать. А в XIX веке всё было гораздо сложнее. Каждая буква имела своё название, имя. Например: т – твердо, р – рцы, а – аз, в – веди, д – добро и так далее. Не каждый мог быстро догадаться, что читать надо не по названиям букв, а по звукам. Вот и получается: твердо, рцы, аз, веди, аз – ТРАВА.

Долго не давалась грамота маленькому Ване. Стыдно ему было и перед сёстрами, и перед родителями – у взрослых и так времени мало, а ещё и с ним возись…

Ночь. Все спят. Тихо и таинственно в доме, лишь мерцает пред иконами огонёк лампадки… Мальчик опускается на колени и просит, со слезами взирая на божницу,– просит у Господа разумения…

Десятый год пошёл Ване, пора и в училище собираться. От родного села до Архангельска – пятьсот вёрст . Через леса, луга, реки вёз отец мальчика в город. Как ему одному там будет, горемычному?

Перекрестил Илья Михайлович сына, велел учителей слушаться – и в обратный путь.

Вот и остался Ванечка один… Шло время, и однажды, сидя на жёсткой кроватке, потрогал мальчик тонкое застиранное одеяло, прислушался к весёлым голосам ребят и… запечалился. Город – чужой, питание – скудное, а главное – на уроках он мало что понимает из объяснений учителей. Одноклассники обогнали его настолько, что пересказывать давно пройденный материал такому непонятливому им неинтересно. Хуже того – домашние задания. Читаешь-читаешь, учишь-учишь – никакого толка! К доске выйдешь на следующий день – учитель только рукой с досады махнёт. И так изо дня в день. Неделя за неделей проходит. Ни с места! Последний ученик в классе! Неужели родители впустую тратят на него скудные деньги – сами-то в нищете живут!

Обидно до слёз! И помочь некому. Что оставалось делать? Конечно, молиться, молиться Тому единственному, Кто несомненно поможет, – Богу… Долго и горячо молился мальчик о том, чтобы Господь просветил его разум на утешение родителям. «Вдруг точно потрясло меня всего,– вспоминал впоследствии сам Батюшка Иоанн.– У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чём и что он говорил. И легко, радостно стало на душе. Никогда не спал я так спокойно, как в ту ночь. Ещё засветло я вскочил с постели, схватил книги и – о счастье! – читаю гораздо легче, понимаю всё, а то, что прочитал, хоть и сейчас рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше: всё понимал, всё оставалось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и похвалили меня даже. Словом, в короткое время я продвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше успевал я в науках и к концу курса одним из первых был переведён в семинарию ».

В Архангельской семинарии Иоанн начал учиться в 1845 году. Письменных уроков задавали много, а на покупку тетрадей не у всех хватало денег. Ученики, бывая в городе, часто наведывались в так называемые присутственные места – туда люди приходили с прошениями. Оформив бумаги посетителей должным образом, служащие хранили их до определённого времени. Потом, если бумага оказывалась ненужной, её выбрасывали. Семинаристы удивлялись: ведь только одна сторона исписана, а бумага уже не нужна… Каким же богачом чувствовал себя Иоанн, когда отдавал ему служащий кипу таких бумаг!

Но самым радостным временем в годы учёбы были для Вани каникулы. Домой он всегда добирался сам. Идти приходилось горами, лесами, по малохоженным тропам, поросшим густой травой. Пятьсот вёрст – не шутка, да и сапоги стоптать можно. Вот Иоанн и нёс их перевязанными через плечо. Порой ночевать приходилось вместе со скотинкой на клочке сена, а иногда добрый хозяин и в дом впускал…

Красив север России! «Суровые сосны высоко поднимают стройные вершины. Дух захватывает. Бог чувствуется в природе. Сосны кажутся длинной колоннадой огромного храма. Небо чуть синеет, как огромный купол. Теряется сознание действительности. Хочется молиться. Идёшь, а мысли далеко-далеко – с Богом…»,– вспоминал позже отец Иоанн. Так и шёл он от самого Белого моря вдоль Северной Двины; от Двины – к большой реке-красавице Пинеге, текущей посреди громадных красно-белых гор, а уж от неё рукой подать до родной реченьки Суры… Ну вот и дома… Бегут навстречу подросшие сёстры… А мама, милая, добрая мама, как всегда, стоит на крылечке, улыбается и облегчённо вздыхает: дождалась-таки…

А где же отец? Конечно, в церкви. Поцеловав мать и обняв сестричек, Ваня бежит к храму – отцу помогать: Илья Михайлович, как и все его предки, служил Господу причетником (церковнослужителем).

А вечером за общим столом – нескончаемые вопросы и рассказы о жизни в городе… Вот уже и глаза у сестёр слипаются – спать хочется. Да братец так интересно рассказывает!.. «Всё! – говорит матушка.– Помолимся… и – покойной ночи».

Утро… Лежит Иоанн, в опочивальне, глаза боится открыть – пропадёт видение. Не первый раз приходит этот сон! Будто он, взрослый уже, входит в огромный незнакомый ему храм. Тихо. Людей почти нет. Свечи зажжены. Теплятся разноцветные лампады… А иконы!.. И в архангельских церквах нет подобных! Вот Иоанн входит в алтарь, видит там всё до мельчайших подробностей… Выходит… В душе – радость неземная. Кто же служит в этом прекрасном храме? Да он, он сам, Иоанн Сергиев… Может, матушке или отцу рассказать о своих снах или сестричкам? Потом как-нибудь.

Быстро каникулы пролетели. В Архангельск пора – на учёбу.

В 1851 году Иоанн с отличием окончил семинарский курс и как лучший ученик был направлен в Санкт-Петербургскую Духовную академию . Радоваться бы, но из родного села пришло письмо с печальным известием: скончался Илья Михайлович. Не стало кормильца – не на что жить матери и сёстрам. Ещё с младенчества Иоанн с особой болью сопереживал, чувствовал нужду ближнего, печалился о чужой бедности. Но больше всего Ваня мечтал о том, что он, когда вырастет, обязательно выведет свою семью из нищеты. Умер отец, значит, он, сын его, Иоанн,– единственный мужчина в доме, который должен возложить на себя обязанности главы семейства. Решение созрело немедленно: в Академию не ехать, а искать заработок. Однако Феодора Власьевна с этим не согласилась, и послушный сын отправился в Санкт-Петербург – учиться…

И Господь не оставил избранника Своего: академическое начальство, узнав о нужде Иоанна, предложило ему должность письмоводителя. За самую ничтожную плату – десять рублей в месяц – вечером, после учёбы, а иногда и ночью, он составлял и переписывал деловые бумаги.

Начальство не могло нарадоваться на аккуратного, исполнительного писаря, а Иоанн всё своё небольшое жалованье отправлял осиротевшим матери и сёстрам.

Санкт-Петербургская Духовная академия находилась на берегу Обводного канала, чуть левее канала плескалась полноводная Нева. Если у Иоанна оставалось свободное время, он или читал, или гулял по берегу Невы, или уходил в сад, располагавшийся за зданием Академии, на территории Александро-Невской Лавры. Здесь он готовился к экзаменам, молился, и, как в детстве, в архангельских лесах, ему казалось, что вместе с ним молится и вся природа: река, небо, птицы, деревья, цветы, каждая травинка – всякое творение Божие хвалит своего Творца как может. Здесь, в тенистых аллеях Митрополичьего сада, у Иоанна возникла мечта стать миссионером – идти на проповедь христианства в Сибирь, Китай или Северную Америку: ведь в этих уголках земли жили тогда полудикие языческие народы, и все они жаждали уразуметь слово Божие. Правда, вскоре стали приходить другие мысли: «дикари» Петербурга знают Христа не больше, чем дикари языческой Африки… И не лучше ли остаться здесь, среди этих несчастных, забывших Бога христиан?

Однажды, незадолго до окончания Академии, Иоанн опять увидел сон, тот самый, который повторялся ему неоднократно: в сане священника он служит в каком-то неизвестном ему соборе. Увидев в этом сне указание Божие на то, что ему надлежит быть именно пастырем, Иоанн Сергиев окончательно отказался от своего замысла стать миссионером.

Через несколько дней после этого предзнаменования будущий служитель Божий оказался в Кронштадте. Эта крепость была сооружена посреди Финского залива на острове Котлин и охраняла Санкт-Петербург с моря. На просторной площади в центре острова возвышался огромный собор во имя святого апостола Андрея Первозванного. Никогда прежде Иоанн в Кронштадте не был, и когда он переступил порог храма, то замер потрясённый: это был собор, явленный ему в сновидениях…

Сам Господь определил священствовать Иоанну Сергиеву в этой церкви. Но священником мог стать или монах , или человек женатый. Молитва, учёба и труд были уделом будущего пастыря все эти нелёгкие годы учёбы в Академии – не было у него невесты.

Однако и теперь Господь не оставил Своего избранника…

Протоиерей Андреевского собора города Кронштадта Константин Несвицкий должен был уйти на пенсию. Место его освобождалось. По сложившейся традиции наиболее вероятным восприемником уходящего на покой священника становился служитель храма, женатый на его дочери. Свершилась и здесь святая воля Божия: окончив Академию, Иван Ильич обвенчался с Елизаветой Константиновной Несвицкой, а вскоре – 12 декабря (25 декабря нового стиля) 1855 года – и рукоположился во священника. Теперь он стал отцом Иоанном, и вся его последующая жизнь в течение пятидесяти трёх лет с тех пор протекала в Кронштадте.

Кронштадт в то время был городом не совсем обычным. Могучая военно-морская крепость служила одновременно и местом высылки из столицы порочных людей: бродяг, пьяниц, нищих, бездельников. Кроме того, приезжали в город и малограмотные крестьяне в надежде найти хоть какой-нибудь заработок. Но мест в заводских мастерских не хватало, да и брали людей всё-таки пограмотнее, поопытнее. Так и эти крестьяне, хотя и невольно, тоже становились нищими бродягами. Ютились несчастные, порой с семьями, на окраинах города, шатались по улицам, попрошайничали и пьянствовали. Их жёны и дети жили в беспросветной нужде, в голоде и холоде. Тот, кто мог, из полусгнивших досок и брёвен строил себе лачугу, некоторые рыли землянки. Во время богослужения эти нищие окружали Андреевский собор – ждали подаяния. Городовой неустанно отгонял их от храма: «Житья от этих оборванцев не стало!». Однако отец Иоанн не позволял обижать бедняков – «ведь нужно любить всякого человека: и в грехе его, и в позоре его. Человек несёт в себе образ Божий, и его не надо смешивать со злом, которое иногда поселяется в людях».

И молодой священник, не боясь запачкаться грязью, стал приходить в лачуги и землянки, посещать бедные квартиры. Он вразумлял и увещевал пьяниц; пока матери стирали или готовили обед, он нянчил их детей. Встречались семьи, настолько поражённые нищетой, что некому было сходить за хлебом, не на что пригласить врача и купить необходимые лекарства. Тогда отец Иоанн сам ходил за покупками, на свои деньги приобретал лекарства и оплачивал визит доктора. И когда от его жалованья не оставалось даже копейки, он отдавал свою одежду, сапоги, шапку… Нередко видели Батюшку возвращающимся домой полураздетым, без обуви. Денег не было, но оставались твёрдая вера в милосердие Божие и надежда, что Господь пошлёт средства – ведь не оскудевает рука дающего.

Не всем было понятно такое поведение священника. Многие люди им были недовольны: дело пастыря – службу вести, а не с нищими забавляться. Некоторых это задевало за живое – сами-то они так не могли. Не понимали святого. Даже жена первое время встречала его с удивлением. «Я священник. Чего же тут? Значит, и говорить нечего: не себе, а другим принадлежу. Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно. А мы с тобой посвятим себя на служение Богу»,– говорил обычно отец Иоанн, и Елизавета Константиновна стала сестрой милосердия, неустанно помогая своему супругу в его высоком служении ближним.

Поначалу и сами эти грубые, очерствевшие от беспросветной нужды и пьянства люди не понимали святого порыва пастыря, косились на него, а порой встречали враждебно. Но время шло… Батюшка оставался таким же отзывчивым, милосердным, любвеобильным, бескорыстным и незлобивым, готовым всегда – даже ночью – прийти на помощь, утешить, выслушать… И окаменевшие сердца размягчались. Воистину Господь послал этим несчастным не просто благодетеля, но верного друга и наставника!

Сохранилось множество рассказов о том, как спасал молодой священник погибающие души. Вот только один из них, поведанный самим участником этих событий.

«Теперь я старик, а помню хорошо, как видел в первый раз Батюшку. У меня была семья, двое детишек, старшему три года. Рано я женился. Работал и пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку пО миру собирала. Жили в дрянной конурке, на конце города.

Прихожу раз не очень пьяный… Вижу, какой-то молодой батюшка сидит и на руках сынишку держит и что-то ему говорит ласково. И ребёнок серьёзно слушает. Может быть, грех, но мне всё кажется, Батюшка был как Христос на картинке “Благословение детей”. Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются… да глаза Батюшки, и ласковые, и серьёзные в одно время, меня остановили. Стыдно стало… Опустил я глаза, а он смотрит, прямо в душу смотрит. Не смею я передать всё, что он говорил. Говорил про то, что у меня в каморке рай, потому что где дети, там всегда и тепло, и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня, нет, всё оправдывал, только мне было не до оправдания.

Ушёл он, а я сижу и молчу… Не плачу… хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит… И вот с тех пор я человеком стал».

А сколько было таких – пьянствующих, ворующих, озлобленных на весь свет! И скольким из них помог отец Иоанн участием, советом, молитвой, деньгами!..

Летом Батюшка любил бывать за городом. Когда он присаживался где-нибудь на полянке, тотчас же собирался народ – дети, женщины, старики и отец Иоанн рассказывал, как он говорил, «своим детям» о Господе, о крестных страданиях Сына Его, о всепрощающей любви и милосердии… Вот малыш забрался к Батюшке на колени и теребит бороду, другой доверчиво прижался к его рясе . Бежит босоногая девчушка и протягивает любимому пастырю букетик полевых цветов…

Дни шли за днями… О дивном пастыре знали уже не только в Кронштадте, но и далеко за его пределами. Никто больше не смеялся над отцом Иоанном. Ему верили, его любили и уважали, ему доверяли. Ему были открыты все души…

Однажды с Батюшкой произошёл случай, поразивший даже его самого. После службы к нему подошла пожилая женщина и попросила помолиться о выздоровлении её тяжело болящего сына, которого врачи уже приговорили к смерти. «Только вы уж, Батюшка, не просто молитесь, а просите выздоровления моего сына: он у меня один»,– взывала она. Иметь дерзновение просить у Господа выздоровления?! Достоин ли он?! Но старушка твёрдо верила в силу молитвы отца Иоанна, и он стал горячо молиться об исцелении умирающего. Глас моления праведника был услышан Господом: Бог явил Свою милость – больной выздоровел.

И потянулись к кронштадтскому пастырю страждущие. Исцеления по его молитвам повторялись, в чем отец Иоанн прямо усмотрел для себя благую волю Божию – молиться за тех, кто будет этого просить. И тогда, когда медицина оказывалась бессильна, молитвой и возложением рук на страждущего Батюшка, с помощью Божией, стал излечивать тяжелейшие болезни. Прозревали слепые. Исцелялись бесноватые. Воскресали мёртвые…

Расскажем лишь несколько случаев.

Единственная дочь известного московского сахарозаводчика тяжело заболела, и врачи приговорили её к смерти. Тогда больная упросила родителей пригласить к ней отца Иоанна, и он приехал.

Как только умирающая увидела священника, быстро сползла с кушетки к его ногам и закричала:

– Батюшка, я жить хочу, а доктора сказали, что я умру!

– И будешь жить. Чего ты плачешь? Только просить исцеления нужно не у тех врачей, что приговорили тебя к смерти, а вот Этого Врача,– спокойно ответил отец Иоанн и указал на икону Спасителя.

Затем, опустившись на колени, он стал усердно и горячо молиться – пот выступил на его лице и волосы прилипли ко лбу… Закончив молитву, пастырь обратился к отцу больной со словами:

– Мне здесь больше нечего делать.

Мать в полном отчаянии, со слезами бросилась к нему:

– Что, Батюшка, она умрёт?

– Да нет же, она здорова! – успокоил её священник и, попрощавшись, уехал.

Больная стала быстро поправляться и скоро была совершенно здорова.

Служение литургии требует особой отдачи от священнослужителя – ведь это непрерывный пламенный молитвенный порыв к Богу. И Батюшка служил, будто охваченный внутренним огнём, казалось, что сам он – ангел, предстоящий Богу.

С самого начала своего пастырского служения отец Иоанн принял на себя почти беспримерный подвиг – ежедневное служение Божественной литургии. Именно поэтому Кронштадтского пастыря на иконах изображают с потиром в руках. Батюшка призывал как можно чаще приобщаться Святых Христовых Таин, о животворящем действии которых он сам многократно писал, например, так: «Девушка, совсем умиравшая после причастия Святых Таин в тот же день начала поправляться, кушать, пить и говорить, между тем как она была почти в беспамятстве, металась сильно и ничего не ела, не пила. Слава животворящим и Страшным Твоим Таинам, Господи!»

Около четырёх часов утра отец Иоанн выходил из дома, чтобы успеть к утрени в Андреевский собор. На улице с ночи его уже поджидали толпы нищих. Он сам раздавал им милостыню. Всю дорогу до храма его окружало неимоверное число просителей, и порой Батюшке с трудом удавалось войти в церковь.

Во время утрени отец Иоанн сам читал положенные молитвы. Часто во время пения он опускался на колени и, закрыв лицо руками, горячо молился, со слезами.

После утрени – Проскомидия. Так называется та часть Божественной литургии, на которой для Таинства Евхаристии священник приготовляет хлеб и вино, которые во время литургии Господь невидимо прелогает в Свои пречистое Тело и честную Кровь. Во время совершения этого Таинства священник вынимает из просфор , подаваемых верующими, частички с молитвой о здравии живых и об упокоении усопших.

На Проскомидии, совершаемой отцом Иоанном, просфор было так много, что их приносили большими корзинами. Многие лично подходили к Батюшке с просьбой помянуть своих родственников, вынуть частичку хотя бы из одной просфоры. Кроме того, отец Иоанн получал ежедневно свыше тысячи писем и телеграмм с просьбами помолиться об исцелении больных, признанных врачами безнадёжными. Писали не только со всех концов России, но и из других стран, из Азии и из Америки. У батюшки были секретари для прочтения этих писем и телеграмм и для ответов на них. Возникает вопрос: как получали исцеление по молитвам отца Иоанна те больные, о которых просили родные в этих письмах и телеграммах, ведь Батюшка физически не успевал их прочитать? А вот как… Перед отцом Иоанном лежали горы корреспонденции , и он, вынимая частицы из просфор, дерзновенно, с упованием на милость Божию, взывал: «Помяни, Господи, всех заповедавших мне молиться о них». Этой краткой молитвы великого угодника Божия было достаточно, чтобы Божественной благодатию, пребывавшей в Батюшке, совершались чудеса во всех концах вселенной.

Но вот Проскомидия закончилась, и отец Иоанн выходит из алтаря исповедовать. В первые годы своего пастырства, когда верующих в храме было не очень много, он исповедовал каждого человека отдельно, каждому уделял довольно много времени, с некоторыми говорил часами. Но постепенно людей в церкви становилось всё больше и больше, и исповедь тогда шла по двенадцать часов в сутки без перерыва. Батюшка принимал исповедь стоя. Исповедники же, ожидая своей очереди, часто не выдерживали и садились, некоторые даже ложились на пол. В конце концов, когда в соборе стало собираться до пяти тысяч человек сразу, отец Иоанн, по необходимости, ввёл общую исповедь. На всех участников и очевидцев она производила неизгладимое впечатление.

Перед исповедью Батюшка чистым, громким голосом читал молитвы. И молился он так, что слова молитвы проникали в душу каждого. Отец Иоанн всегда старался объяснить покаянные молитвы простым, доступным языком – и ему удавалось достучаться до каждой души, растопить лёд самых холодных сердец. Даже заходившие в собор случайно, из любопытства, выходили другими – покаявшимися, обновлёнными, с твёрдым намерением начать новую жизнь.

– Грешники и грешницы, подобные мне! – так, искренне считая себя худшим из людей, начинал исповедь отец Иоанн.– Вы пришли в храм сей, чтобы принести Господу Иисусу Христу, Спасителю нашему, покаяния во грехах и потом приступить к Святым Таинам… Приготовились ли вы к восприятию благодатного Таинства? Знаете ли, что великий ответ несу я пред Престолом Всевышнего, если вы приступите, не приготовившись? Знайте, что вы каетесь не мне, а Самому Господу, Который невидимо присутствует здесь. Господь Бог – Страшный Судия всей земли. Он не смотрит ни на чьё лицо: мужчина или женщина, отрок или отроковица, царь или простолюдин, барин или мужик, генерал или солдат, богатый или бедняк. Перед Ним все равны: Он смотрит на сердца, смотрит, каково упование человека, какова его вера, каковы его дела… Как силён грех! Грехи – это воры, разбойники, которые постоянно обкрадывают нас. Они облекаются обыкновенно в благородные, заманчивые одежды и делают нас бедняками перед Богом… Кто из нас без грехов? Кто не горд? Кто не честолюбив ? Кто не обижал друг друга? Кто не оболгал ближнего своего?.. Кайтесь, кайтесь, в чём согрешили!

И вот храм, ещё несколько минут назад тихий, спокойный, начинает наполняться страшным, невообразимым шумом. Кто плачет, кто громко рыдает, кто стоит в безмолвном оцепенении, кто со стоном раскаяния падает на колени. Многие, нисколько не стесняясь, вслух исповедуют свои грехи:

– Не молимся, ругаемся, сердимся, гневаемся, осуждаем ближних, неблагодарны, злы…

Батюшка в это время дерзновенно предстоит в молитве Господу. Взор его устремлён к небу. По лицу катятся крупные слёзы. Даже тогда, когда отец Иоанн закрывает лицо руками, слёзы всё же просачиваются меж пальцев и капают на холодный церковный пол. Он плачет, и его слёзы соединяются с покаянными слезами исповедников. Священник скорбит и радуется вместе со всеми как истинный пастырь народа Христова. А эти грешные, заблудшие овцы, видя слёзы на лице любимого Батюшки и поняв состояние его души в настоящие минуты, они ещё больше начинают стыдиться самих себя. Рыдания усиливаются, кто-то стонет, кто-то, пытаясь перекрыть своим голосом шум в храме, кричит: «Господи! Прости меня, вора окаянного! Господи! Скольких обидел, обманул!». И чистая река покаянных слёз течёт к Престолу Божию, омывая в своих струях загрязнённые души. Кажется, громадный собор дрожит от потрясающих его воплей кающихся людей…

Перекрестившись в знак благодарности за покаянные слёзы людские, отец Иоанн взывает к народу:

– Тише, тише, братья.

Не скоро в храме водворяется желанная тишина. Но мало-помалу всё смолкает. Лишь изредка слышны вздохи, да слёзы бегут по щекам молящихся…

– Слушайте,– медленно произносит Батюшка.– Мне, как и всем священникам, Господь даровал власть вязать и разрешать грехи человека. Над принесшими покаяние я прочитаю разрешительную молитву . Наклоните свои головы: я накрою вас епитрахилью , благословлю и получите от Бога прощение грехов…

Тысячи голов смиренно преклоняются, читается разрешительная молитва. Отец Иоанн вознося над стоящими в храме епитрахиль, проводит ею по воздуху на все четыре стороны и благословляет народ. Таинственная и торжественная минута! Небо примиряется с землёй; грешники с Безгрешным.

Радостный, освобождённый от тяжкого греховного бремени народ облегчённо вздыхает и со слезами благодарности смотрит на кроткое, сияющее лицо своего дорогого пастыря, который вывел овец своих из мрачных дебрей греха на светлый путь добродетели к дому Отца Небесного.

И вот наконец вынос пречистых и животворящих Таин Христовых. Началось причащение. Сколько благоговения! Сколько умиления! Сколько тихой радости!

– Господи, сподоби причаститься!

– Батюшка, дорогой, причасти!

А сколько слёз!.. У некоторых они изливались моментально, стоило им только приблизиться к Святой Чаше.

Причастие продолжалось два-три часа…

После службы, окружённый множеством верующих, отец Иоанн заезжал минут на пятнадцать домой, а затем торопился к ожидавшим его людям, приехавшим в Кронштадт издалека и собравшимся в гостиницах и на частных квартирах. У каждого из них была своя просьба – помолиться о болящих, дать совет, утешить в горе, помочь деньгами…

В таком напряжении духа жил кронштадтский пастырь постоянно. Ежедневный христианский подвиг батюшки Иоанна для всей России имел огромное значение. Его портреты в домах помещались рядом с царскими – ведь он, будучи всероссийским пастырем, молитвенником и щитом веры православной, был близок подвигу всероссийского императора – помазанника Божия, защитника и хранителя Православия.

Да и само служение отца Иоанна тоже стало подвигом.

В любом месте, где бы он ни появлялся, его встречали толпы. А когда жители различных городов России стали просить, чтобы Батюшка посетил их, тогда он решил совершить путешествие по Волге на пароходе. Во время всего плавания огромное количество людей постоянно бежало вдогонку по берегу, боясь отстать от судна. Как только пароход приближался к причалу, народ падал на колени.

Иоанну Кронштадтскому такая слава была неприятна – он всегда ценил смирение души. Но Батюшка нёс это бремя как ещё одно испытание…

Конечно, нельзя осуждать такое стремление простых душ к любимому Батюшке. «Единственный на всю Россию молитвенник и чудотворец, огонь, зажигающий всех»,– так говорили о кронштадтском пастыре…

Осенью 1894 года Российское государство было потрясено печальным известием: умирал император Александр III. Отец Иоанн поспешил в Крым. Из рук всемирно известного пастыря, после исповеди, государь принял Святые Дары. После причастия Батюшка совершил и Таинство Елеосвящения . Затем император выразил желание, чтобы Батюшка возложил свои руки на его голову.

– Не тяжело ли Вашему Величеству, что держу долго руки мои на голове Вашей? – спросил отец Иоанн.

– Напротив,– ответил государь,– мне очень легко, когда Вы их держите.

Батюшка не убирал своих рук до тех пор, пока душа помазанника Божия Александра III не отошла ко Господу…

Несмотря на свою постоянную занятость, отец Иоанн с первых же дней своего служения вёл дневник, в который он ежедневно записывал свои мысли, приходящие во время молитвы, в мгновения благодатного озарения души всепросвещающим Духом Божиим. Впоследствии вышла книга, которую сам Батюшка назвал «Моя жизнь во Христе». Она стала настоящим учебником духовной жизни для всех, желающих идти путём спасения. Книгу читали не только в России, но и за рубежом – её перевели на многие языки.

Отец Иоанн был устроителем и благотворителем множества храмов, монастырей, монастырских подворий по всей России. Позаботился Батюшка и о своих родных местах. Основал там женский монастырь во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, построил каменный храм и здание для церковно-приходской школы. А на реке Карповке в Петербурге устроил подворье Сурской женской обители, которое позже было обращено в Иоанновский женский монастырь, названный так тогда по имени преподобного Иоанна Рыльского, небесного покровителя кронштадтского пастыря.

К концу царствования императора Александра III Россия достигла неслыханного могущества. Благосостояние народа было велико. И при императоре Николае II богатство страны продолжало увеличиваться. Россия тогда кормила всю Европу. Например, урожай хлеба в нашей стране в 1913 году был намного выше, чем в США, Канаде и Аргентине, вместе взятых. Но… Накопилось в русском народе к тому времени множество грехов и беззаконий. Забыли про Бога. Некоторые даже говорили: «Бога нет, мы и без Бога хорошо проживём». Это больше всего и печалило батюшку Иоанна. «Если желаем добра себе и России, убоимся праведного суда Божия,– призывал кронштадтский пастырь,– покаемся нелицемерно в своих беззакониях, перестанем вершить зло, научимся творить добро…».

Не слушали пророка Божия; и не только не покаялись люди, но и стали хулить Духа Святаго, действующего через отца Иоанна. Над Батюшкой начали смеяться, возводить на него напраслину, порой просто издеваться… Российское общество словно бы ослепло от тьмы собственного неверия. Вместо покаяния некоторые дошли до того, что, как писал отец Иоанн, «скрытно работая в потаённых комнатах над составлением убийственных снарядов», подкладывали их тем, кого считали нужным лишить жизни. Убийства… Убийства ни в чём не повинных людей… «Вот к чему способен стал человек, уподобившийся в своей злобе злым духам, губящим жизнь человеческую… Отчего ныне многие ненавидят Россию и желают ей зла и злорадствуют о её неудачах? – вопрошал пастырь.– Оттого что они отвергли учение Матери своей Церкви. А кто не признаёт Церковь Матерью, тот не может быть и верным сыном отечества, и – не видать ему Отечества Небесного, к которому готовит нас Церковь, нас как странников и пришельцев земных». Знал отец Иоанн, сколько крови прольётся, если в нашем государстве начнётся революция: «Если в России так пойдут дела и если Россия не очистится, то она опустеет, как древние царства и города, стёртые правосудием Божиим с лица земли за своё безбожие и свои беззакония».

Незадолго до своей кончины отец Иоанн в проповедях многократно пророчествовал и громогласно взывал: «Кайтесь! Кайтесь! Приближается ужасное время! Оно ужасно, столь ужасно, что вы и представить себе не можете!». Он не говорил, он взывал, воздев руки. Впечатление было потрясающее: ужас овладевал присутствующими, многие плакали…

Так всё и случилось. Отход русского общества от Бога и Церкви навлёк на Россию Божий гнев. В 1917 году началась революция, затем – гражданская война. Брат убивал брата. Сын предавал отца. Вся земля русская была залита кровью… В Екатеринбурге расстреляли царскую семью… Затем – аресты многих сотен тысяч безвинных людей, массовые расстрелы священников, монашествующих, верных Богу, Церкви и отечеству мирян… И бесконечные распри, продолжающиеся по сей день… Реки, море крови…

Нет пророка в своём отечестве! Не слушали отца Иоанна!

Уже после смерти Батюшки в Иоанновском монастыре на Карповке собрались некоторые духовные лица. Это было в 1916 году. Первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, была в разгаре. Собравшиеся читали дневник кронштадтского пастыря. Оказывается, Батюшка за много лет до этой великой войны точно описал в своём дневнике и участников войны, и её исход. Военные неудачи России и связанную с ней революцию отец Иоанн также предсказал. Он указал на продолжительность господства революционных идей, на бесчисленные жертвы революции, на потоки крови, на горе и на несчастья всего населения…

Последние три года своей жизни отец Иоанн часто болел. В своём дневнике он писал: «Сила моя физическая истощилась, зато дух мой бодр и горит к возлюбленному моему Жениху, Господу Иисусу Христу…».

9 декабря 1908 года Батюшка последний раз отслужил Божественную литургию в Андреевском соборе Кронштадта. Больше из дома он не выходил. Причащали отца Иоанна каждый день. Пищу он уже совсем перестал принимать, а вместо лекарств употреблял святую воду из источника преподобного Серафима, Саровского чудотворца. Отцу Иоанну – великому угоднику Божию – был открыт и день его кончины: задолго до смерти он несколько раз спрашивал, много ли дней осталось до 20 декабря. А поздравления с Рождеством Христовым он разослал близким людям ещё заблаговременно, в ноябре: «А то и вовсе не получат»,– так пророчествовал он…

Печальная весть о том, что Батюшка умирает, подобно молнии, в один миг разнеслась по всему Кронштадту. В Андреевском соборе, не дожидаясь утра, отслужили литургию. Все присутствующие на ночной службе, в том числе священнослужители, совершавшие её, плакали.

По окончании Божественной литургии священники со Святыми Дарами отправились на квартиру отца Иоанна. Больного причастили. В шесть часов утра начали читать молитву на исход души. Батюшка лежал безмолвно, с закрытыми глазами.

В 7 часов 40 минут утра 20 декабря 1908 го-да на восьмидесятом году жизни отец Иоанн тихо отошёл ко Господу.

Тело праведника было торжественно перевезено из Кронштадта в Ораниенбаум прямо по льду. Сопровождавшие Батюшку были поражены тем, что лёд Финского залива, слабый и тонкий на тот момент, выдержал огромную массу народа. В Ораниенбауме скорбящую процессию встретили тысячи рыдающих людей. Колокола звонили непрерывно. Когда поезд с телом отца Иоанна отправился в сторону Петербурга, многие упали на колени и с плачем крестились вслед ему. Поезд, приближаясь к каждой станции, замедлял ход, но не останавливался. И везде – на каждой станции, на каждом полустанке – ожидал Батюшку скорбящий народ.

На улицах Петербурга похоронную процессию встречали войска. Так на Руси в последний путь ещё не провожали никого и никогда. Не бывало ещё похорон с такой огромной плачущей толпой. Плакали все – и простолюдин, и влиятельный чиновник, занимающий высокое положение… Общее горе объединило и уравняло всех. «Закатилось наше солнышко! На кого покинул нас, отец родной?! Кто придёт нам на помощь, сирым и немощным?! Не оставляй нас! Молись за нас, грешных!» – доносилось со всех сторон…

Гроб поставили в соборе Иоанновского женского монастыря. Желающие проститься с Батюшкой шли нескончаемым потоком… Когда гроб подняли и понесли к месту упокоения, храм огласился рыданиями. Многие теряли сознание…

Похоронили кронштадтского пастыря в церкви-усыпальнице, специально устроенной в нижнем храме собора Иоанновского монастыря. Над местом погребения поставили мраморное надгробие. Горела неугасимая лампада. Каждый год, по повелению императора Николая II , 20 декабря (2 января нового стиля) совершались литургии и панихиды .

После кровавых событий 1917 года у Иоанновского монастыря были отобраны все здания. Монахини выселены. Усыпальница осквернена. Мраморное надгробие уничтожено. Имя отца Иоанна Кронштадтского было опасно даже произносить. «Нечестивые правители», о которых когда-то пророчествовал Батюшка, делали всё, чтобы народ православный забыл о кронштадтском чудотворце.

Но и во времена самых лютых гонений на Церковь люди всегда приезжали, как тогда говорили, «на Карповку», к стенам монастыря,– помолиться, попросить помощи, поблагодарить отца Иоанна за его предстательство пред Богом.

Над окном усыпальницы всегда был начертан крест. Безбожные власти приказывали его беспощадно смывать. Но крест, стараниями благочестивых людей, появлялся вновь. Его опять смывали, стирали… В конце концов крест был высечен ревнителями памяти отца Иоанна прямо на граните.

У небольшого оконца усыпальницы всегда лежали живые цветы – знак благодарности и любви к кронштадтскому пастырю, ведь чудеса и помощь по молитвам Батюшки продолжались и после его смерти…

В июне 1990 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви отец Иоанн Кронштадтский был канонизирован, то есть причислен к лику святых. Усыпальницу восстановили. Монастырские здания возвратили Церкви. И сейчас сюда, на Карповку, не только со всех сторон нашей необъятной Родины, но и со всего света едут паломники помолиться угоднику Божию, испросить его молитвенной помощи, заступничества у Господа. И дивные чудеса неизменно продолжают совершаться…

Святый праведный отче наш Иоанне, моли Бога о нас!

Примечания

Реанимация – оживление организма; восстановление угасающих или только что угасших жизненно важных функций организма. Отправить в реанимацию – положить в реанимационную палату.

Преподобный Иоанн родился недалеко от города Софии в IХ веке. С детства он возлюбил молитву и пост. После смерти родителей, раздав имущество нищим, святой Иоанн поступил послушником в близлежащий монастырь. Через некоторое время подвижник, приняв иноческий постриг, удалился на уединенное жительство в лесную чащу. Нападение разбойников вынудило Иоанна оставить избранное место и переселиться в отдалённую Рыльскую пустыню, где он и прожил в одиночестве немало лет, охраняемый и укрепляемый Господом. Местом его молитвенных трудов и подвигов служила то дикая пешера, а то и дупло дерева, в котором он укрывался от зверей. Однажды пастухи открыли убежище подвижника. Молва о его святой жизни быстро распространилась по всей округе, и к Иоанну стали приносить больных и одержимых нечистым духом людей. Святой, по милости Божией, исцелял их. Приходили и христиане, желавшие подражать его святой жизни. Они устроили церковь под скалой в пещере преподобного; постепенно там вырос и монастырь – Рыльская обитель, существующая до настоящего времени. Преставился ко Господу святой Иоанн семидесяти лет от роду. Честные его мощи почивают в Рыльском монастыре, подавая благодатную помощь всем верующим.

В ночь на 15 августа (28 августа нового стиля) 1898 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, отец Иоанн впервые сподобился видеть во сне Царицу Небесную и слышать Её голос.

Верста – русская мера длины, равная 1,06 км.

Семинария – специальное среднее учебное заведение для подготовки священнослужителей.

Духовная академия – высшее богословское учебное заведение. Цель её – подготовка служителей Святой Православной Церкви (предпочтительно в священном сане).

Монах в переводе с греческого – одинокий, отшельник. Монахи принимают на себя особые монашеские обеты, помогающие достичь высот духовной жизни: 1) целомудрие (отказ от семейной жизни позволяет целиком посвятить себя служению Богу и молитве за весь мир); 2) нестяжание, добровольная нищета; 3) полное послушание своему духовному отцу.

Потир – чаша, в которой во время литургии вино претворяется в Кровь Христову и из которой причащаются верующие.

Утреня – церковное богослужение, совершающееся утром. Оно состоит из молитв и песнопений, в которых мы исповедуем свою греховность, испрашиваем милости Божией, вспоминаем пришествие Спасителя в мир и Его славное воскресение, славословим Господа и Его святых угодников.

Просфора – особенным образом испечённый хлеб, употребляемый для совершения Таинства Евхаристии, состоящий из двух частей, которые изображают две природы Иисуса Христа: Божественную и человеческую. На верхней части просфоры специальной печатью делают оттиски изображений креста, Божией Матери, святых. Пекут этот хлеб из лучшей пшеничной муки с употреблением дрожжей, готовят тщательно и благоговейно.

Корреспонденция – письма, почтово-телеграфные отправления.

Упование – надежда.

Честолюбие – чрезмерная жажда почестей, стремление к почётному положению.

Разрешительная молитва – отпущение грехов в Таинстве Покаяния; священник прощает и разрешает грехи кающимся властью, данной ему Иисусом Христом.

Епитрахиль – часть священнического облачения, надеваемая на шею. Представляет собой как бы двойную ленту – широкую на груди и узкую на шее. На груди она скреплена пуговицами и простирается до низу. Епитрахиль означает сходящую свыше благодать Святаго Духа. Без епитрахили священнику нельзя совершать ни одной службы.

Елеосвящение – Таинство, совершаемое над болящим, в котором Церковь призывает на страждущего благодать Божию, исцеляющую болезни души и тела через помазание освящённым маслом (елеем). Называется ещё и соборованием, так как, по правилам, его должны совершать семь священников, то есть их «собор».

Сразу после кончины отца Иоанна Николай II предсказал, что великий праведник будет впоследствии прославлен, и установил день ежегодного церковного молитвенного поминовения Батюшки.

Панихида – молебное пение об усопших.

Паломники – богомольцы, странствующие по святым местам.

Святый праведный отец наш Иоанн, Кронштадтский Чудотворец, родился 19 октября 1829 года в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии - на далеком севере России, в семье бедного сельского дьячка Илии Сергиева и жены его Феодоры. Новорожденный казался столь слабым и болезненным, что родители поспешили тотчас же окрестить его, причем нарекли его Иоанном, в честь преподобного Иоанна Рыльского, в тот день Св. Церковью празднуемого. Вскоре после крещения младенец Иоанн стал заметно поправляться. Благочестивые родители, приписав это благодатному действию св. таинства крещения, стали с особою ревностью направлять его мысль и чувство к Богу, приучая его к усердной домашней и церковной молитве. Отец с раннего детства постоянно брал его в церковь и тем воспитал в нем особенную любовь к богослужению.

Живя в суровых условиях крайней материальной нужды, отрок Иоанн рано познакомился с безотрадными картинами бедности, горя, слез и страданий. Это сделало его сосредоточенным, вдумчивым и замкнутым в себе и, вместе с тем, воспитало в нем глубокое сочувствие и сострадательную любовь к беднякам. Не увлекаясь свойственными детскому возрасту играми, он, нося постоянно в сердце своем память о Боге, любил природу, которая возбуждала в нем умиление и преклонение пред величием Творца всякой твари.

На шестом году отрок Иоанн, при помощи отца, начал учиться грамоте. Но грамота вначале плохо давалась мальчику. Это его печалило, но это же подвигло и на особенно горячие молитвы к Богу о помощи. Когда отец его, собрав последние средства от скудости своей, отвез его в Архангельское приходское училище, он, особенно остро почувствовав там свое одиночество и беспомощность, все утешение свое находил только в молитве. Молился он часто и пламенно, горячо прося у Бога помощи. И вот, после одной из таких горячих молитв, ночью, мальчика вдруг точно потрясло всего, "точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове", "легко и радостно так стало на душе": ему ясно представился учитель того дня, его урок, он вспомнил даже, о чем и что он говорил. Чуть засветлело, он вскочил с постели, схватил книги - и о, счастие! Он стал читать гораздо лучше, стал хорошо понимать все и запоминать прочитанное.

С той поры отрок Иоанн стал отлично учиться: одним из первых окончил училище, первым окончил Архангельскую духовную семинарию и был принят на казенный счет в С.-Петербургскую Духовную Академию.

Еще учась в семинарии, он лишился нежно любимого им отца. Как любящий и заботливый сын, Иоанн хотел было прямо из семинарии искать себе место диакона или псаломщика, чтобы содержать оставшуюся без средств к существованию старушку-мать. Но она не пожелала, чтобы сын из-за нее лишился высшего духовного образования, и настояла на его поступлении в академию.

Поступив в академию, молодой студент не оставил свою мать без попечения: он выхлопотал себе в академическом правлении канцелярскую работу и весь получавшийся им скудный заработок полностью отсылал матери.

Учась в академии, Иоанн первоначально склонялся посвятить себя миссионерской работе среди дикарей Сибири и Северной Америки. Но Промыслу Божию угодно было призвать его к иного рода пастырской деятельности. Размышляя однажды о предстоящем ему служении Церкви Христовой во время уединенной прогулки по академическому саду, он, вернувшись домой, заснул и во сне увидел себя священником, служащим в Кронштадтском Андреевском соборе, в котором в действительности он никогда еще не был. Он принял это за указание свыше. Скоро сон сбылся с буквальной точностью. В 1855 году, когда Иоанн Сергиев окончил курс академии со степенью кандидата богословия, ему предложено было вступить в брак с дочерью протоиерея Кронштадтского Андреевского собора К. Несвитского Елисаветою и принять сан священника для служения в том же соборе. Вспомнив свой сон, он принял это предложение.

12 декабря 1855 года совершилось его посвящение в священника. Когда он впервые вошел в Кронштадтский Андреевский собор, он остановился почти в ужасе на его пороге: это был именно тот храм, который задолго до того представлялся ему в его детских видениях. Вся остальная жизнь о. Иоанна и его пастырская деятельность протекала в Кронштадте, почему многие забывали даже его фамилию "Сергиев" и называли его "Кронштадтский", да и сам он нередко так подписывался.

Брак о. Иоанна, который требовался обычаями нашей Церкви для иерея, проходящего свое служение в миру, был только фиктивный, нужный ему для прикрытия его самоотверженных пастырских подвигов: в действительности он жил с женой, как брат с сестрой. "Счастливых семей, Лиза, и без нас много. А мы с тобою давай посвятим себя на служение Богу", - так сказал он своей жене в первый же день своей брачной жизни, до конца дней своих оставаясь чистым девственником.

Хотя однажды о. Иоанн и говорил, что он не ведет аскетической жизни, но это, конечно, сказано было им лишь по глубокому смирению. В действительности, тщательно скрывая от людей свое подвижничество, о. Иоанн быль величайшим аскетом. В основе его аскетического подвига лежала непрестанная молитва и пост. Его замечательный дневник "Моя Жизнь во Христе" ярко свидетельствует об этой его аскетической борьбе с греховными помыслами, этой "невидимой брани", которую заповедуют всем истинным христианам древние великие отцы-подвижники. Строгого поста, как душевного, так и телесного, требовало естественно от него и ежедневное совершение Божественной литургии, которое он поставил себе за правило.

При первом же знакомстве с своей паствой о. Иоанн увидел, что здесь ему предстоит не меньшее поле для самоотверженной и плодотворной пастырской деятельности, нежели в далеких языческих странах. Безверие, иноверие и сектантство, не говоря уже о полном религиозном индифферентизме, процветали тут. Кронштадт был местом административной высылки из столицы разных порочных людей. Кроме того, там много было чернорабочих, работавших главным образом в порту. Все они ютились, по большей части, в жалких лачугах и землянках, попрошайничали и пьянствовали. Городские жители немало терпели от этих морально опустившихся людей, получивших название "посадских". Ночью не всегда безопасно было пройти по улицам, ибо был риск подвергнуться нападению грабителей.

Вот на этих-то, казалось, нравственно погибших людей, презираемых всеми, и обратил свое внимание исполненный духа подлинной Христовой любви наш великий пастырь. Среди них-то он и начал дивный подвиг своего самоотверженного пастырского делания. Ежедневно стал он бывать в их убогих жилищах, беседовал, утешал, ухаживал за больными и помогал им материально, раздавая все, что имел, нередко возвращаясь домой раздетым и даже без сапог. Эти кронштадтские "босяки", "подонки общества", которых о. Иоанн силою своей сострадательной пастырской любви опять делал людьми, возвращая им утраченный ими было человеческий образ, первыми "открыли" святость о. Иоанна. И это "открытие" очень быстро восприняла затем вся верующая народная Россия.

Необыкновенно трогательно рассказывает об одном из таких случаев духовного возрождения благодаря о. Иоанну один ремесленник: "Мне было тогда годов 22-23. Теперь я старик, а помню хорошо, как видел в первый раз батюшку. У меня была семья, двое детишек. Я работал и пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку по миру сбирала. Жили в дрянной конурке. Прихожу раз не очень пьяный. Вижу, какой-то молодой батюшка сидит, на руках сынишку держит и что-то ему говорит ласково. Ребенок серьезно слушает. Мне все кажется, батюшка был, как Христос на картинке "Благословение детей". Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются... да глаза батюшки ласковые и серьезные меня остановили: стыдно стало... Опустил я глаза, а он смотрит - прямо в душу смотрит. Начал говорить. Не смею передать все, что он говорил. Говорил про то, что у меня в каморке рай, потому что где дети, там всегда и тепло и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня, нет, все оправдывал, только мне было не до оправдания. Ушел он, я сижу и молчу... Не плачу, хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит... И вот с тех пор я человеком стал..."

Такой необычный пастырский подвиг молодого пастыря стал вызывать нарекания и даже нападки на него со всех сторон. Многие долго не признавали искренности его настроения, глумились над ним, клеветали на него устно и печатно, называли его юродивым. Одно время епархиальное начальство воспретило даже выдавать ему на руки жалование, так как он, получив его в свои руки, все до последней копейки раздавал нищим, вызывало его для объяснений. Но все эти испытания и глумления о. Иоанн мужественно переносил, ни в чем не изменяя в угоду нападавшим на него принятого им образа жизни. И, с Божией помощью, он победил всех и вся, и за все то, над чем в первые годы пастырства над ним смеялись, поносили, клеветали и преследовали, впоследствии стали прославлять, поняв, что перед ними истинный последователь Христов, подлинный пастырь, полагающий душу свою за овцы своя.

"Нужно любить всякого человека и в грехе его и в позоре его, - говорил о. Иоанн. - Не нужно смешивать человека - этот образ Божий - со злом, которое в нем"... С таким сознанием он и шел к людям, всех побеждая и возрождая силою своей истинно пастырской состраждущей любви.

Скоро открылся в о. Иоанне и дивный дар чудотворения, который прославил его на всю Россию и даже далеко за пределами ее. Нет никакой возможности перечислить все чудеса, совершенные о. Иоанном. Наша неверующая интеллигенция и ее печать намеренно замалчивали эти бесчисленные явления силы Божией. Но все же очень много чудес записано и сохранено в памяти. Сохранилась точная запись рассказа самого о. Иоанна о первом его чуде своим сопастырям-священникам. Глубоким смирением дышит этот рассказ. "Кто-то в Кронштадте заболел, - так рассказывал об этом о. Иоанн. - Просили моей молитвенной помощи. У меня и тогда уже была такая привычка: никому в просьбе не отказывать. Я стал молиться, предавая болящего в руки Божии, прося у Господа исполнения над болящим Его святой воли. Но неожиданно приходит ко мне одна старушка, которую я давно знал. Она была богобоязненная, глубоко верующая женщина, проведшая свою жизнь по-христиански и в страхе Божием кончившая свое земное странствование. Приходит она ко мне и настойчиво требует от меня, чтобы я молился о болящем не иначе, как о его выздоровлении. Помню, тогда я почти испугался: как я могу - думал я - иметь такое дерзновение? Однако эта старушка твердо верила в силу моей молитвы и стояла на своем. Тогда я исповедал пред Господом свое ничтожество и свою греховность, увидел волю Божию во всем этом деле и стал просить для болящего исцеления. И Господь послал ему милость Свою - он выздоровел. Я же благодарил Господа за эту милость. В другой раз по моей молитве исцеление повторилось. Я тогда в этих двух случаях прямо уже усмотрел волю Божию, новое себе послушание от Бога - молиться за тех, кто будет этого просить".

По молитве о. Иоанна действительно совершалось и теперь, по его блаженной кончине, продолжает совершаться множество дивных чудес. Излечивались молитвою и возложением рук о. Иоанна самые тяжкие болезни, когда медицина терялась в своей беспомощности. Исцеления совершались как наедине, так и при большом стечении народа, а весьма часто и заочно. Достаточно было иногда написать письмо о. Иоанну или послать телеграмму, чтобы чудо исцеления совершилось. Особенно замечательно происшедшее на глазах у всех чудо в селе Кончанском (Суворовском), описанное случайно находившейся тогда там суворовской комиссией профессоров военной академии (в 1901 г.). Женщина, много лет страдавшая беснованием и приведенная к о. Иоанну в бесчувственном состоянии, через несколько мгновений была им совершенно исцелена и приведена в нормальное состояние вполне здорового человека. По молитве о. Иоанна прозревали слепые. Художником Животовским описано чудесное пролитие дождя в местности, страдавшей засухой и угрожаемой лесным пожаром, после того как о. Иоанн вознес там свою молитву. О. Иоанн исцелял силою своей молитвы не только русских православных людей, но и мусульман, и евреев, и обращавшихся к нему из-за границы иностранцев. Этот великий дар чудотворения естественно был наградой о. Иоанну за его великие подвиги - молитвенные труды, пост и самоотверженные дела любви к Богу и ближним.

И вот скоро вся верующая Россия потекла к великому и дивному чудотворцу. Наступил второй период его славной жизни, его подвигов. Вначале он сам шел к народу в пределах одного своего города, а теперь народ сам отовсюду, со всех концов России, устремился к нему. Тысячи людей ежедневно приезжали в Кронштадт, желая видеть о. Иоанна и получить от него ту или иную помощь. Еще большее число писем и телеграмм получал он: кронштадтская почта для его переписки должна была открыть особое отделение. Вместе с письмами и телеграммами текли к о. Иоанну и огромные суммы денег на благотворительность. О размерах их можно судить только приблизительно, ибо, получая деньги, о. Иоанн тотчас же все раздавал. По самому минимальному подсчету, чрез его руки проходило в год не менее одного миллиона рублей (сумма по тому времени громадная!). На эти деньги о. Иоанн ежедневно кормил тысячу нищих, устроил в Кронштадте замечательное учреждение - "Дом Трудолюбия" со школой, церковью, мастерскими и приютом, основал в своем родном селе женский монастырь и воздвиг большой каменный храм, а в С.-Петербурге построил женский монастырь на Карповке, в котором и был по кончине своей погребен.

К общей скорби жителей Кронштадта, во второй период своей жизни, период своей всероссийской славы, о. Иоанн должен был оставить преподавание Закона Божия в Кронштадтском городском училище и в Кронштадтской классической гимназии, где он преподавал свыше 25-ти лет. А был он замечательным педагогом-законоучителем. Он никогда не прибегал к тем приемам преподавания, которые часто имели место тогда в наших учебных заведениях, то есть ни к чрезмерной строгости, ни к нравственному принижению неспособных. У о. Иоанна мерами поощрения не служили отметки, ни мерами устрашения - наказания. Успехи рождало теплое, задушевное отношение его как к самому делу преподавания, так и к ученикам. Поэтому у него не было "неспособных". На его уроках все без исключения жадно вслушивались в каждое его слово. Урока его ждали. Уроки его были скорее удовольствием, отдыхом для учащихся, чем тяжелой обязанностью, трудом. Это была живая беседа, увлекательная речь, интересный, захватывающий внимание рассказ. И эти живые беседы пастыря-отца с своими детьми на всю жизнь глубоко запечатлевались в памяти учащихся. Такой способ преподавания он в своих речах, обращаемых к педагогам перед началом учебного года, объяснял необходимостью дать отечеству прежде всего человека и христианина, отодвигая вопрос о науках на второй план. Нередко бывали случаи, когда о. Иоанн, заступившись за какого-нибудь ленивого ученика, приговоренного к исключению, сам принимался за его исправление. Проходило несколько лет, и из ребенка, не подававшего, казалось, никаких надежд, вырабатывался полезный член общества. Особенное значение о. Иоанн придавал чтению житий святых и всегда приносил на уроки отдельные жития, которые раздавал учащимся для чтения на дому. Характер такого преподавания Закона Божия о. Иоанном ярко запечатлен в адресе, поднесенном ему по случаю 25-летия его законоучительства в Кронштадтской гимназии: "Не сухую схоластику ты детям преподавал, не мертвую формулу - тексты и изречения - ты им излагал, не заученных только на память уроков ты требовал от них; на светлых, восприимчивых душах ты сеял семена вечного и животворящего Глагола Божия".

Но этот славный подвиг плодотворного законоучительства о. Иоанн должен был оставить ради еще более плодотворного и широкого подвига своего всероссийского душепопечения.

Надо только представить себе, как проходил день у о. Иоанна, чтобы понять и прочувствовать всю тяжесть и величие этого его беспримерного подвига. Вставал о. Иоанн ежедневно в 3 часа ночи и готовился к служению Божественной литургии. Около 4 часов он отправлялся в собор к утрени. Здесь его уже встречали толпы паломников, жаждавших получить от него хотя бы благословение. Тут же было и множество нищих, которым о. Иоанн раздавал милостыню. Заутреней о. Иоанн непременно сам всегда читал канон, придавая этому чтению большое значение. Перед началом литургии была исповедь. Исповедь, из-за громадного количества желавших исповедываться у о. Иоанна, была им введена, по необходимости, общая. Производила она - эта общая исповедь - на всех участников и очевидцев потрясающее впечатление: многие каялись вслух, громко выкрикивая, не стыдясь и не стесняясь, свои грехи. Андреевский собор, вмещавший до 5.000 чел., всегда бывал полон, а потому очень долго шло причащение и литургия раньше 12 час. дня не оканчивалась. По свидетельству очевидцев и сослуживших о. Иоанну, совершение о. Иоанном Божественной литургии не поддается описанию. Ласковый взор, то умилительный, то скорбный, в лице сияние благорасположенного духа, молитвенные вздохи, источники слез, источаемых внутренне, порывистые движения, огонь благодати священнической, проникающий его мощные возгласы, пламенная молитва - вот некоторые черты о. Иоанна при богослужении. Служба о. Иоанна представляла собою непрерывный горячий молитвенный порыв к Богу. Во время службы он был воистину посредником между Богом и людьми, ходатаем за грехи их, был живым звеном, соединявшим Церковь земную, за которую он предстательствовал, и Церковь небесную, среди членов которой он витал в те минуты духом. Чтение о. Иоанна на клиросе - это было не простое чтение, а живая восторженная беседа с Богом и Его святыми: читал он громко, отчетливо, проникновенно, и голос его проникал в самую душу молящихся. А за Божественной литургией все возгласы и молитвы произносились им так, как будто своими просветленными очами лицом к лицу видел он пред собою Господа и разговаривал с Ним. Слезы умиления лились из его глаз, но он не замечал их. Видно было, что о. Иоанн во время Божественной литургии переживал всю историю нашего спасения, чувствовал глубоко и сильно всю любовь к нам Господа, чувствовал Его страдания. Такое служение необычайно действовало на всех присутствующих. Не все шли к нему с твердой верой: некоторые с сомнением, другие с недоверием, а третьи из любопытства. Но здесь все перерождались и чувствовали, как лед сомнения и неверия постепенно таял и заменялся теплотою веры. Причащающихся после общей исповеди бывало всегда так много, что на святом престоле стояло иногда несколько больших чаш, из которых несколько священников приобщали верующих одновременно. И такое причащение продолжалось нередко более двух часов.

Во время службы письма и телеграммы приносились о. Иоанну прямо в алтарь, и он тут же прочитывал их и молился о тех, кого просили его помянуть.

После службы, сопровождаемый тысячами верующих, о. Иоанн выходил из собора и отправлялся в Петербург по бесчисленным вызовам к больным. И редко когда возвращался домой ранее полуночи. Надо полагать, что многие ночи он совсем не имел времени спать.

Так жить и трудиться можно было, конечно, только при наличии сверхъестественной благодатной помощи Божией!

Но и самая слава о. Иоанна была его величайшим подвигом, тяжким трудом. Подумать только, что ведь всюду, где бы он ни показался, около него мгновенно вырастала толпа жаждавших хотя бы лишь прикоснуться к чудотворцу. Почитатели его бросались даже за быстро мчавшейся каретой, хватая ее за колеса с опасностью быть изувеченными.

По желанию верующих о. Иоанну приходилось предпринимать поездки в разные города России. Эти поездки были настоящим триумфом смиренного Христова служителя. Стечение народа определялось десятками тысяч, и все бывали объяты чувствами сердечной веры и благоговения, страхом Божиим и жаждою получить целительное благословение. Во время проезда о. Иоанна на пароходе толпы народа бежали по берегу, многие при приближении парохода становились на колени. В имении "Рыжовка", около Харькова, где поместили о. Иоанна, уничтожены были многотысячной толпой трава, цветы, клумбы. Тысячи народа проводили дни и ночи лагерем около этого имения. Харьковский собор во время служения о. Иоанна 15 июля 1890 года не мог вместить молящихся. Не только весь собор, но и площадь около собора не вместила народа, который наполнял даже все прилегающие улицы. В самом соборе певчие принуждены были поместиться в алтаре. Железные решетки оказались всюду сломанными от давки. 20 июля о. Иоанн совершал молебен на Соборной площади - народу было более 60.000. Точно такие же сцены происходили в поволжских городах: в Самаре, Саратове, Казани, Нижнем Новгороде.

О. Иоанн находился в царском дворце в Ливадии при последних днях жизни Императора Александра III, и самая кончина Государя последовала в его присутствии. Больной Государь встретил о. Иоанна словами: "Я не смел пригласить вас сам. Благодарю, что вы прибыли. Прошу молиться за меня. Я очень недомогаю"... Это было 12 октября 1894 года. После совместной коленопреклонной молитвы Государя наедине с о. Иоанном последовало значительное улучшение здоровья больного и явились надежды на его полное выздоровление. Так продолжалось пять дней; 17 октября началось снова ухудшение. В последние часы своей жизни Государь говорил о. Иоанну: "Вы - святой человек. Вы - праведник. Вот почему вас любит русский народ". "Да, отвечал о. Иоанн, - Ваш народ любит меня". Умирая, по принятии Св. Таин и таинства елеосвящения, Государь просил о. Иоанна возложить свои руки на его голову, говоря ему: "Когда вы держите руки свои на моей голове, я чувствую большое облегчение, а когда отнимаете, очень страдаю - не отнимайте их". О. Иоанн так и продолжал держать свои руки на главе умирающего Царя, пока Царь не предал душу свою Богу.

Достигнув высокой степени молитвенного созерцания и бесстрастия, о. Иоанн спокойно принимал богатые одежды, преподносимые ему его почитателями, и облачался в них. Это ему даже и нужно было для прикрытия своих подвигов. Полученные же пожертвования раздавал все, до последней копейки. Так, например, получив однажды при громадном стечении народа пакет из рук купца, о. Иоанн тотчас же передал его в протянутую руку бедняка, не вскрывая даже пакета. Купец взволновался: "Батюшка, да там тысяча рублей!" - "Его счастие", - спокойно ответил о. Иоанн. Иногда, однако, он отказывался принимать от некоторых лиц пожертвования. Известен случай, когда он не принял от одной богатой дамы 30.000 рублей. В этом случае проявилась прозорливость о. Иоанна, ибо эта дама получила эти деньги нечистым путем, в чем после и покаялась.

Был о. Иоанн и замечательным проповедником, причем говорил он весьма просто и чаще всего без особой подготовки - экспромтом. Он не искал красивых слов и оригинальных выражений, но проповеди его отличались необыкновенной силой и глубиной мысли, а вместе с тем и исключительной богословской ученостью, при всей своей доступности для понимания даже простыми людьми. В каждом слове его чувствовалась какая-то особенная сила, как отражение силы его собственного духа.

Несмотря на всю свою необыкновенную занятость, о. Иоанн находил, однако, время вести как бы духовный дневник, записывая ежедневно свои мысли, приходившие ему во время молитвы и созерцания, в результате "благодатного озарения души, которого удостаивался он от всепросвещающего Духа Божия". Эти мысли составили собою целую замечательную книгу, изданную под заглавием: "Моя жизнь во Христе". Книга эта представляет собою подлинное духовное сокровище и может быть поставлена наравне с вдохновенными творениями древних великих отцов Церкви и подвижников христианского благочестия. В полном собрании сочинений о. Иоанна издания 1893 г. "Моя жизнь во Христе" занимает 3 тома в 1000 с лишком страниц. Это - совершенно своеобразный дневник, в котором мы находим необыкновенно поучительное для каждого читателя отражение духовной жизни автора. Книга эта на вечные времена останется ярким свидетельством того, как жил наш великий праведник и как должно жить всем тем, кто хотят не только называться, но и в действительности быть христианами.

Замечательным памятником святой личности о. Иоанна и не исчерпаемым материалом для назидания являются также три тома его проповедей, содержащие общим счетом до 1800 страниц. Впоследствии накопилось еще очень много отдельных сочинений о. Иоанна, издававшихся отдельными книжками в огромном количестве. Все эти слова и поучения о. Иоанна - подлинное веяние Св. Духа, раскрывающее нам неисследимые глубины Премудрости Божией. В них поражает дивное своеобразие во всем: в изложении, в мысли, в чувстве. Каждое слово - от сердца, полно веры и огня, в мыслях - изумительная глубина и мудрость, во всем поразительная простота и ясность. Нет ни одного лишнего слова, нет "красивых фраз". Их нельзя только "прочитать" - их надо всегда перечитывать, и всегда найдешь в них что-то новое, живое, святое.

"Моя жизнь во Христе" уже вскоре после своего выхода в свет настолько привлекла к себе всеобщее внимание, что была переведена на несколько иностранных языков, а у англиканских священников сделалась даже любимейшей настольной книгой.

Основная мысль всех письменных творений о. Иоанна - необходимость истинной горячей веры в Бога и жизни по вере, в непрестанной борьбе со страстьми и похотьми, преданность вере и Церкви Православной как единой спасающей.

В отношении к нашей Родине - России о. Иоанн явил собою образ грозного пророка Божия, проповедующего истину, обличающего ложь, призывающего к покаянию и предрекающего близкую кару Божию за грехи и за богоотступничество. Будучи сам образом кротости и смирения, любви к каждому человеку, независимо от национальности и вероисповедания, о. Иоанн с великим негодованием относился ко всем тем безбожным, материалистическим и вольнодумным либеральным течениям, которые подрывали веру русского народа и подкапывали тысячелетний государственный строй России.

"Научись, Россия, веровать в правящего судьбами мира Бога Вседержителя и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству... Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант православной веры... Восстань же, русский человек!.. Кто вас научил непокорности и мятежам бессмысленным, коих не было прежде в России... Перестаньте безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда чашу - и вам и России". И грозно прорекает: "Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению". "Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвержены праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония". "Бедное отечество, когда-то ты будешь благоденствовать?! Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов".

Последующие события кровавой русской революции и торжества безбожного человеконенавистнического большевизма показали, насколько был прав в своих грозных предостережениях и пророческих предвидениях великий праведник земли русской.

К тяжелому подвигу служения людям в последние годы жизни о. Иоанна присоединился мучительный личный недуг - болезнь, которую он кротко и терпеливо переносил, никому никогда не жалуясь. Решительно отверг он предписания знаменитых врачей, пользовавших его, - поддерживать свои силы скоромной пищей. Вот его слова: "Благодарю Господа моего за ниспосланные мне страдания для предочищения моей грешной души. Оживляет - Святое Причастие". И он приобщался по-прежнему каждый день.

10 декабря 1908 года, собрав остаток своих сил, о. Иоанн в последний раз сам совершил Божественную литургию в Кронштадтском Андреевском соборе. А в 7 час. 40 мин. утра 20 декабря 1908 года великий наш праведник мирно отошел ко Господу, заранее предсказав день своей кончины.

В погребении о. Иоанна участвовали и присутствовали десятки тысяч людей, а у гробницы его и тогда и в последующее время совершалось немало чудес. Необычайные то были похороны! На всем пространстве от Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря на Карповке стояли огромные толпы плачущего народа. Такого количества людей не было до того времени ни на одних похоронах - это был случай в России совершенно беспримерный. Похоронное шествие сопровождалось войсками со знаменами, военные исполняли "Коль славен", по всей дороге через весь город стояли войска шпалерами. Чин отпевания совершал С.-Петербургский Митрополит Антоний во главе сонма епископов и многочисленного духовенства. Лобызавшие руку покойного свидетельствуют, что рука оставалась не холодной, не окоченевшей. Заупокойные службы сопровождались общими рыданиями людей, чувствовавших себя осиротевшими. Слышались возгласы: "Закатилось наше солнышко! На кого покинул нас, отец родной? Кто придет теперь на помощь нам, сирым, немощным?" Но в отпевании не было ничего скорбного: оно напоминало собою скорее светлую пасхальную заутреню, и чем дальше шла служба, тем это праздничное настроение у молящихся все росло и увеличивалось. Чувствовалось, что из гроба исходит какая-то благодатная сила и наполняет сердца присутствующих какою-то неземною радостью. Для всех ясно было, что во гробе лежит святой, праведник, и дух его незримо носится в храме, объемля своею любовью и ласкою всех собравшихся отдать ему последний долг.

Похоронили о. Иоанна в церкви-усыпальнице, специально устроенной для него в подвальном этаже сооруженного им монастыря на Карповке. Вся церковка эта замечательно красиво облицована белым мрамором; иконостас и гробница - тоже из белого мрамора. На гробнице (с правой стороны храма) лежит Св. Евангелие и резная митра, под которой горит неугасаемый розовый светильник. Множество дорогих художественно исполненных лампад постоянно теплятся над гробницей. Море света от тысяч свечей, возжигаемых богомольцами, заливает этот дивный сияющий храм.

Ныне великое дело церковного прославления нашего дивного праведника, милостью Божией, совершилось. О, если бы это радостное событие воскресило в сердцах всех православных русских людей важнейший завет приснопамятного о. Иоанна и побудило их со всей решительностью последовать ему: «Нам необходимо всеобщее, нравственное очищение, всенародное, глубокое покаяние, перемена нравов языческих на христианские: очистимся, омоемся слезами покаяния, примиримся с Богом - и Он примирится с нами!»

На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 7-8 июня 1990 года св. прав. Иоанн Кронштадтский был канонизован, и установлено совершать его память 20 декабря / 2 января - в день блаженной кончины святого праведника.

Дата публикации или обновления 15.12.2017

К оглавлению: Жития святых

Житие святого праведного Иоанна Кронштадского

Единственный прижизненный портрет св. прав. о. Иоанна Кронштадского. Со страницы .

Святый праведный отец наш Иоанн, Кронштадтский Чудотворец, родился 19 октября 1829 года в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии - на далеком севере России, в семье бедного сельского дьячка Илии Сергиева и жены его Феодоры. Новорожденный казался столь слабым и болезненным, что родители поспешили тотчас же окрестить его, причем нарекли его Иоанном, в честь преподобного Иоанна Рыльского, в тот день Св. Церковью празднуемого. Вскоре после крещения младенец Иоанн сталь заметно поправляться. Благочестивые родители, приписав это благодатному действию св. таинства крещения, стали с особою ревностью направлять его мысль и чувство к Богу, приучая его к усердной домашней и церковной молитве. Отец с раннего детства постоянно брал его в церковь и тем воспитал в нем особенную любовь к богослужению.

Икона Иоанна Кронштадского. Галерея икон .

Живя в суровых условиях крайней материальной нужды, отрок Иоанн рано познакомился с безотрадными картинами бедности, горя, слез и страданий. Это сделало его сосредоточенным, вдумчивым и замкнутым в себе и, вместе с тем, воспитало в нем глубокое сочувствие и сострадательную любовь к беднякам. Не увлекаясь свойственными детскому возрасту играми, он, нося постоянно в сердце своем память о Боге, любил природу, которая возбуждала в нем умиление и преклонение пред величием Творца всякой твари.

На шестом году отрок Иоанн, при помощи отца, начал учиться грамоте. Но грамота вначале плохо давалась мальчику. Это его печалило, но это же подвигло и на особенно горячие молитвы к Богу о помощи. Когда отец его, собрав последние средства от скудости своей, отвез его в Архангельское приходское училище, он, особенно остро почувствовав там свое одиночество и беспомощность, все утешение свое находил только в молитве.

Святой праведный Иоанн Кронштадский - изображение со страницы «Коломенские святители» книги «Храмы Соборной площади Коломны» .

Молился он часто и пламенно, горячо прося у Бога помощи. И вот, после одной из таких горячих молитв, ночью, мальчика вдруг точно потрясло всего, "точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове", "легко и радостно так стало на душе": ему ясно представился учитель того дня, его урок, он вспомнил даже, о чем и что он говорил. Чуть засветлело, он вскочил с постели, схватил книги - и о, счастие! Он стал читать гораздо лучше, стал хорошо понимать все и запоминать прочитанное.

С той поры отрок Иоанн стал отлично учиться: одним из первых окончил училище, первым окончил Архангельскую духовную семинарию и был принят на казенный счет в С.-Петербургскую Духовную Академию.

Личные вещи св. прав. Иоанна Кронштадского: потир, епитрахиль, требный крест и книга «Солнце правды» с его дарственной надписью. Со страницы Святыни монастыря книги Серпуховский Пречистыя Богородицы Высоцкий мужской монастырь .

Еще учась в семинарии, он лишился нежно любимого им отца. Как любящий и заботливый сын, Иоанн хотел было прямо из семинарии искать себе место диакона или псаломщика, чтобы содержать оставшуюся без средств к существованию старушку-мать. Но она не пожелала, чтобы сын из-за нее лишился высшего духовного образования, и настояла на его поступлении в академию.

Поступив в академию, молодой студент не оставил свою мать без попечения: он выхлопотал себе в академическом правлении канцелярскую работу и весь получавшийся им скудный заработок полностью отсылал матери.

Прижизненная фотография о. Иоанна Кронштадского. Со страницы Свято-Иоанновский женский монастырь - Иоанн Кронштадский .

Учась в академии, Иоанн первоначально склонялся посвятить себя миссионерской работе среди дикарей Сибири и Северной Америки. Но Промыслу Божию угодно было призвать его к иного рода пастырской деятельности. Размышляя однажды о предстоящем ему служении Церкви Христовой во время уединенной прогулки по академическому саду, он, вернувшись домой, заснул и во сне увидел себя священником, служащим в Кронштадтском Андреевском соборе, в котором в действительности он никогда еще не был. Он принял это за указание свыше. Скоро сон сбылся с буквальной точностью. В 1855 году, когда Иоанн Сергиев окончил курс академии со степенью кандидата богословия, ему предложено было вступить в брак с дочерью протоиерея Кронштадтского Андреевского собора К. Несвитского Елисаветою и принять сан священника для служения в том же соборе. Вспомнив свой сон, он принял это предложение.

Икона св. прав. о. Иоанна Кронштадского с его епитрахилью в Иоанновском монастыре. Со страницы Свято-Иоанновский женский монастырь - Иоанн Кронштадский .

12 декабря 1855 года совершилось его посвящение в священника. Когда он впервые вошел в Кронштадтский Андреевский собор, он остановился почти в ужасе на его пороге: это был именно тот храм, который задолго до того представлялся ему в его детских видениях. Вся остальная жизнь о. Иоанна и его пастырская деятельность протекала в Кронштадте, почему многие забывали даже его фамилию "Сергиев" и называли его "Кронштадтский", да и сам он нередко так подписывался.

Храм-усыпальница св. прав. о. Иоанна Кронштадского. 2003 г. Со страницы Свято-Иоанновский женский монастырь - возрождение монастыря .

Брак о. Иоанна, который требовался обычаями нашей Церкви для иерея, проходящего свое служение в миру, был только фиктивный, нужный ему для прикрытия его самоотверженных пастырских подвигов: в действительности он жил с женой, как брат с сестрой. "Счастливых семей, Лиза, и без нас много. А мы с тобою давай посвятим себя на служение Богу", - так сказал он своей жене в первый же день своей брачной жизни, до конца дней своих оставаясь чистым девственником.

Хотя однажды о. Иоанн и говорил, что он не ведет аскетической жизни, но это, конечно, сказано было им лишь по глубокому смирению. В действительности, тщательно скрывая от людей свое подвижничество, о. Иоанн быль величайшим аскетом. В основе его аскетического подвига лежала непрестанная молитва и пост. Его замечательный дневник "Моя Жизнь во Христе" ярко свидетельствует об этой его аскетической борьбе с греховными помыслами, этой "невидимой брани", которую заповедуют всем истинным христианам древние великие отцы-подвижники. Строгого поста, как душевного, так и телесного, требовало естественно от него и ежедневное совершение Божественной литургии, которое он поставил себе за правило.

При первом же знакомстве с своей паствой о. Иоанн увидел, что здесь ему предстоит не меньшее поле для самоотверженной и плодотворной пастырской деятельности, нежели в далеких языческих странах. Безверие, иноверие и сектантство, не говоря уже о полном религиозном индифферентизме, процветали тут. Кронштадт был местом административной высылки из столицы разных порочных людей. Кроме того, там много было чернорабочих, работавших главным образом в порту. Все они ютились, по большей части, в жалких лачугах и землянках, попрошайничали и пьянствовали. Городские жители немало терпели от этих морально опустившихся людей, получивших название "посадских". Ночью не всегда безопасно было пройти по улицам, ибо был риск подвергнуться нападению грабителей.

Вот на этих-то, казалось, нравственно погибших людей, презираемых всеми, и обратил свое внимание исполненный духа подлинной Христовой любви наш великий пастырь. Среди них-то он и начал дивный подвиг своего самоотверженного пастырского делания. Ежедневно стал он бывать в их убогих жилищах, беседовал, утешал, ухаживал за больными и помогал им материально, раздавая все, что имел, нередко возвращаясь домой раздетым и даже без сапог. Эти кронштадтские "босяки", "подонки общества", которых о. Иоанн силою своей сострадательной пастырской любви опять делал людьми, возвращая им утраченный ими было человеческий образ, первыми "открыли" святость о. Иоанна. И это "открытие" очень быстро восприняла затем вся верующая народная Россия.

Необыкновенно трогательно рассказывает об одном из таких случаев духовного возрождения благодаря о. Иоанну один ремесленник: "Мне было тогда годов 22-23. Теперь я старик, а помню хорошо, как видел в первый раз батюшку. У меня была семья, двое детишек. Я работал и пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку по миру сбирала. Жили в дрянной конурке. Прихожу раз не очень пьяный. Вижу, какой-то молодой батюшка сидит, на руках сынишку держит и что-то ему говорит ласково. Ребенок серьезно слушает. Мне все кажется, батюшка был, как Христос на картинке "Благословение детей". Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются... да глаза батюшки ласковые и серьезные меня остановили: стыдно стало... Опустил я глаза, а он смотрит- прямо в душу смотрит. Начал говорить. Не смею передать все, что он говорил. Говорил про то, что у меня в каморке рай, потому что где дети, там всегда и тепло и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня, нет, все оправдывал, только мне было не до оправдания. Ушел он, я сижу и молчу... Не плачу, хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит... И вот с тех пор я человеком стал..."

Такой необычный пастырский подвиг молодого пастыря стал вызывать нарекания и даже нападки на него со всех сторон. Многие долго не признавали искренности его настроения, глумились над ним, клеветали на него устно и печатно, называли его юродивым. Одно время епархиальное начальство воспретило даже выдавать ему на руки жалование, так как он, получив его в свои руки, все до последней копейки раздавал нищим, вызывало его для объяснений. Но все эти испытания и глумления о. Иоанн мужественно переносил, ни в чем не изменяя в угоду нападавшим на него принятого им образа жизни. И, с Божией помощью, он победил всех и вся, и за все то, над чем в первые годы пастырства над ним смеялись, поносили, клеветали и преследовали, впоследствии стали прославлять, поняв, что перед ними истинный последователь Христов, подлинный пастырь, полагающий душу свою за овцы своя.

"Нужно любить всякого человека и в грехе его и в позоре его, - говорил о. Иоанн. - Не нужно смешивать человека - этот образ Божий - со злом, которое в нем"... С таким сознанием он и шел к людям, всех побеждая и возрождая силою своей истинно пастырской состраждущей любви.

Скоро открылся в о. Иоанне и дивный дар чудотворения, который прославил его на всю Россию и даже далеко за пределами ее. Нет никакой возможности перечислить все чудеса, совершенные о. Иоанном. Наша неверующая интеллигенция и ее печать намеренно замалчивали эти бесчисленные явления силы Божией. Но все же очень много чудес записано и сохранено в памяти. Сохранилась точная запись рассказа самого о. Иоанна о первом его чуде своим сопастырям-священникам. Глубоким смирением дышит этот рассказ. "Кто-то в Кронштадте заболел, - так рассказывал об этом о. Иоанн. - Просили моей молитвенной помощи. У меня и тогда уже была такая привычка: никому в просьбе не отказывать. Я стал молиться, предавая болящего в руки Божии, прося у Господа исполнения над болящим Его святой воли. Но неожиданно приходит ко мне одна старушка, которую я давно знал. Она была богобоязненная, глубоко верующая женщина, проведшая свою жизнь по-христиански и в страхе Божием кончившая свое земное странствование. Приходит она ко мне и настойчиво требует от меня, чтобы я молился о болящем не иначе, как о его выздоровлении. Помню, тогда я почти испугался: как я могу - думал я - иметь такое дерзновение? Однако эта старушка твердо верила в силу моей молитвы и стояла на своем. Тогда я исповедал пред Господом свое ничтожество и свою греховность, увидел волю Божию во всем этом деле и стал просить для болящего исцеления. И Господь послал ему милость Свою - он выздоровел. Я же благодарил Господа за эту милость. В другой раз по моей молитве исцеление повторилось. Я тогда в этих двух случаях прямо уже усмотрел волю Божию, новое себе послушание от Бога - молиться за тех, кто будет этого просить".

По молитве о. Иоанна действительно совершалось и теперь, по его блаженной кончине, продолжает совершаться множество дивных чудес. Излечивались молитвою и возложением рук о. Иоанна самые тяжкие болезни, когда медицина терялась в своей беспомощности. Исцеления совершались как наедине, так и при большом стечении народа, а весьма часто и заочно. Достаточно было иногда написать письмо о. Иоанну или послать телеграмму, чтобы чудо исцеления совершилось.

Особенно замечательно происшедшее на глазах у всех чудо в селе Кончанском (Суворовском), описанное случайно находившейся тогда там суворовской комиссией профессоров военной академии (в 1901 г.). Женщина, много лет страдавшая беснованием и приведенная к о. Иоанну в бесчувственном состоянии, через несколько мгновений была им совершенно исцелена и приведена в нормальное состояние вполне здорового человека. По молитве о. Иоанна прозревали слепые. Художником Животовским описано чудесное пролитие дождя в местности, страдавшей засухой и угрожаемой лесным пожаром, после того как о. Иоанн вознес там свою молитву. О. Иоанн исцелял силою своей молитвы не только русских православных людей, но и мусульман, и евреев, и обращавшихся к нему из-за границы иностранцев. Этот великий дар чудотворения естественно был наградой о. Иоанну за его великие подвиги - молитвенные труды, пост и самоотверженные дела любви к Богу и ближним.

И вот скоро вся верующая Россия потекла к великому и дивному чудотворцу. Наступил второй период его славной жизни, его подвигов. Вначале он сам шел к народу в пределах одного своего города, а теперь народ сам отовсюду, со всех концов России, устремился к нему. Тысячи людей ежедневно приезжали в Кронштадт, желая видеть о. Иоанна и получить от него ту или иную помощь. Еще большее число писем и телеграмм получал он: кронштадтская почта для его переписки должна была открыть особое отделение.

Вместе с письмами и телеграммами текли к о. Иоанну и огромные суммы денег на благотворительность. О размерах их можно судить только приблизительно, ибо, получая деньги, о. Иоанн тотчас же все раздавал. По самому минимальному подсчету, чрез его руки проходило в год не менее одного миллиона рублей (сумма по тому времени громадная!). На эти деньги о. Иоанн ежедневно кормил тысячу нищих, устроил в Кронштадте замечательное учреждение - "Дом Трудолюбия" со школой, церковью, мастерскими и приютом, основал в своем родном селе женский монастырь и воздвиг большой каменный храм, а в С.-Петербурге построил женский монастырь на Карповке, в котором и был по кончине своей погребен.

К общей скорби жителей Кронштадта, во второй период своей жизни, период своей всероссийской славы, о. Иоанн должен был оставить преподавание Закона Божия в Кронштадтском городском училище и в Кронштадтской классической гимназии, где он преподавал свыше 25-ти лет. А был он замечательным педагогом-законоучителем. Он никогда не прибегал к тем приемам преподавания, которые часто имели место тогда в наших учебных заведениях, то есть ни к чрезмерной строгости, ни к нравственному принижению неспособных. У о. Иоанна мерами поощрения не служили отметки, ни мерами устрашения - наказания. Успехи рождало теплое, задушевное отношение его как к самому делу преподавания, так и к ученикам. Поэтому у него не было "неспособных". На его уроках все без исключения жадно вслушивались в каждое его слово. Урока его ждали.

Уроки его были скорее удовольствием, отдыхом для учащихся, чем тяжелой обязанностью, трудом. Это была живая беседа, увлекательная речь, интересный, захватывающий внимание рассказ. И эти живые беседы пастыря-отца с своими детьми на всю жизнь глубоко запечатлевались в памяти учащихся. Такой способ преподавания он в своих речах, обращаемых к педагогам перед началом учебного года, объяснял необходимостью дать отечеству прежде всего человека и христианина, отодвигая вопрос о науках на второй план. Нередко бывали случаи, когда о. Иоанн, заступившись за какого-нибудь ленивого ученика, приговоренного к исключению, сам принимался за его исправление. Проходило несколько лет, и из ребенка, не подававшего, казалось, никаких надежд, вырабатывался полезный член общества.

Особенное значение о. Иоанн придавал чтению житий святых и всегда приносил на уроки отдельные жития, которые раздавал учащимся для чтения на дому. Характер такого преподавания Закона Божия о. Иоанном ярко запечатлен в адресе, поднесенном ему по случаю 25-летия его законоучительства в Кронштадтской гимназии: "Не сухую схоластику ты детям преподавал, не мертвую формулу - тексты и изречения - ты им излагал, не заученных только на память уроков ты требовал от них; на светлых, восприимчивых душах ты сеял семена вечного и животворящего Глагола Божия".

Но этот славный подвиг плодотворного законоучительства о. Иоанн должен был оставить ради еще более плодотворного и широкого подвига своего всероссийского душепопечения.

Надо только представить себе, как проходил день у о. Иоанна, чтобы понять и прочувствовать всю тяжесть и величие этого его беспримерного подвига. Вставал о. Иоанн ежедневно в 3 часа ночи и готовился к служению Божественной литургии. Около 4 часов он отправлялся в собор к утрени. Здесь его уже встречали толпы паломников, жаждавших получить от него хотя бы благословение. Тут же было и множество нищих, которым о. Иоанн раздавал милостыню. Заутреней о. Иоанн непременно сам всегда читал канон, придавая этому чтению большое значение. Перед началом литургии была исповедь.

Исповедь, из-за громадного количества желавших исповедываться у о. Иоанна, была им введена, по необходимости, общая. Производила она - эта общая исповедь - на всех участников и очевидцев потрясающее впечатление: многие каялись вслух, громко выкрикивая, не стыдясь и не стесняясь, свои грехи. Андреевский собор, вмещавший до 5.000 чел., всегда бывал полон, а потому очень долго шло причащение и литургия раньше 12 час. дня не оканчивалась. По свидетельству очевидцев и сослуживших о. Иоанну, совершение о. Иоанном Божественной литургии не поддается описанию. Ласковый взор, то умилительный, то скорбный, в лице сияние благорасположенного духа, молитвенные вздохи, источники слез, источаемых внутренне, порывистые движения, огонь благодати священнической, проникающий его мощные возгласы, пламенная молитва - вот некоторые черты о. Иоанна при богослужении.

Служба о. Иоанна представляла собою непрерывный горячий молитвенный порыв к Богу. Во время службы он был воистину посредником между Богом и людьми, ходатаем за грехи их, был живым звеном, соединявшим Церковь земную, за которую он предстательствовал, и Церковь небесную, среди членов которой он витал в те минуты духом. Чтение о. Иоанна на клиросе - это было не простое чтение, а живая восторженная беседа с Богом и Его святыми: читал он громко, отчетливо, проникновенно, и голос его проникал в самую душу молящихся. А за Божественной литургией все возгласы и молитвы произносились им так, как будто своими просветленными очами лицом к лицу видел он пред собою Господа и разговаривал с Ним. Слезы умиления лились из его глаз, но он не замечал их. Видно было, что о. Иоанн во время Божественной литургии переживал всю историю нашего спасения, чувствовал глубоко и сильно всю любовь к нам Господа, чувствовал Его страдания. Такое служение необычайно действовало на всех присутствующих.

Не все шли к нему с твердой верой: некоторые с сомнением, другие с недоверием, а третьи из любопытства. Но здесь все перерождались и чувствовали, как лед сомнения и неверия постепенно таял и заменялся теплотою веры. Причащающихся после общей исповеди бывало всегда так много, что на святом престоле стояло иногда несколько больших чаш, из которых несколько священников приобщали верующих одновременно. И такое причащение продолжалось нередко более двух часов.

Во время службы письма и телеграммы приносились о. Иоанну прямо в алтарь, и он тут же прочитывал их и молился о тех, кого просили его помянуть.

После службы, сопровождаемый тысячами верующих, о. Иоанн выходил из собора и отправлялся в Петербург по бесчисленным вызовам к больным. И редко когда возвращался домой ранее полуночи. Надо полагать, что многие ночи он совсем не имел времени спать.

Так жить и трудиться можно было, конечно, только при наличии сверхъестественной благодатной помощи Божией!

Но и самая слава о. Иоанна была его величайшим подвигом, тяжким трудом. Подумать только, что ведь всюду, где бы он ни показался, около него мгновенно вырастала толпа жаждавших хотя бы лишь прикоснуться к чудотворцу. Почитатели его бросались даже за быстро мчавшейся каретой, хватая ее за колеса с опасностью быть изувеченными.

По желанию верующих о. Иоанну приходилось предпринимать поездки в разные города России. Эти поездки были настоящим триумфом смиренного Христова служителя. Стечение народа определялось десятками тысяч, и все бывали объяты чувствами сердечной веры и благоговения, страхом Божиим и жаждою получить целительное благословение. Во время проезда о. Иоанна на пароходе толпы народа бежали по берегу, многие при приближении парохода становились на колени. В имении "Рыжовка", около Харькова, где поместили о. Иоанна, уничтожены были многотысячной толпой трава, цветы, клумбы. Тысячи народа проводили дни и ночи лагерем около этого имения.

Харьковский собор во время служения о. Иоанна 15 июля 1890 года не мог вместить молящихся. Не только весь собор, но и площадь около собора не вместила народа, который наполнял даже все прилегающие улицы. В самом соборе певчие принуждены были поместиться в алтаре. Железные решетки оказались всюду сломанными от давки. 20 июля о. Иоанн совершал молебен на Соборной площади - народу было более 60.000. Точно такие же сцены происходили в поволжских городах: в Самаре, Саратове, Казани, Нижнем Новгороде.

О. Иоанн находился в царском дворце в Ливадии при последних днях жизни Императора Александра III, и самая кончина Государя последовала в его присутствии. Больной Государь встретил о. Иоанна словами: "Я не смел пригласить вас сам. Благодарю, что вы прибыли. Прошу молиться за меня. Я очень недомогаю"... Это было 12 октября 1894 года. После совместной коленопреклонной молитвы Государя наедине с о. Иоанном последовало значительное улучшение здоровья больного и явились надежды на его полное выздоровление. Так продолжалось пять дней; 17 октября началось снова ухудшение. В последние часы своей жизни Государь говорил о. Иоанну: "Вы - святой человек. Вы - праведник. Вот почему вас любит русский народ". "Да, - отвечал о. Иоанн, - Ваш народ любит меня". Умирая, по принятии Св. Таин и таинства елеосвящения, Государь просил о. Иоанна возложить свои руки на его голову, говоря ему: "Когда вы держите руки свои на моей голове, я чувствую большое облегчение, а когда отнимаете, очень страдаю - не отнимайте их". О. Иоанн так и продолжал держать свои руки на главе умирающего Царя, пока Царь не предал душу свою Богу.

Достигнув высокой степени молитвенного созерцания и бесстрастия, о. Иоанн спокойно принимал богатые одежды, преподносимые ему его почитателями, и облачался в них. Это ему даже и нужно было для прикрытия своих подвигов. Полученные же пожертвования раздавал все, до последней копейки. Так, например, получив однажды при громадном стечении народа пакет из рук купца, о. Иоанн тотчас же передал его в протянутую руку бедняка, не вскрывая даже пакета. Купец взволновался: "Батюшка, да там тысяча рублей!" - "Его счастие", - спокойно ответил о. Иоанн. Иногда, однако, он отказывался принимать от некоторых лиц пожертвования. Известен случай, когда он не принял от одной богатой дамы 30.000 рублей. В этом случае проявилась прозорливость о. Иоанна, ибо эта дама получила эти деньги нечистым путем, в чем после и покаялась.

Был о. Иоанн и замечательным проповедником, причем говорил он весьма просто и чаще всего без особой подготовки - экспромтом. Он не искал красивых слов и оригинальных выражений, но проповеди его отличались необыкновенной силой и глубиной мысли, а вместе с тем и исключительной богословской ученостью, при всей своей доступности для понимания даже простыми людьми. В каждом слове его чувствовалась какая-то особенная сила, как отражение силы его собственного духа.

Несмотря на всю свою необыкновенную занятость, о. Иоанн находил, однако, время вести как бы духовный дневник, записывая ежедневно свои мысли, приходившие ему во время молитвы и созерцания, в результате "благодатного озарения души, которого удостаивался он от всепросвещающего Духа Божия". Эти мысли составили собою целую замечательную книгу, изданную под заглавием: "Моя жизнь во Христе". Книга эта представляет собою подлинное духовное сокровище и может быть поставлена наравне с вдохновенными творениями древних великих отцов Церкви и подвижников христианского благочестия. В полном собрании сочинений о. Иоанна издания 1893 г. "Моя жизнь во Христе" занимает 3 тома в 1000 с лишком страниц. Это - совершенно своеобразный дневник, в котором мы находим необыкновенно поучительное для каждого читателя отражение духовной жизни автора. Книга эта на вечные времена останется ярким свидетельством того, как жил наш великий праведник и как должно жить всем тем, кто хотят не только называться, но и в действительности быть христианами.

Замечательным памятником святой личности о. Иоанна и не исчерпаемым материалом для назидания являются также три тома его проповедей, содержащие общим счетом до 1800 страниц. Впоследствии накопилось еще очень много отдельных сочинений о. Иоанна, издававшихся отдельными книжками в огромном количестве. Все эти слова и поучения о. Иоанна - подлинное веяние Св. Духа, раскрывающее нам неисследимые глубины Премудрости Божией. В них поражает дивное своеобразие во всем: в изложении, в мысли, в чувстве. Каждое слово - от сердца, полно веры и огня, в мыслях - изумительная глубина и мудрость, во всем поразительная простота и ясность. Нет ни одного лишнего слова, нет "красивых фраз". Их нельзя только "прочитать" - их надо всегда перечитывать, и всегда найдешь в них что-то новое, живое, святое.

"Моя жизнь во Христе" уже вскоре после своего выхода в свет настолько привлекла к себе всеобщее внимание, что была переведена на несколько иностранных языков, а у англиканских священников сделалась даже любимейшей настольной книгой.

Основная мысль всех письменных творений о. Иоанна - необходимость истинной горячей веры в Бога и жизни по вере, в непрестанной борьбе со страстьми и похотьми, преданность вере и Церкви Православной как единой спасающей.

В отношении к нашей Родине - России о. Иоанн явил собою образ грозного пророка Божия, проповедующего истину, обличающего ложь, призывающего к покаянию и предрекающего близкую кару Божию за грехи и за богоотступничество. Будучи сам образом кротости и смирения, любви к каждому человеку, независимо от национальности и вероисповедания, о. Иоанн с великим негодованием относился ко всем тем безбожным, материалистическим и вольнодумным либеральным течениям, которые подрывали веру русского народа и подкапывали тысячелетний государственный строй России.

"Научись, Россия, веровать в правящего судьбами мира Бога Вседержителя и учись у твоих святых предков вере, мудрости и мужеству... Господь вверил нам, русским, великий спасительный талант православной веры... Восстань же, русский человек!.. Кто вас научил непокорности и мятежам бессмысленным, коих не было прежде в России... Перестаньте безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда чашу - и вам и России". И грозно прорекает: "Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению". "Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты-безумцы не будут подвержены праведной каре закона, и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония". "Бедное отечество, когда-то ты будешь благоденствовать?! Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству и чистоты нравов".

Последующие события кровавой русской революции и торжества безбожного человеконенавистнического большевизма показали, насколько был прав в своих грозных предостережениях и пророческих предвидениях великий праведник земли русской.

К тяжелому подвигу служения людям в последние годы жизни о. Иоанна присоединился мучительный личный недуг- болезнь, которую он кротко и терпеливо переносил, никому никогда не жалуясь. Решительно отверг он предписания знаменитых врачей, пользовавших его, - поддерживать свои силы скоромной пищей. Вот его слова: "Благодарю Господа моего за ниспосланные мне страдания для предочищения моей грешной души. Оживляет - Святое Причастие". И он приобщался по-прежнему каждый день.

10 декабря 1908 года, собрав остаток своих сил, о. Иоанн в последний раз сам совершил Божественную литургию в Кронштадтском Андреевском соборе. А в 7 час. 40 мин. утра 20 декабря 1908 года великий наш праведник мирно отошел ко Господу, заранее предсказав день своей кончины.

В погребении о. Иоанна участвовали и присутствовали десятки тысяч людей, а у гробницы его и тогда и в последующее время совершалось немало чудес. Необычайные то были похороны! На всем пространстве от Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря на Карповке стояли огромные толпы плачущего народа. Такого количества людей не было до того времени ни на одних похоронах - это был случай в России совершенно беспримерный. Похоронное шествие сопровождалось войсками со знаменами, военные исполняли "Коль славен", по всей дороге через весь город стояли войска шпалерами. Чин отпевания совершал С.-Петербургский Митрополит Антоний во главе сонма епископов и многочисленного духовенства. Лобызавшие руку покойного свидетельствуют, что рука оставалась не холодной, не окоченевшей. Заупокойные службы сопровождались общими рыданиями людей, чувствовавших себя осиротевшими. Слышались возгласы: "Закатилось наше солнышко! На кого покинул нас, отец родной? Кто придет теперь на помощь нам, сирым, немощным?" Но в отпевании не было ничего скорбного: оно напоминало собою скорее светлую пасхальную заутреню, и чем дальше шла служба, тем это праздничное настроение у молящихся все росло и увеличивалось. Чувствовалось, что из гроба исходит какая-то благодатная сила и наполняет сердца присутствующих какою-то неземною радостью. Для всех ясно было, что во гробе лежит святой, праведник, и дух его незримо носится в храме, объемля своею любовью и ласкою всех собравшихся отдать ему последний долг.

Похоронили о. Иоанна в церкви-усыпальнице, специально устроенной для него в подвальном этаже сооруженного им монастыря на Карповке. Вся церковка эта замечательно красиво облицована белым мрамором; иконостас и гробница - тоже из белого мрамора. На гробнице (с правой стороны храма) лежит Св. Евангелие и резная митра, под которой горит неугасаемый розовый светильник. Множество дорогих художественно исполненных лампад постоянно теплятся над гробницей. Море света от тысяч свечей, возжигаемых богомольцами, заливает этот дивный сияющий храм.

Ныне великое дело церковного прославления нашего дивного праведника, милостью Божией, совершилось. О, если бы это радостное событие воскресило в сердцах всех православных русских людей важнейший завет приснопамятного о. Иоанна и побудило их со всей решительностью последовать ему: «Нам необходимо всеобщее, нравственное очищение, всенародное, глубокое покаяние, перемена нравов языческих на христианские: очистимся, омоемся слезами покаяния, примиримся с Богом - и Он примирится с нами!»

/ img src="images/content/post1.jpg" alt="" class="scale-with-grid" />

Иоанновский монастырь – одна из главных святынь Санкт-Петербурга, место трудов и упокоения великого русского святого св. прав. о.Иоанна Кронштадтского.

Святой праведный отец Иоанн Кронштадтский (Иван Ильич Сергиев) родился 19 октября 1829 г. (ст. ст.) или 1 ноября по н.ст. в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии в семье причетника (дьячка), предки которого священствовали примерно около трех веков. Ребенок родился очень слабым, родители не надеялись, что он выживет, и сразу же при рождении крестили с именем празднуемого в этот день болгарского святого X в. прп. Иоанна Рыльского.

Окончил Архангельское приходское училище (1839-1845), в 1851 г. – с отличием Архангельскую Духовную семинарию и поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию «казеннокоштным студентом». В том же году скончался его отец, и Иоанн, обучаясь в Академии, стал исполнять должность письмоводителя, свое небольшое жалование отсылая матери и сестрам. Студентом Иоанн мечтал принять монашество и стать миссионером на востоке страны, однако в дальнейшем изменил решение, посвятив свою жизнь возвращению ко Христу отошедших от веры жителей столицы и ее окрестностей.

Незадолго до окончания обучения Иоанн женился на Елизавете Константиновне Несвицкой, дочери ключаря Андреевского собора г. Кронштадта, уговорив ее вести целомудренную жизнь. Летом 1855 г. Иоанн получил степень кандидата богословия за работу «О Кресте Христовом в обличие мнимых старообрядцев». 12 декабря 1855 г. в Санкт-Петербургском Петропавловском соборе епископом Ревельским Христофором (Эммауским) он был рукоположен во священники Андреевского собора Кронштадта. В течение всех лет священнического служения о. Иоанн почти каждый день совершал Божественную литургию в соборе, а в последние 35 лет жизни служил ежедневно (последний раз – 9 декабря 1908 г.). 26 апреля 1875 г. он был возведен в сан протоиерея, с 8 февраля 1895 г. до своей кончины являлся настоятелем Андреевского собора.

С 1857 г. отец Иоанн – законоучитель в Кронштадтском городском училище, с 1862 г. – также в новой классической гимназии. Создал первые в стране Дома трудолюбия с целью помощи неимущим (в Кронштадте – в1882 г.), ясли, странноприимные, ночлежные дома и прочие благотворительные заведения. Основал 4 женских монастыря и более 50 подворий. В Санкт-Петербургской епархии освятил несколько десятков церквей. В 1874 г. создал в Кронштадте «Попечительство св. ап. Андрея Первозванного», состоял почетным членом Александро-Свирского братства.

Св. Иоанн обладал дарами исцелений и прозорливости, был крупнейшим церковным благотворителем последней трети XIX – начала XX вв. С 1880-х гг. получил широкую известность в России и за границей. О. Иоанну – единственному пастырю Русской Церкви – было предоставлено право совершать общие исповеди. Ежегодно в Кронштадт к нему приезжало до 80 тыс. паломников; в Андреевском соборе собиралось до 5-6 тыс. молящихся. Практически ежедневно он посещал Санкт-Петербург. В октябре 1894 г. был призван императором Александром III, облегчить его предсмертные страдания, 17 октября причащал императора. Писатель, он вел духовный дневник – выдающийся богословско-назидательный труд. В 1894 г. вышло его первое издание «Моя жизнь во Христе». С 1893 г. – почетный член Санкт-Петербургской Духовной академии. В годы Первой русской революции 1905-1907 гг. избран почетным членом Союза русского народа, резко выступая против революционеров и обличая в них, в первую очередь, безбожие. К концу жизни о. Иоанн получил все отличия, которых мог быть удостоен православный священник: он являлся митрофорным протоиереем (6 мая 1899 г.), имел высшие награды империи (в том числе ордена Свв. Анны, Владимира и Александра Невского – 9 декабря 1905 г.), в декабре 1906 г. стал присутствующим членом Священного Синода.

3 июня 1964 г. Собор епископов Русской Православной Церкви Заграницей причислил о. Иоанна к лику Святых. Русская Православная Церковь канонизировала его на Поместном Соборе 7-8 июня 1990 г., прославление совершилось 14 июня 1990 г.

Тропарь Иоанну Кронштадскому:

Православныя веры поборниче. / Земли Российския печальниче, / пастырем правило и образе верным, / покаяния и жизни во Христе проповедниче. / Божественных таин благоговейный служителю / и дерзновенный о людех молитвенниче, / отче праведный Иоанне, / целителю и предивный чудотворче, / граду Кронштадту похвало / и церкви нашея украшение, / моли всеблагаго Бога / умирити мир и спасти души наша.

Ныне в каждом православном храме обязательно есть икона Иоанна Кронштадтского – святого, канонизированного Русской Православной церковью. Иоанн Кронштадский еще при жизни прославился своей праведностью, а после кончины сотворил немало чудес.

История жизни св. Иоанна Кронштадского

Дни памяти:

• 2 января
• 14 июня — Прославление
• 1 декабря

Он родился в 1829 году в небогатой семье дьяка. Мальчик рос очень болезненным, плохо учился, но, с самого детства приученный к молитвам, неустанно молился, чтобы Господь даровал ему разум и способность к учению. И вот как-то ночью во время молитвы он ощутил, как его осенила Божья благодать, а с глаз словно спала завеса. С этого момента учеба у него пошла очень успешно, а в Архангельской духовной семинарии даже был лучшим учащимся.

Закончив Санкт-Петербургскую Духовную академию и получив степень кандидата богословия, Иоанн вступил в брак с Елизаветой, дочерью протоиерея Несвицкого. Поразительна история его семейной жизни: Елизавета дала обет девства, даже находясь в браке, и всю свою жизнь супруги прожили в единстве и согласии как брат с сестрой.

После рукоположения Иоанна назначили служить в Андреевском соборе в Кронштадте. В те времена царское правительство ссылало в этот город всякого рода уголовников, которые ютились в подвалах и землянках. Иоанн ежедневно посещал этих отверженных, но не только вел с ними душеспасительные беседы, но и помогал ухаживать за больными, на собственные деньги покупал для них еду и лекарства, а порой даже снимал с себя обувь и рясу, чтобы отдать несчастным. Горожане ежедневно наблюдали этот подвиг милосердия и иногда приносили матушке вещи и обувь, так как видели, что он идет по улице босой.

Иоанн понимал, что его скромных средств не хватит, чтобы помочь всем нуждающимся, и тогда обратился к жителям Кронштадта с просьбой о помощи. На их пожертвования он добился устройства в Кронштадте Дома трудолюбия, где были не только мастерские, но также детский сад, школа, приют, столовая, библиотека, бесплатная лечебница, ночлежный и странноприимный дом.

Его самоотверженная благотворительная деятельность вскоре снискала широкую известность, он получал огромные пожертвования и тратил все эти миллионы на благие цели. Но отца Иоанна заботило не только то, чтобы обеспечить людям нормальные условия существования, но и их душевное здоровье, которое он видел в вере. Храм был для него местом, где скорбящие души могли получить надежду и исцеление, а Литургию он совершал с такой страстью, будто лично беседовал с Богом.

Молитвы, возносимые отцом Иоанном, порой приводили к настоящему чуду, слухи о котором распространялись по Кронштадту, Петербургу, а потом и по всей России. К нему потянулись сотни и тысячи людей; в Андреевском соборе, который мог вместить до семи тысяч молящихся, яблоку негде было упасть, а сам он по 12 часов в день принимал исповеди, и количество пришедших исповедаться ему доходило до шести тысяч.

Сама личность отца Иоанна, его подвижнический труд оказали колоссальное воздействие на все слои общества, его считали Божьим человеком, он стал непререкаемым духовным авторитетом

Особенно способствовала этому его исповедальная книга «Моя жизнь во Христе». Глубоко чтил его и император Александр III, который перед кончиной призвал отца Иоанна к своему смертному ложу. С просьбой помолиться за них ему писали люди не только со всей России, но и из Европы, Америки, Индии.

Скончался Иоанн Кронштадский в 1908 году, кончина его была тихой и мирной.

Что отличает икону Иоанна Кронштадского?

Большинство святых жили в столь давние времена, что их образ на иконах живописцы изображали в основном в соответствии с традициями иконописи. Икона св. Иоанна Кронштадтского отличается от них тем, что в эпоху, когда он жил, уже существовала фотография, и до нас дошло множество прижизненных снимков святого. Благодаря этому мы имеем представление о его физическом облике, который иконописцы передают и на иконах.

Иоанн Кронштадтский, икона которого имеет портретное сходство, выглядит как человек глубокого ума и сильной воли, можно даже почувствовать исходящую от него благодать. На иконах он выглядит живым человеком, несмотря на нимб вокруг главы; кажется, что он понимает все скорби молящегося и вливает в него силы для праведной жизни и противостояния злу.

Как икона Иоанна Кронштадского защищает и помогает?

Молитва перед этой иконой предохраняет от потери нравственных ориентиров и от пагубных искушений, помогает сохранить душевное здоровье и крепость брака. Иоанн Кронштадский при жизни всегда молился за тех, кто был подвержен пьянству, и сегодня с молитвой об избавлении от этого порока к нему обращаются и сами раскаивающиеся пьяницы, и их родные и близкие.

Молятся перед иконой Иоанна Кронштадского о многом: о духовной гармонии в семье, об исцелении от телесных и душевных недугов; молодые молятся об успешной учебе, старики — о поддержании духовного и телесного здоровья. Такая молитва поможет укрепить душу в вере, внесет в нее мир и уверенность, наставит в следовании по пути праведному.

Молитва иконе

О великий угодниче Христов, святый праведный отче Иоанне Кронштадтский, пастырю дивный, скорый помощниче и милостивый предстателю! Вознося славословие Триединому Богу ты молитвенно взывал: «Имя Тебе Любовь: не отвергни меня заблуждающегося. Имя Тебе Сила: укрепи меня изнемогающего и падающего. Имя Тебе Свет: просвети душу мою, омраченною житейскими страстями. Имя Тебе Мир: умири мятущуюся душу мою. Имя Тебе Милость: не переставай миловать меня».

Ныне благодарная Твоему предстательству всероссийская паства молится тебе: Христоименитый и праведный угодниче Божий! Любовию твоею озари нас, грешных и немощных, сподоби нас, принести достойные плоды покаяния и неосужденно причащатися Святых Христовых Тайн. Силою твоею веру в нас укрепи, в молитве поддержи, недуги и болезни исцели, от напастей, врагов видимых и невидимых избави. Светом лика твоего служителей и предстоятелей алтаря Христова на святые подвиги пастырского делания подвигни, младенцам воспитание даруй, юность настави, старость поддержи, святыни храмов и святые обители озари.

Умири, Чудотворче и Провидче преизряднейший, народы страны нашея, благодатию и даром Святаго Духа избави от междоусобныя брани; рассточенныя собери, прельщенныя обрати и совокупи Святей Твоей Соборной и Апостольской Церкви. Милостию твоею супружества в мире и единомыслии соблюди, монашествующим в делах благих преуспеяние и благословение даруй, малодушныя утеши, страждущих отдухов нечистых свобода, в нуждах и обстояниях сущих помилуй и всех нас на путь спасения настави.

Во Христе живый, отче наш Иоанне, приведи нас к невечернему свету жизни вечныя, да сподобимся с тобою вечного блаженства, хваляще и превозносяще Бога во веки веков. Аминь.

О великий чудотворче и предивный угодниче Божий, богоносне отче Иоанне! Призри на нас и внемли благосердно молению нашему, яко великих дарований сподоби тя Господь, да ходатаем и присным молитвенником за нас будеши. Се бо страстьми греховными обуреваеми и злобою снедаеми, заповеди Божия пренебрегохом, покаяния сердечнаго и слез воздыхания не принесохом, сего ради многим скорбем и печалем достойни явихомся. Ты же, отче праведный, велие дерзновение ко Господу и сострадание к ближним своим имея, умоли Всещедраго Владыку мира, да пробавит милость Свою на нас и потерпит неправдам нашим, не погубит нас грех ради наших, но время на покаяние милостивно нам дарует. О святче Божий, помози нам веру православную непорочно соблюсти и заповеди Божии благочестно сохранити, да не обладает нами всякое беззаконие, ниже посрамится Правда Божия в неправдах наших, но да сподобимся достигнути кончины христианския, безболезненныя, непостыдныя, мирныя и Тайн Божиих причастныя. Еще молим тя, отче праведне, о еже Церкви нашей Святей до скончания века утвержденней быти, Отечеству же нашему мир и пребывание испроси и от всех зол сохрани, да тако народи наши, Богом храними, в единомыслии веры и во всяком благочестии и чистоте, в лепоте духовнаго братства, трезвении и согласии свидетельствуют: яко с нами Бог! В Нем же живем и движемся, и есмы, и прибудем во веки. Аминь.